KnigaRead.com/

Станислав Шуляк - Лука

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Станислав Шуляк, "Лука" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Вы знаете, уважаемый Лука, один из этих четверых был, кажется, глухонемой и, наверное, не умел понимать по губам, и он все дергал за рукава своих товарищей и вопросительно размахивал руками, прося тех объяснить ему, что я сказал. И я тогда снова медленно стал специально повторять ему мои слова.

"Пускай правдолюбие, - снова говорил тот рассудительный, - будет только душевное свойство, на котором сойдутся массы. Может быть, даже без результата, но с одним только хорошим стремлением. Этого даже и достаточно, если в качестве первого шага. Пускай не требуют большего. Пускай не питают надежд".

"Да-да, мы знаем наизусть все ваши рассуждения, - возбужденно извиваясь телом, говорил мне третий, особенно увлекшийся. - Человек, мол, если и живет, как свинья, и дела его таковы, и сам он хуже нее, но и все равно звучит гордо! А вы попробуйте на деле показать уважения к человеку".

А глухонемой тогда все только мычал под руку своим товарищам.

"Надежды - это несомненный волюнтаризм разума, - поспешно говорил я, прерывая всех своих собеседников, - субъективные константы, высший вид эйфории, вовсе неискоренимый во времени, безоговорочно всегда пребывающий вне компетенции здравого смысла, погремушки для разнообразных возрастов. А мы только их обычно необходимо содержим в качестве единственного, неизменного отношения к будущему. Ну, на это я мог бы, конечно, многое возразить. Да, а здравомыслие мира не обязательно есть его благо, а может быть, даже и его беда... Прозорливые люди-то, конечно, умеют отличать достоинства от камуфляжей..."

Я хотел побольше озадачить их, я хотел инициативы тогда в разговоре и, может быть, даже поразить их складом своего научного мышления, своей незаурядностью идей, и вижу, что - верно: они призадумались (я-то ведь не моряк, как некоторые другие, и для меня хорошие научные идеи, они совершенно превыше всего).

"Я только не верю, - говорил я, - что всякий аскетизм имеет всегда оборотной стороною неряшество чувств. У меня теперь все кружатся в голове противоположные примеры. А вот однажды я был за границей и не смог там даже посмотреть Эйфелевой башни. Ну, можно ли, рассудите сами, после этого о чем-нибудь говорить. Они там все наивно полагают, будто бы единственное исполнение законов предпочтительнее всех состязаний вежливостей или неприязней в общежитии. Нет-нет, меня никто не убедит насчет заграницы с ее шумным и нарочитым чревоугодием. Я вот еще могу теперь вспомнить покойного Декана... или еще, например, Луку... Это все - благомыслие и простота. Оба они - почти совершенно одно по мысли. Мы должны уметь узнавать в себе инородные проникновения постороннего духа..."

- Простите, - негромко говорил вдруг Лука своему собеседнику с некоторой досадой на несвоевременность академиковых объяснений. - Я хочу слушать. Очень важная конференция. Не могли бы вы позже закончить ваш рассказ?..

Тот немедленно умолкнул, причем Луке даже точно показалось, будто академик Остап ожидал, чтобы Лука специально прервал его речи, а в перерыве, когда участники конференции устремились кто в буфет, а кто в просторное фойе, где они могли подышать свежим воздухом, доставляемым кондиционерами и передохнуть от многочисленной наукообразной благодати, исходившей от всех выступавших в зале, академик Остап тогда отчего-то не продолжал начатой истории, хотя и не избегал Луки, все время был тут рядом, только о чем-то постоянно говорил о другом, а когда Лука даже просил его продолжить рассказ, тот под каким-нибудь благовидным предлогом, чтобы не выходило слишком неделикатно, все норовил перевести разговор на другое. Удивленный Лука не настаивал, справедливо полагая академика Остапа вполне хорошим человеком, хотя и не умеющим порой угадать внутреннее состояние собеседника.

Вообще же академик Остап теперь нередко, в самое различное время приходил к Луке по причине, должно быть, какого-то благожелательного приветливого влечения к молодому человеку. Однажды академик Остап пришел к Луке в Деканов кабинет в такое время, которое у него было назначено для приема простых посетителей, пришел в самой обыкновенной, гражданской одежде, совершенно незаметный, тихий, даже как будто небритый, с печальным, потухшим взором, с поднятым воротником его недорогого пиджака, что придавало ему вид бедного и больного человека, попросил у Луки разрешения присесть, хотя тот и сам предлагал академику садиться и даже, вставши из-за стола, придвигал тому одно наиболее удобное кресло.

- Уважаемый Лука, - начинал говорить академик Остап, несколько помявшись и оглядываясь по сторонам, - вы знаете... я, признаться вам... в некотором необъяснимом смущении... Я теперь не знаю... не совсем... Бывает, не только у нас, академиков, случаются новые любопытные идеи, но также и у иных людей тоже...

- Да-да, - деликатно говорил Лука, - я вас слушаю, слушаю.

- Недавно приходят ко мне двое наших молодых ученых, - продолжал академик Остап свою теперь несколько окрепнувшую речь. - О, они-то, хоть и молодые, но довольно известны у нас в Академии, но, знаете, известность их какого-то особенного свойства, потому что, бывает, назовешь где-нибудь их фамилии: такой-то, мол, и такой-то, и все тогда обычно так странно улыбаются, переглядываются между собой. А-а, говорят, это те самые такой-то и такой-то?! Ну-ну, и что же они там еще, интересно, нового изобрели? Вот, значит, приходят ко мне эти двое и говорят: вы знаете, уважаемый Остап (они-то всегда на словах старались показать мне достаточно уважения), решили мы установить, какие в истории есть самые счастливые времена.

"Да, вот интересно, - отвечаю, - а как же вы это собираетесь устанавливать?"

"Да как же еще, - говорят, - конечно, при помощи компьютеров, самыми современными средствами. Да мы это, собственно, уже проделали и хотим теперь рассказать вам о результатах."

"Вот как! Счастливые времена, - снова отвечаю я. - Раз вы так говорите, то уж, наверное, у вас получилась не наша Академия, что в ней самые счастливые времена, хотя, по-моему, в ней очень много достоинств, много совершенного и замечательного; я только, наверное, больше патриот, правда, в сравнении с вами. Хотя вовсе и не стараюсь выдать свой патриотизм за образцовый. Ну и какие же у вас получились счастливые времена, уж, я думаю, они не слишком далеко отстоят от нашего времени?! Что-то такое совсем рядом?.."

"Нет, - говорят мне эти молодые ученые, - вовсе нет. Мы даже сами удивились. И еще долго думали, следует ли сообщать кому-нибудь о наших результатах, потому что мы тоже хорошие патриоты, но все-таки истина дороже при справедливом рассмотрении. Мы собрали все исторические свидетельства обо всех временах (и мы теперь даже совершенно уверены, что ни одного никакого вовсе не пропустили времени). Был проделан значительный экономический анализ. О, мы даже всю разобрали политику, литературу, историю (которые все есть, известно, сводные сестры торговли) у всех народов... Беда вот только, что в жизни всегда специально всего понемногу намешано для неопределенности. Поэтому наш результат это даже не просто сумма положительных высказываний народа, он даже гораздо более и справедливее такой суммы..."

"Ну и какое же у вас получилось счастливое время? - снова нетерпеливо спрашиваю я, невольно иронически улыбаясь. - Все-таки не очень бы мне хотелось услышать, что это где-нибудь там далеко за границей. Вообще тогда только бывает тем более интересной история, - говорю еще я, - чем более в ней погребено безгласными и даже самых лучших народных гениев, не считая уже также иных разнообразных пустых представителей народа. Мы-то, конечно, простые ученые, не можем себе никогда позволить столько же плюрализма, как еще, например, покойный Декан".

"Это Римская империя, - говорят мне молодые люди, - да-да, Римская империя. Среднее рабовладение. Когда оно повсеместно совершенно отличалось особенным многообразием форм. Примерно это, знаете, второй век нашей эры, и мы бы даже сами иногда хотели пожить немного в таком времени. И точно ничего не было лучше, уж можете смело поверить нашей безукоризненной науке. Они-то, конечно, не посмеют никогда к нам посылать своих привидений. О, компьютеры вовсе никогда не ошибаются в логике, и мы даже думали назначить их для контроля всякой правдивости в мире".

Причем, уважаемый Лука, со мной говорил все только один из них, а другой тогда заметно помрачнел отчего-то и все сидел, не поднимая глаз на меня, и лишь изредка вставлял в разговор незначительные объяснения.

"Должно быть, еще вот только... тогда в Риме не ели никто макарон, говорил мне отрывисто тот помрачневший ученый, даже совершенно не разжимая зубы и смотря куда-то в сторону. - Хотя, признаемся вам, мы этого никак точно не могли установить ни из каких летописей. Черт его знает, о чем в них только не пишут с непременным желанием запечатлеть эпоху. Будто на помойку известную добролюбивую мушиную пасеку - в них тащат все, вовсе не нужное народам в повседневности".

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*