Роман Солнцев - Полураспад
"Молодец Марьясов, - усмехнулся Алексей Александрович. - Тогда мы квиты".
- И думаешь, из денег, что ты заработал, даст другим лабораториям? Марданов саркастически похохотал. - Я дико извиняюсь! Купит новый "мерседес", евроремонт сделает в приемной и у себя на квартире.
"Черт с ним!"
Алексей Александрович отделался от Марданова и пошел к себе в лабораторию.
К нему молча подходили друг за другом Нехаев, Ваня Гуртовой, Женя с розовыми глазами, но почти трезвый... Артем Живило подбежал. Все жали руку и, пробормотав что-то вроде: "Мы верим, мы с вами..." - исчезали. И они уже знают! Тетя Тося командирскими шагами вошла, проворчала:
- В девяносто первом надо было их за мохнатые ноги на осинки повесить. Шибко мы отходчивы. А они потом опять за яблочко щипцами...
Закрылся в кабинете. "Боже мой, что же я так устал? Надорвался? Или я просто болен? Или, как злобствуют некоторые старики, раньше времени получил профессорство и объелся славой? Ее и нет, славы, и не было, так, известность в узком кругу... А что на Западе заметили - так они тысячами нас теперь замечают, потому что время такое настало, жор, как после грозы на реке, - можно на крохотный кусочек малинового червячка мешок рыбы у нас выловить!.. И Соболев, который верил в меня, сейчас эксперт в ЮНЕСКО, где-то там, в Париже или Женеве... и нет от него вестей... Да и зачем ему я? Он из науки практически ушел.
Вот и кручусь на старом оборудовании, с разработкой старых тем, включая и ту, из-за которой ко мне прицепились доблестные чекисты... Где гениальные идеи? "Труба"? Блажь. Зеленая лаборатория - да, это дело... Самое бы время в замаранной и изнасилованной рвачами России заняться тем, что называется биоремедиацией - очищением окружающей среды. Земля набита свинцом от машинных выхлопов, в воздухе бензопирен, фтористый водород, сероводород. Из-за того, что половина военных заводов легла набок, атмосфера стала чуть посветлее, но - "мы ведь поднимемся с колен"? И уж покажем кузькину мать всему миру.
Канадцы жалуются: дым от труб Норильск-никеля долетает вдоль Ледовитого океана аж до них, а ведь в Норильске еще недавно предполагалось построить высоченную, с полкилометра, трубу, чтобы ЗДЕСЬ было почище. И, выходит, я ничего не могу предложить, кроме просвещения ЛПР".
Алексей Александрович сидел в своем кабинетике и листал зеленую тетрадь, куда прежде карандашом вписывал оригинальные и большей частью не достижимые пока что идеи... Ах, связаться бы с Институтом микробиологии! Вот где техника! Но Москва далеко. И банки Москвы, набитые деньгами России, также далеко.
Он понимал прекрасно, что добыча дрожжей из парафина, пусть даже на огромных скоростях, чем занимаются у него в лаборатории студенты на практике, для столичных специалистов - вчерашний день. Да и заводы, которые лет пятнадцать назад, используя идеи французского профессора Шампанья, хотели было завалить наше сельское хозяйство дешевым белковым кормом, споткнулись на элементарной ГРЯЗИ... Не умеем, не можем НИЧЕГО делать, хотя здорово умеем и можем в единственном экземпляре, даже в бедной лаборатории!
Так чему учить молодежь? Какой практической пользе? Есть у нас недавно полученные штаммы микроорганизмов, которые могли бы чистить нефтепромыслы, но нет ни денег, ни вертолетов, ни желания у олигархов пойти навстречу. Не говоря уже о микроорганизмах, которые могли бы помочь выходу скудеющей нефти. Не контактируем и с золотодобывающими рудниками. Ни один хозяин не хочет связываться с наукой. Им бы скорей сорвать максимум и смыться. Вывод? Первая приватизация отдала девяносто процентов богатств страны временщикам.
Что же теперь, дожидаться, пока недра оскудеют? И тогда у олигархов скупить их и начать, теперь уже для России, остатки из них вымывать? А пока готовиться, искать новые бактерии?
13
- Алексей Александрович, - у двери стоял Нехаев, - тут вам послание. От Марьясова принесли.
Что такое? Алексей Александрович удивленно разглядывал тонкий факсовый листок, сверху - иероглифы, ниже - русские буквы. Господи, неужто это было - и совсем недавно?! Оказывается, уже дней десять прошло, как вернулся Левушкин-Александров из чужой страны, и вот привет оттуда.
"Дорогой друг, - писал товарищ Линь, - мы очень рады, что у нас открываются горизонты для совместной работы. Сообщите, когда вы могли бы принять нас для обсуждения проблем, которые неизбежно возникают при работе над нашим будущим стендом?"
Заглянул Артем Живило, черные глаза смеются:
- Алексей Александрович, а вы бы их поздравили. У них, я слышал, на днях праздник... Что-то связанное с драконами, ну вроде дня возмужания нации.
Завлаб, пожав плечами, попросил Артема уточнить, что за праздник. Тот мигом сгонял на своей машине на комбайновый завод, который дружит с Китаем, и привез правильное название праздника по-китайски и по-русски. Вместе с Артемом сочинили текст, где шутливо обыгрывалось название государства: мол, Китай стоит на китах, и это понимают даже чайники (China)... И Артем понес лист в приемную Марьясова с припиской шефа, чтобы факс оправили в Пекин срочно.
Но разве мог предположить Левушкин-Александров, чем вскоре обернется для него это невинное поздравление с точки зрения недремлющего тайного надзора? И то, что по электронной почте отослал, согласно контракту, несколько уточнений по изготовлению стенда, и то, что он взял в областной библиотеке китайско-русский разговорник, чтобы все же выучить сотню слов, неловко быть бараном, когда представители великой нации по-русски худо-бедно, но говорят.
Нет, было бы ложью сказать, что он забыл про задержание, про уголовную статью, которую на него хотят повесить. 283-я обещает как минимум от трех до семи лет... Если господа из "конторы" посчитают, что его деятельность повлекла для государства тяжелые последствия.
Но, даже помня про них, все равно не хотелось жить ЭТИМ.
И он работал, не зная еще, что все, все будет потом вменено ему в вину, даже приписка в факсе о том, что ждет китайских друзей в любое время, например, в конце июля - здесь к этому времени так же тепло...
Кстати, большую часть денег, подаренных ему далекими коллегами, Алексей Александрович израсходовал на закупку химреагентов для лаборатории, они нынче дорогие: глюкоза, аммоний сернокислый, натрий, калий, бромид калия, пептон (основа для посева микроорганизмов), натрий углекислый да и просто соль, просто сахар, просто дистиллированная вода...
А также купил матери мягкие тапочки, Брониславе - хорошие солнцезащитные очки, а сыну - кожаную куртку...
14
И наступил день - ясный солнечный день лета, серый день нового века, когда в Институт биофизики, в лабораторию Левушкина-Александрова, приехали на двух машинах старые знакомые - те самые трое молодых сотрудников ФСБ, которые встретили Алексея Александровича в аэропорту после его прилета из Китая.
- Здравствуйте! - поздоровался смуглый юноша с усиками. - Лейтенант Кутяев. Гражданин Левушкин-Александров?
- Поражаюсь вашей памяти. Да, это я, - ответил Алексей Александрович, вставая из-за компьютера.
Лейтенант приблизился и поднес к глазам профессора бумагу с печатью.
- Санкция на арест и обыск... Подпись прокурора области... В связи со вновь открывшимися обстоятельствами. - Юноша с усиками повысил голос: Могут войти!
Двое его коллег у двери расступились, и в лабораторию вошли друг за другом вахтер Института биофизики Николай Иванович, прочитавший, как он уверял, дважды всего Чейза, Сименона и Юлиана Семенова, и вахтер Института физики Роза Сулеймановна - некогда красивая женщина, ныне отменно гадающая на картах и вяжущая с утра до вечера шерстяные варежки на продажу.
- Граждане понятые! Сейчас на ваших глазах будет произведен обыск и изъятие всего того, что нам может понадобиться в рамках уголовного дела.
- Позвольте! - засмеялся, стоя в проходе, бородатый Женя, привычно прикрывая ладонью губы. - Что за театр?
- Вы, господин Коровин, помолчали бы! - вдруг вмешался второй сотрудник ФСБ, сероглазый красавец, похожий на немца. - А если пьете, закусывайте.
- Никитин, - негромко оборвал его Кутяев. И, дернув правым усиком, разъяснил замершим поодаль научным работникам: - Алексей Александрович арестован, ему предъявлено обвинение по статье двести семьдесят пять: государственная измена в форме шпионажа в пользу иностранной державы. Товарищи, приступайте.
Женя, растерянно кивнув, ретировался в глубь лаборатории. Артем, стоя рядом, скалил зубы, Алексей Александрович попытался взглядом остановить его, опасаясь, не ляпнул бы парень что-нибудь лишнее. Самому ему стало все безразлично.
Иван Гуртовой помаячил позади всех, скрестив руки на груди, как Наполеон, потом повернулся и ушел.
- Ничего не трогать! - прогремел оклик лейтенанта. И, убедившись, что научные сотрудники замерли, он наклонился над рабочим столом руководителя.
Алексей Александрович спросил:
