Роман Солнцев - Полураспад
Партийный, оптимистический дух. Правда, вдали брезжит сквозь сверкающую тучу фонтанных брызг что-то вроде старинного буддийского храма. Но разглядывать некогда.
Великолепный лифт, отделанный под красное дерево, мигом вознес гостя и встречавших господ на девятый этаж. Всюду - в лифте и на этаже - тихо играет музыка, нежная, мяукающая. Встретившиеся в коридоре молодые люди кланялись третьему китайцу и товарищу Линю, и те отвечали им вежливым кивком.
Зашли в белый, как из фарфора, туалет, молча помыли руки.
Затем оказались в большой комнате, здесь портретов нет, а висят небольшие картинки, написанные нежной акварелью: синехвостые птицы, красноязыкие драконы, облака и камыш... Это столовая. Вдоль стены справа стоят с полотенцами на согнутой руке, склонив головы, юноши, посреди круглый стол, он окружен стульями, и не сразу увидел Алексей, что в середине огромной столешницы есть еще круг, который можно крутить. На нем тарелки с закуской, выбирай что хочешь: рыбу, крабы и еще что-то малопонятное - вроде мохнатых резинок и зажаренных проволочных скрепок. И вдруг сам догадался: жареные кузнечики.
- Сначала покусаем, - сказал третий китаец по-русски. - Нет возражений? И лучше не в ресторане. Нет возражений? - Возражений не последовало. Налили в рюмочки водку из бутылки, внутри которой лежала лиловая змейка.
- Во хэгь гао-син, кань дао-нинь, - что-то в этом роде произнес, улыбаясь, товарищ Линь.
- Товарищ Линь говорит, что рад вас видеть, - перевел Сергей.
- Комбэй!.. - предложил, улыбаясь, товарищ Линь. И что-то еще сказал.
- Ваше здоровье... немного выпьем, - перевел Сергей. Сам он, впрочем, не пил. Но третий китаец, кивнув русскому, отпил глоток. Пришлось тоже пригубить. Водка оказалась странной на вкус, пахла плесенью, что ли... подвалом... "Мо-могилой", - сказал бы Нехаев.
- Кстати, у меня есть лаборант, умница, - рассмеялся Алексей Александрович. - Его фамилия Нехаев.
- Очень интересно, - согласился Сергей и перевел своим начальникам. Третий китаец нахмурился и что-то резко спросил у Линя. Тот ответил.
Переводчик объяснил гостю:
- Если бы вы сказали, мы бы его тоже пригласили как вашего переводчика.
- Да ничего, - смутился Алексей Александрович. - Он сейчас занят.
После обеда китайцы провели гостя в длинный кабинет, где на одной стене висел портрет Мао, а на другой - какого-то хмурого китайца. Кивнув на второй портрет, Сергей сказал:
- Это наш Королев. Его уже нет в живых, поэтому показываем.
Вдоль стола стояли кожаные кресла, в них сидело человек двенадцать. При виде гостя они поднялись. Среди них было два-три седых старика, но блестели любознательными глазами и молодые люди, одетые совершенно по-европейски.
Все опустились в кресла, и товарищ Линь медленно, негромко начал что-то говорить, кивая на русского гостя. Сергей не переводил, и минут через пять Алексей Александрович почувствовал себя неловко. Он осведомился тихо по-английски у третьего китайца:
- Мне нужно что-то сказать?
- О, вы говорите по-английски! - обрадовался тот. - Это меняет дело. К сожалению, молодые не знают русского. - И буркнул что-то Линю. Тот немедленно перешел на английский.
И Алексей Александрович стал понимать, о чем идет речь. Как он и ожидал, их рабочая группа занимается той же темой, какой десять лет назад занималась его группа. Но несмотря на все усилия китайские геостационарные быстро выходят из строя, а стоят они дорого.
- На запуски в этом году мы потратили полтора миллиарда долларов, сказал Линь, изумив русского гостя, подумавшего, не блефует ли товарищ Линь. Весь бюджет нынешней Академии наук России вряд ли составляет полмиллиарда.
"Господи, ну почему всё так? - затосковал Алексей. - Почему даже они обогнали нас... почти обогнали. Черт с ними, пусть пользуются". И тут же внутренний голос сказал ему: в связи с тем, что не он один делал эту работу, необходимо запросить максимум денег и чтобы часть сразу же перевели на расчетный счет Института физики (а там поделимся со всеми, кто помогал).
Спал он в сказочном номере - таких гостиниц в России не видел. Был бы алкаш - насладился бы замечательными французскими винами и прочими напитками, которыми был забит холодильник. Среди ночи встал, подошел к одному из окон - на улице словно день сиял: мигали разноцветные иероглифы, бежали огненные драконы по крышам и змеились огненные речки по оторочке цветочных клумб...
Как они не впали в маразм, как мы, со своей единственной и всесильной партией? Тысячелетняя мудрость помогла? И как же они не заболели болезнью великого разрушительства, когда крушат всё, до основания? Им хватило короткой культурной революции...
Наша интеллигенция в XIX веке воспитала пролетариат, и пролетариат, поощряемый циничной партией, в XX веке задавил интеллигенцию. Когда же произошел новый переворот, мы стали молиться на царя, на шею себе повесили кресты, но хватило и десяти лет, как поняли: не все было неверно в безумной мечте русских страдальцев, от Пушкина и Чаадаева до Бердяева и Достоевского...
Глядя среди ночи на огненные иероглифы, Алексей Александрович вспомнил, как в детстве научился писать сверкающими золотыми буквами. Для этого нужно было добавить в чернила сахара. И вскоре Алеша испытал потрясение, какого никогда более, может быть, не испытает. Он переписал ночью при луне и фонарике возле озера, на скамейке, всю "Оду вольности" вот такими блистающими буквами, подражая почерку юного Александра Пушкина, со всякими завитушками... И на какую-то секунду поверил, что он сам и есть Пушкин! Вот так!
10
Семь дней Алексей Александрович вместе с китайскими физиками за городом, за зелеными воротами с красной звездой (в воинской части? в космической фирме?), в длинном ангаре, работал с чертежами. Стенд должен был состоять из небольшой емкости, где имитировался космос. Солнце заменят простейшим источником электронов. А "спутник" будет представлен макетом не более кочана капусты.
Разумеется, подобный стенд никак не годился для всестороннего исследования влияния солнечного ветра на геостационарный спутник. Но электризацию поверхности аппарата, вызванную воздействием электронов низких энергий, можно изучить. Китайцы уже поняли: если ее не учитывать при конструировании аппарата, то за месяц-два в космосе он превращается со всей своей электронной начинкой в кусок железа. Могут случиться электрические пробои между различно заряженными частями спутника. Могут возникнуть помехи по цепям питания. И возможны нарушения структуры материала - обугливание...
Китайцы читали в открытой печати, да и Алексей Александрович напомнил им, что источник, воздействующий на "кочан", должен рождать электроны небольшой энергии, иначе возникнет ненужное тормозное рентгеновское излучение. Все остальное - приборы, которые будут фиксировать температуру или, например, поверхностную плотность электрических зарядов на аппарате у китайских коллег было в наличии.
На восьмой день китайские физики подписали контракт и закатили грандиозный банкет, где русскому профессору подарили кейс из дорогой кожи, памятную бронзовую медальку своего института, хороший ноутбук, а вместе с букетом роз дали и длинный конверт (наверняка с деньгами), но Алексей Александрович его не принял, прижав руки к груди, - попросил перевести официально в Россию.
Хотя деньги ему очень бы пригодились. Он же собирается к Гале Савраскиной в Америку. Выпив пару рюмок вонькой китайской водки и рассеянно улыбаясь новым друзьям, он вдруг подумал: а нельзя ли прямо отсюда пролететь в Штаты? И как бы в шутку осведомился у переводчика Сергея, но тот, быстро глянув ему в глаза, покачал головой.
- Так не делают, товарищ Левушкин-Алексантров...
Перед отлетом русскому профессору показали платежное поручение, из которого, видимо, следовало, что пятьдесят тысяч долларов уже ушли в сибирский Академгородок (среди сплошного ряда иероглифов красовалась эта сумма). И вместе с букетом белых роз всучили-таки - сунули прямо в боковой карман куртки - злополучный конверт с деньгами, ставший, кажется, даже чуть толще.
И всю дорогу, как недавний советский человек, Алексей боялся, что на иркутской таможне (летели через Иркутск) его обыщут и деньги отберут. Но у таможни в иркутском аэропорту хватало забот с иными людьми: самолет был под самый потолок забит обвязанными желтой и зеленой липучкой тюками и коробками с электроникой. Вся эта орава мешочников отвлекла службу от российского профессора, которому шлепнули печать в загранпаспорт и пропустили в Россию.
Он купил билет на местный самолет и в три часа ночи был в аэропорту родного города.
У трапа его ждали какие-то незнакомые люди.
- Гражданин Левушкин-Александров?
- Да... В чем дело?
- Региональное управление ФСБ. Вы задержаны по подозрению в передаче сопредельной стороне сведений, составляющих государственную тайну. Пройдемте с нами.
