Салам Кадыр-заде - Зимняя ночь
Старик чувствовал, что соседи неспроста затеяла угощение, но еще не все понимал.
- Извини, Салех... Давно ты у нас не был, так-то вот... Настоящего угощения для тебя у нас нет.
- Благодарю. Я не голоден, только что поел.
- То ты ел у себя дома, а это - у нас. Хи-хи-хи... Ну, начнем! - Рахман взял бутылку с водкой и выбил пробку. - Ты как-то сразу перестал к нам ходить. Это не по-соседски, Салех.
Рахман хотел наполнить рюмку старика. Тот запротестовал:
- Не буду, Рахман!
- Может, думаешь, я пьяница? Купил по случаю твоего прихода. Давай пропустим по рюмочке.
- Нет, спасибо, - учитель приложил руку к груди. - Я не пью.
- Ну, как же так? Нельзя, нельзя... Не думал, что ты такой, Салех.
Чувствуя, что старика не уговорить, Рахман налил ему пива, а себе водки. Учитель Салех промолчал.
- За твое здоровье Салех. Рад, что пришел... Мой дом - твой дом.
Они чокнулись. Рахман выпил и пригладил усы:
- Ешь, стынет...
Учитель Салех поставил на стол стакан с пивом, к которому даже не притронулся, и начал ждать продолжение разговора.
Рахман взял салфетку, вытер рот.
- Да, значит, такие дела...
Видя, что старик ничего не спрашивает о сыне, Рахман решил начать первым.
- Если все будет благополучно, через год Адиль кончит и приедет в Баку.
Учитель Салех молча кивнул.
- Все говорят, что я правильно поступил, послав его в Москву. Умное дело сделал. Не так ли, Салех? Через год-другой парень станет прокурором. Что тебе еще надо?
Послышался легкий скрип. Старик глянул на дверь. Дилефруз подслушивала.
- Теперь такое дело, - Рахман отодвинул от себя рюмку. - День и ночь ломаю голову... Вернется парень, женю его, где будут жить молодые? Если бы невестка могла поладить с Дилефруз-ханум!.. Но ты сам знаешь, характерец у моей жены неважный... - Рахман еще утром получил у Дилефруз согласие на это выражение.
Он отправил в рот голубец, политый сметаной, прожевав, откашлялся. Была бы у нас еще одна комната, мы бы выкрутились. Но ведь Мамед уже вырос, вон какой...
У Рахмана не хватало смелости перейти к основному вопросу. Дилефруз жестами подбадривала его из-за двери.
Наконец, он решился:
- Знаешь, Салех, только добро вечно на этом свете. За вою свою жизнь я цыпленка не обидел. Сказать почему? Да ведь зло никому не нужно. Разве не так, а?
- Так, - односложно ответил Салех.
Его уже начала тяготить бессмысленная беседа.
- У меня к тебе две просьбы, Салех. Ты должен войти в наше положение и помочь нам.
- Пожалуйста, готов сделать все, что в моих силах.
- Мне нужно до зарплаты триста-четыреста рублей. Пошлю Адилю на дорогу.
- С удовольствием. Ради Адиля...
- Нет, нет, - перебил Рахман, - без всяких "ради", Салех. Сегодня у тебя возьму, а через неделю верну. Мальчик просит прислать на дорогу, а у меня в кармане пусто. Кто нам ближе тебя? Конечно, три-четыре сотни - деньги небольшие. Но, сам понимаешь, тому, кто живет на одну зарплату, трудно сводить концы с концами. Да будет проклята бедность!
Учителю Салеху стал ясен истинный смысл просьбы.
- Хорошо, это все выполнимо... - сказал он.
- Вторая просьба, Салех, вот какого порядка... Хочу женить Адиля.
- Что ж, неплохо... - Старик украдкой взглянул на дверь, за которой стояла Дилефруз. - А невеста есть, если не секрет?
- Есть, и притом близкий нам человек. Да ты и сам часто ее видел. Она нам как родная дочь.
"Наверно, Мансура, - подумал учитель. - Славная девушка".
- Да, вот я и хочу сказать... Придет невеста, нам здесь будет тесновато... Может, думаю, ты нам поможешь в этом деле... Ради Адиля.
- Откровенно говоря, не представляю, чем могу вам помочь.
- Я хочу сказать... Только ты не обижайся... Вы живете вдвоем, ты и жена. Готов продать все, что у меня есть, достану для вас квартиру в самом центре, в сто раз лучше, чем эта. А свою - уступите нам, чтобы-сын жил рядом со мной.
И Рахман, и Дилефруз, стоящая за дверью, с нетерпением ждали ответа учителя.
Старик уперся руками в колени, выпрямился, задумался на минуту, затем вскинул вверх свои широкие брови и медленно поднялся из-за стола:
- Я, Рахман, старше тебя на несколько лет...
- Верно, верно, я ничего не говорю... Зачем встал? Садись...
- И образование у меня не меньше твоего.
- Разумеется. Моя голова не знает того, что знают твои ноги. О чем речь? - Рахмам тоже поднялся.
- Тогда позволь мне сказать все начистоту. Деньги Адилю на дорогу я вышлю сам, завтра...
- Нет, я не согласен.
- Что же касается моего дома, слушай! Захочет Адиль жить у нас, я с удовольствием освобожу для него одну из комнат. Если же ты рассчитываешь выкурить меня отсюда, чтобы свободно заниматься грязными делишками, говорю сразу: ничего не выйдет!
Даже не простившись, учитель Салех быстро направился к двери.
- А-а-а, будь ты неладен!.. И это за все наше добро?! - заворчала вслед Дилефруз.
Мансура заканчивала второй курс библиотечного техникума. Девушке приходилось нелегко. С тех пор, как она появилась в доме с красной черепичной крышей, всю черную работу Дилефруз взвалила на ее плечи. Теперь она не стирала, не мыла посуду, не подметала пол, даже не прибирала за собой постель. Как правило, вернувшись из техникума, усталая, голодная Мансура клала на стол портфель и сразу же бежала на базар. После базара надо было готовить обед, затем мыть посуду - и так до самого вечера.
К вечеру девушка выбивалась из сил. Все ложились спать, а она садилась за уроки. Это была единственная возможность позаниматься. Впрочем Дилефруз и ночью умудрялась придумать для нее какое-нибудь дело. Девушка беспрекословно выполняла все приказания жены своего дяди.
Мансура с детства привыкла трудиться. Никакая тяжелая работа не могла испугать ее. Однако жизнь под одной крышей с Дилефруз была настоящей пыткой. Только воспоминание о любимом двоюродном брате окрашивало ее пребывание в этом доме.
Сначала в письмах к матери Мансура скрывала истинное положение вещей, писала, что очень доволына жизнью, дядей, его женой. Но теперь в письмах все чаше и чаще начали проскальзывать жалобы. Как она тосковала по своему дому, их уютному дворику, подружкам!
Недавно приезжала мать. Мансура просила ee: "Мама, позволь мне уйти из этого дома! Дилефруз-ханум злая, вредная... Она так меня обижает!"
В присутствии сестры Рахмана Дилефруз прикинулась такой ласковой и приветливой, что Сона-ханум не поверила дочери и даже побранила ее: "Знаю я тебя, непоседу. Ты и в деревне скакала с утра до вечера, как дикая коза. Будешь вести себя смирно, никто слова дурного не скажет".
Узнав, что Мансура хочет уйти от них, Дилефруз на глазах у Соны-хахум ласкала девушку, говорила: "Без тебя я и дня не проживу, доченька, затоскую. Нет, я тебя никуда не отпущу. Даже не думай, выбрось из головы!"
Мать уехала, и все пошло по-старому. Куда девалась доброта Дилефруз, ласковое обхождение, приветливые слова...
Прошлым летом, когда у Мансуры были каникулы, Дилефруз решила оставить Мамеда на ее попечение и уехать в Кисловодск. Большей пытки для Максуры нельзя было придумать.
Девушка пробовала возражать:
- Я боюсь... Дядя целыми неделями в отъезде. Каждый день будут приходить незнакомые люди, стучать в ворота, спрашивать про какие-то вещи. Что я им отвечу? Не останусь одна!..
- Почему же одна? А Мамед разве не человек?
- Неужели вы не знаете Мамеда? Каждый день соседи будут жаловаться... Как я с ним справлюсь?
Дилефруз злилась, теряла терпение.
- Два года ты живешь у нас, ешь мой хлеб... Что ж, выходит, я должна из-за тебя лишиться отдыха? Потерпишь как-нибудь месяц, не умрешь...
У Мансуры оставалась последняя надежда на дядю. Но Рахман только развел руками:
- Что я могу поделать, доченька? Ты ведь сама знаешь характер этой ведьмы...
- Нет, нет, дядя, я не хочу больше оставаться а этом доме. Все мои подруги по техникуму, приехавшие из района, живут в общежитии. Я тоже перейду туда. Хватит!
Через месяц Дилефруз вернулась из Кисловодска. Видя, что Мансура готова бросить все и бежать, куда глаза глядят, она начала осыпать ее лицемерными ласками, подарила грошевые безделушки, словом, повернула дело так, что девушке неудобно было и заикнуться об уходе.
Вот уже несколько дней Мансура не чувствовала под собой ног от радости. Скоро приедет Адиль! Она сама слышала, как Рахман и Дилефруз говорили об этом. Конечно, девушке не были известны планы Дилефруз. Она не понимала, почему Лалочка так зачастила к ним в гости, не знала, о чем она часами шепчется с хозяйкой дома.
Мансура почему-то думала, что с приездом брата, в ее жизни произойдет переворот, и с нетерпением ждала этого дня.
"Адиль расскажет мне о Москве, - мечтала она, - Я буду слушать его день и ночь. Как это интересно! Он расскажет о Кремле, Красной площади, мавзолее, музеях, университете, обо всем, обо всем. Ах, скорей вы Адиль приехал..."
В ПОЕЗДЕ МОСКВА-БАКУ
Наташа готовилась к практике. Сначала у нее были планы поехать на Урал, в Уфу. Но потом под влиянием рассказов Адиля о Баку, Каспийском море она изменила маршрут и попросила путевку на бакинские нефтепромысла. Борис не захотел оставаться в Москве без Наташи и решил поехать вместе с ней.
