Наталья Аринбасарова - Лунные дороги
- Почему она меня взаправду бьет? - прохлюпала Наталья.
- Но это же кино! - округлил глаза Андрей Сергеевич - В кино все видно, нужно все делать по-настоящему!
- А убивать тоже по-настоящему?!
Самое ужасное, что из-за камеры это действо наблюдала Наташина мама. Мария Константиновна была в полуобморочном состоянии, добрая тетя Нина поила ее валерьянкой. "Девочка моя! Красавица! Зачем я ее растила! Изуродовали, как хотели, а теперь еще и избивают. Не надо нам этих съемок!" - причитала она.
Прошло два дня, материал кинопроб проявили. Собрался художественный совет. Мария Константиновна и Наташа попытались проскочить в просмотровый зал, но их вежливо выставили. Женщины сели на лавочку под тополями. Наталья молчала, ее била дрожь, а рядом по скамейке елозила мама и вдруг сказала:
- Ой, доченька, неужели ты не пройдешь?
Наташу удивили мамины слова, она никак не могла понять, в какой момент в родительнице произошла перемена. Через сорок пыточных минут члены художественного совета солидно выплыли из зала, за ними тащился режиссер.
- А-а-а... Лицо у него мрачное, - прошептала мама - Тебя не утвердили.
Андрей Сергеевич подошел к ним и, почему-то вздохнув, сказал:
- Ну что, Наталья, мы тебя утвердили, но тебе надо худеть. Щеки у тебя со спины видны.
- Как это со спины? - возмутилась Наташа.
- Ну, у тебя такая будка, что крупным планом в экран не помещаешься, деликатно пояснил он.
- Что-о-о?! Мне в балете никогда не говорили худеть. Буду я для вашего кино стараться!
Кинопробы смотрел и сам Чингиз Айтматов. Наташу представили писателю. Он держался очень скромно, в нем не было нахальства киношников, которые везде чувствовали себя господами. В 64-ом году Айтматову исполнилось всего тридцать пять лет, но он уже был знаменит. Чингиз Торекулович внимательно смотрел на Наталью, о чем-то спрашивал. Девушка отвечала невпопад, все ее душевные силы были направлены на то, чтобы скрыть робость.
Наталье повезло, что ее актерская судьба начинается именно с героини Айтматова. Писатель очень понравился девушке. К тому времени Наташа прочитала все напечатанные повести Айтматова. Он писал с такой любовью и пониманием о простых людях. В его произведениях поражало ощущение космоса азиатской степи. Это не российские поля с тоской и однообразием, в Азии степь - женщина, таинственная, могущественная, жаркая.
Наталья и Мария Константиновна отправились в Алма-Ату, нужно оформиться в штат театра оперы и балета имени Абая и отпроситься у главного балетмейстера на съемки. Наташа решила станцевать вариацию из своего дипломного номера, чтобы ей определили статус в театре - солистки или артистки кордебалета. Наталья очень нервничала: "Чем закончится наша встреча? Как же я люблю волноваться. Беспокойная душа! Когда не тревожишься, все складывается самым чудесным образом. Будь, что будет. Господи, помоги!".
Она натянула балетное трико, разогрела ноги и сделала класс. В зал вошел симпатичный дядечка с розовой гвоздикой в петличке, приветливо улыбнулся:
- Сейчас танцевать не надо. Я уже слышал, что вас утвердили на главную роль. В данное время театр на гастролях. Я отпускаю вас сниматься! Подзаработайте немного на жизнь. Мы можем взять вас на ставку 55 рублей в месяц.
"55 рублей в месяц! Столько получают домработницы. Шесть лет учиться в академическом училище Большого театра! Изнурять себя адским трудом... И можно рассчитывать на 55 рублей в месяц!" - негодовала про себя Мария Константиновна.
- Но это, конечно, на первое время! Снимайтесь, снимайтесь, только не потеряйте форму! - успокоил главный балетмейстер, вдохнул аромат плененной гвоздички и вышел. Оклад в 55 рублей и обращение на вы плохо сочетались, кто-то из них фальшивил.
Наталья вернулась на съемки, чтобы "заработать на жизнь". Заключая договор, она потребовала профессионального педагога из хореографического училища. Во Фрунзе нашли молодого преподавателя, его звали Эркин. Долгие месяцы, пока шли съемки, он занимался с Наташей, ездил с группой в экспедиции, получал зарплату. Как и полагается в романтических повествованиях, вскоре Эркин влюбился в Наталью, что, впрочем, не мешало ему безжалостно гонять девушку на занятиях, не делая никаких "влюбленных" поблажек.
У Наташи не было никакой актерской категории и ей, как исполнительнице главной роли, великодушно определили зарплату - 130 рублей в месяц. До сих пор у нее хранится договор - общий гонорар за роль Алтынай составил 900 рублей. Тогда для молоденькой девушки это были огромные деньги - первые деньги, которые она заработала сама. В сентябре, когда ей исполнилось восемнадцать лет, бухгалтер начала высчитывать с нее за бездетность. Наталья возмутилась не из-за денег, а ради правды:
- Я же не замужем? Что же мне надо было в семнадцать лет согрешить, чтобы к 18-ти ребеночка родить?!
- Такой порядок! - отрезала бухгалтер - С восемнадцати лет высчитывают за бездетность!
Начались съемки, и с ними Наташины мучения. Она ничего не понимала в кино, не знала, как работать. Психологические, молчаливые сцены давались ей гораздо легче, чем проходные со словами. Балетная девочка не могла справиться со своей пластикой - вывернутыми ножками, прямой спинкой, шеей столбиком. Наталья все время следила за собой, стараясь сделать Алтынай угловатой, неуклюжей, некрасивой.
- Не морщись, когда плачешь! Ты делаешься безобразной!
- Когда человек страдает, он уродлив.
Режиссер хотел много репетировать, а Наташа, моментально приходя в нужное состояние, не умела распределять силы, закреплять удачно найденные нюансы. К каждому кадру она относилась, как к последнему в жизни. Андрей Сергеевич ужасно злился, постоянно орал:
- Ты мне делаешь все назло, упрямая ослица!
Наталья действительно обладала фантастическим упрямством. У нее было собственное видение образа, совсем не совпадавшее с режиссерским. Кончаловскому хотелось, чтобы она играла более характерно, жестко, а Наташа любила и жалела Алтынай. Неопытная артистка могла делать только так, как чувствовала.
Первая кино-экспедиция была в маленький поселок в пятидесяти километрах от Фрунзе (ныне Бишкек). Киногруппу поселили в школе, в классах расставили раскладушки, выдали постельное белье. Ели в сельской столовой. После упорядоченной балетной жизни такая обстановка казалась волнующе-новой, но на съемочной площадке Наташу многое раздражало. Быстро одев свой неказистый костюм и загримировавшись, она подолгу смотрела, как взрослые люди, не спеша, ходят, переставляют с места на место камеру, двигают осветительные приборы. А то и вовсе прилягут на пригорочек смотрят в небушко, болтают, покуривают. Наташу, привыкшую к жесткому расписанию и большим нагрузкам, такое безделье сердило. Молодость любит масштаб. Девушка все мерила государственными категориями: "Вот, лодыри, за что они только деньги получают у государства?". И в сердцах подгоняла: "Чего ждем? А?". Какой-нибудь дяденька, смеясь, отвечал: "Вон видишь, милая, то облачко, как только солнышко за него зайдет, так и будем снимать". Тогда Наталья не знала, что в кино все время нужно чего-то ждать, она думала, что над ней шутят, от этого еще больше злилась. Ее праведный гнев всех очень веселил, она была похожа на рассерженного цыпленка.
Съемки картины начались с эпизода - учитель и Алтынай строят переправу, и девушка падает в реку. В основном эта сцена снималась зимой, но само падение в воду - летом. Пока ждали пасмурной погоды, Андрей Сергеевич много беседовал с Наташей о ее героине. При этих разговорах пытался обнять девушку за плечи. Наталья, вынырнув из-под его рук, строго замечала:
- Не надо!
- Ты закончила самое развратное заведение в Советском Союзе и осталась такой недотрогой!
- Ничего подобного, нас воспитывали очень строго!
- Ха-ха-ха! - заливался бесшабашным смехом Андрей Сергеевич.
"Каждый судит по себе!" - думала Наташа, и светлый образ Симы Владимировны немедленно вставал перед ее глазами.
Темным вечером Наталья, смыв грим, предвкушала, как ее тело обмякнет в уютной раскладушке. Вдруг прибежал ассистент режиссера: "Наташа, Вас срочно зовет Андрей Сергеевич".
В физкультурном зале шла гульба. Изрядно захмелевший режиссер оседлал спортивного коня. Усадив Наталью рядом с собой, Андрей Сергеевич зашептал, по-ишачьи грустно заглядывая ей в глаза: "Ты мне очень нужна! Понимаешь?". Наташу обдало жарким запахом вина и лука. "Я без тебя не могу". У девушки сладко похолодело в груди, но она никак не могла понять, почему он вкладывает столько трагизма в свои слова. Наталья, посидев несколько минут, ушла - нужно рано вставать, завтра она опять будет падать в ледяную реку.
На следующий день, после съемки, все побежали к автобусу. Вдруг кто-то подхватил Наташу на руки и стал кружить. Такой бесцеремонности и посягательства на свою свободу Наталья не могла стерпеть. Хотела было залепить оплеуху, но вовремя заметила прилипшие к стеклам автобуса лица киношников. Вырвалась, сердито сказала: "Что это вы делаете перед всей группой?!". Андрей Сергеевич скорчил "забавную" рожицу - в этот момент он был похож на радостного бегемота - и скомандовал: "Иди, садись в "газик", едем во Фрунзе. Приехала твоя мама и требует, чтобы мы тебя привезли. Она остановилась у тети Нины".
