Борис Письменный - Ограбление швейцарского банка (фрагменты)
Обзор книги Борис Письменный - Ограбление швейцарского банка (фрагменты)
Письменный Борис
Ограбление швейцарского банка (фрагменты)
Борис Письменный
Ограбление швейцарского банка (фрагменты)
Над ними по воздуху сокол катался
В скрипучней коляске с высокой дугой
Глава 1
Сначала я думал, что меня схватят уже в лимузине. Неправдоподобный кадиллак с блеском концертного рояля и габаритами чудовищной таксы, буквальный таксо-мотор, не спешил, как нарочно, тащился в пределах, дозволенных дорожными указателями .
С момента, как мы отчалили от известного номера 222 на нижнем Бродвее, что прямо напротив часовни святого Павла, таксист держал издевательскую скорость, не более двадцати пяти миль в час. Ясно, что она придумана исключительно для проформы и муниципальных поборов. Как можно на современном автомобиле мощностью в сотню лошадей плестись будто на велосипеде! Я был уверен, что на первом же светофоре меня вытащат из машины и прикончат, как Калдея, на месте.
Лимузинщику, в щегольском мундире и форменной фуражке было, конечно, не до меня. Он сидел, проглотив аршин, придаток к своему роялю, отмороженный концертмейстер; рулил, как по нотам, дотошно соблюдая дорожные знаки препинания.На меня через перегородку отбритого его затылка источалась подчеркнуто услужливая корректность.И, не сомневаюсь, насмешка. Не верю я прислуге сильных мира сего. Водитель меня презирал и одновременно завидовал, давал возможность посибаритствовать одному в миллионерском салоне, где все, что душе угодно - мягкая ароматная кожа, полированный бар, телевизор, факс и компьютер. Шанс время от времени проехаться в лимузине - один из лакомых бенефитов для любого корпоративного служащего, вне зависимости от ранга. Я бы с удовольствием посибаритствовал, почему нет? В какой-нибудь другой раз.. .
Отъезжая от фронтона Швейцарского банка, я видел на тротуаре своих сослуживцев, их блестящие глаза, их раскрытыерты.Кто-то крикнул - 'Даешь, Перчик! (Пеппер - часть моей фамилии.).
Как раз начинался обеденный перерыв, и меня просто подмывало откатить окно в лимузине, высунуться и спросить: - Не найдется ли у кого, господа, горчицы Грей-Пуппон? Сам Бог мне велел не унывать и выкинуть эдакое в моем положении.
Как, вдруг, я заметил этих русских, их смазанные скоростью рожи типичные на вид киллеры... Увидел, что и они увидели, опознали меня, переглянулись друг с другом, решили, конечно: - Гляди, вон, этот денежный мешок в своем кадиллаке.-Бросились за угол, где, должно быть, запарковались.
Идиотский лимузин буквально стоял на месте; кланялся каждому светофору. Я повторял про себя - 'Бедный Калдей, бедный Витюля...'-Я уже слышал, что его зверски убили. Видимо, эти самые головорезы.
Я, в общем, не трус - так мне кажется. Вполне объективно. Временами, я даже рискованный человек, почище любого всякого. Способен, знаете ли, подчас на неимоверные безумства. В целом, я не боюсь вещей просто так, то есть подряд всего, чего можно бояться. Я боюсь, но, как бы вернее сказать, только того, чего я не могу уговорить не бить меня.Боюсь удара молнии, внезапного инфаркта, наводнения, некоторых, невнимательных зверей... Прошу у судьбы единственного одолжения - дайте мне шанс 'уговорить'. Разве это не справедливо?Как уговорю? - это моя забота. Только разве киллеров убедишь? Безмозглыx.
Был момент - я схватил трубку; благо в лимо телефон под рукой; решил набрать всеамериканский SOS - 911. Тут же задумался: - Что скажу оператору? Подниметсязаваруха, сирены - меня быстрее прикончат. Случайные полицейские машины, кстати, попадались справа и слева. Что мне оставалось сделать завопить? Сидел оцепенелый. До самого моста Таппан-3и никаких стоящих,связных мыслей у меня не появлялось, был один страх. Это уже потом, на территоррии Нью-Джерси, когда мне несколько засветила надежда, я стал отчетливее оценивать происходящее, позволял уже, свойственные мне придирчивые и насмешливые суждения.
Среди прочего, я думал о том, что смерть в лимузине, в черном полированном катафалке, согласитесь, слишком претенциозна до безвкусия поверхностная метафора из дешевого детектива. Что, скорее всего, я нужен бандитам живой: у меня все концы и банковские счета...По крайней мере, так должны думать те, что преследовали меня. Где они, кстати, сейчас, в какой машине?
Плотнее задвинувшись в глухой угол, стараясь занимать собою как можно меньше пространства, я через левостороннее водительское зеркальце принялся вычислятьмашины, следующие за нами. Отбрасывал за скобки неподходящие. В результате тщательного анализа остановился на трех - тех, что не исчезали за нами на довольно длительном перегоне.
Во-первых, ближняя, малолитражка - двухдверный Плимут, вроде Запорожца; хотя в такую жестянку новые русские не сядут по приговору нарсуда. Следом, чуть позади, шла золоченая Ауди с ее, не то свадебными, не то олимпийскими кольцами на носу. Переднее колесо Ауди с искареженным колпаком игриво вихляло, как бы подмигивая. Из-за одного этого обстоятельства я не мог принимать Ауди всерьез: слишком клоунский у нее был вид. Третий автомобиль, что держался от нас дальше всех, только неясно всплывал и покачивался на горизонте розоватым пятном.
Уже в зоне своего городка, подъезжая к своей улице, я как-то сразу бац! - вспомнил, что я, как-никак, пребываю единолично в такомроскошнейшем лимузине. В кои-то веки!Я размечтался, чтобы соседка по моему кварталу,некая Джулиана П., прекрасная разведенка, вышла бы прогулять своего мопса и попалась мне на дороге. Желание прихвастнуть и добить Джулиану своим лимузином,знаю, было неуместным и легкомысленным; я его честно отгонял, но, в оправдание, мне вспоминались истории о женщинах, вконец обреченных, последним усилием подводящих губы себе перед смертью. Чем я хуже!
На мою улицу ни одна из подозреваемых машин не свернула.Пока еще нет. Все равно я подобрался, как рысь; у меня было все наготове: в левой руке закодированная записка для Фаддеева, приятеля-сослуживца, начирканная мной на ходуна обороте компьютерной распечатки; на моих коленях - коробка конторского барахла; на плече - сумка; ключ от моей Мазды зажат в правой руке...
Пулей выскакиваю из лимузина, бросаю коробку в ящик у гаража (Фаддеев там как-то мне оставлял связку пива), ныряю в Мазду, поворачиваю ключ - ж-ж, ж-ж... Не заводится!
Кручу, меня трясет; машина мертва. Когда мандражируешь, механизмы издеваются над человеком -таков закон. Вою, молю, не помогает. Руки трясутся... Выполняю свои безотказные глубокие вздохи; при этом, что важно, высказываю машине полное равнодушие, - не хочешь - не надо! Взревела
завелась мигом. (Машина - женского рода!)
Опережая моторный рев, на красный свет, рванулся на поперечную улочку к ближайшей дорожной развилкею Представляю, как опешил буквоед-лимузинщик в фуражке; хотя, на этот раз, он мне был глубоко безразличен.Я заворачиваю круто на Кленовую стрит, когда взеркало заднего вида замечаю серебряную пулю Ауди, неуверенно въезжающую на мою улицу с другого конца, с Дубовой авеню.
Глава 2
Я Бросился наверх вдоль Гудзона, к апстейту Нью-Йорка. Гнал-насиловал свой автомобиль, менял линии, уходил от сомнительных напарников. Опомнился где-то уже за мостом Таппан Зи,когда вышел на широкий Трувей. Почувствовал, что кругом стоит невыносимая жара.Раньше не замечал, понятное дело, сидя в прохладном раю лимузина. В разбитой моей Мазде, с неисправныммоим кондиционером я задыхался и угорал; не хватало только вскипеть радиатору. Тогда мне - крышка, верный конец. Рекомендованное инструкциями гомеопатическое средство от перегрева мотора - включить печку, мне не годилось: я без того сидел в печке.
Осознав свои шансы, я испугался по-новому; уже не недавним, несколько театрально-драматическим испугом - удостоиться чести быть застреленным на Бродвее в готовом лакированном катафалке. Новый страх был простым и практическим - куда я гоню? Что будет, если сию минуту загорится машина? В дополнение ко всем напастям заметно ухудшалось мое самочувствие; мне делалось физически не по себе; я обессиливал; подкатывала паника.Я старался ее преодолевать единственным универсальным приемом, приходящим мне в голову - все теми же глубокими вздохами.Паника, на нее я большой мастер, делалась еще неотвязной.От усиленных вздохов кружилась голова. Мне казалось - я слепну, мне муторно, вот-вот потеряю сознание...
Чтобы отвлечься, я сделал радио громче. Биты музыки сводили с ума. На станции с новостями говорили об ограничении улова кильки в Бискайском заливе. Меня подташнивало. Желеообразный, лишенный кислорода воздух висел над расплавленным шоссе; рваными кусками, медузами покачивался перед глазами.
- А, что - довольно интересный эффект, - подал реплику сидящий внутри меня дежурный врач-психиатр. -Не следует заострять на себе внимание, так каждый может свихнуться. Посмотрим лучше, как воздух сгущается в желейную призму, как, преломляясь через нее, чудесно преображается мир.
