KnigaRead.com/

Василий Дворцов - Аз буки ведал

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Василий Дворцов, "Аз буки ведал" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Анюшкин поставил пустую кружку, опять беспокойно посмотрел на далекую грозу. "О корове тревожится. Соскучился".

- Сюжет таких снов, как ваш, чаще всего определяется мифом. Вашим кровным, этническим мифом. Вашим тотемом. Тут даже гадать особо не надо, если вы свою родословную знаете. Кровь, она несет в себе весь эпос: сотворение мира, отпадение и бунт против богов, искупление. И если днем ты личность, сам себе кузнец, все вроде под контролем сознания, то ночью ты только эритроцит в токах вен всего рода. И вот здесь корень: чтобы стать христианином, нужно уйти из рода. "Оставь отца своего..." - это сказано каждому. Это на самом-то деле очень-очень тяжело. До конца, пожалуй, и осознать невозможно. Но мы попробуем. Ведь все христианство собрано в личности Господа, данной нам зримо и ясно через Его земную жизнь. Назвавшись христианами, мы сами по мере своих сил стараемся во всем подражать, то бишь ассоциировать себя с Иисусом Христом, Его земной судьбой. А Он был здесь "безотцовщиной". Здесь у Него была только Мать, которую Он с креста передал Иоанну, отказав в этом своим сводным, по мнимому отцу Иосифу, братьям. Так Бог усыновил человечество только через Мать, только в Ее материнстве. И Свое отцовство Он не делит ни с кем. В христианстве все кровные отцы как бы "мнимые": ибо только треть человека - его земное тело родится от плоти, душа же и дух не имеют здесь, на земле, себе причины. Акт принятия крещения - это наши и смерть, и одновременно рождение. Своего рода смерть для ветхости, для тотема. Родившись же от Духа, взяв крест, мы выходим за этот тотемный порог и идем вслед за Господом Иисусом, и вслед за Ним уже законно призываем теперь истинного своего Отца - Небесного... Звучит неожиданно. Обидно. Но иначе нельзя... Тотем - это защита рода от внешней агрессии, вспомните сказку о волке и семерых козлятах: волк обязан быть похож на мать-козу тотемного хозяина, иначе его не впустят. Не впустят! Но тотем и не выпускает из рода. Он как запор на дверях. Как страж порога: ни туда, ни оттуда. В младенчестве это хорошо, нужно. Но вот вы взрослеете. Становитесь самостоятельной личностью, и ваш дух зовет вас в путь к поискам иного дома. Дома для духа, а не для души-крови. Но вот тут-то страж порога вас и не выпускает! Какое там христианство! Стоп! Если вы эллин, иудей, мордвин, татарин, вятич, курянин? Оставайтесь язычником! Оставайтесь внутри! Или убейте его...

- Но я наполовину русский...

- И? - Анюшкин стал тихо заводиться. Первый, уже выученный Глебом признак - сучит ножками. Ладно, пусть это будет последний вопрос. - Так русские и есть смешение славян с угрофиннами! А не с тюрками, как тупые европейцы считают. Хотя вы-то особый случай, как раз для французской энциклопедии. "Какого русского ни потри - татарина найдешь" - так у них, кажется? И еще, это именно от неустойчивого совмещения в вас сразу двух очень разных тотемов и происходит вот эта ваша повышенная патриотическая или, точнее, ваша националистическая активность. Я как-то так давно уже подметил, что практически все-все националисты обязательно не очень чистокровны. Вас не обижает такое словосочетание? Слава Богу. А секрет-то весьма прост: внутри человека идет борьба, а он ее проецирует на весь мир. Борьбу своих собственных тотемов. У кого что болит...

- И где выход?

- А убить в себе тотемного стража. Выйти в дорогу. "Сын Человеческий не знает, где преклонить голову". Ставший христианином - свободен. И беззащитен, если не пойдет узкими вратами. Как я, например... Я ведь не смог быть "просто верующим". А хотя два года в Псково-Печерском монастыре после крещения послушником прожил. Но! Оппортунист... Или идиот.

Туча все-таки отошла в соседнюю долину. Но Анюшкин уже зарядился. Он теперь сам излучал электричество. Глеб это ощутил, когда тот забирал у него кружку: разряд был с искрой и треском. Теперь Анюшкин говорил как заведенный, сам по себе. Собрав грязную посуду, он пошел ее мыть к речке, не замолкая, а Глеб шел сзади и слушал его воздушное бормотание. Сколько же знаний нес в своей маленькой головке этот человечек! Вот, живешь в столице, можно сказать, в самой гуще каких-то событий, точнее, даже не каких-то, а весьма аукающихся во все стороны. Вокруг сотни, тысячи людей, все, или почти все, не дураки, тоже и книжки читают, и все вокруг как-то классифицируют, обустраивают в разные теории и прогнозы. А потом навязывают эти теории всей стране, где их системам и выкладкам находятся уже миллионы единомышленников... И вот - на! В самом глухом месте, на границе гор и тайги, посреди кузнечиков живет оппозиционер всему этому миру. И ведь действительно, сколько же стереотипов он разрушает! Можно представить только, как его монахи побаивались. Рады, поди, были, когда провожали. Но там-то ничего, там люди мирные, в терпении упражняются, врагов любят, а вот с политиками его нельзя оставлять - защиплют. Насмерть. Войдут во временную коалицию и защиплют... Анюшкин истекал:

- Вообще, что человек вокруг себя видит? Себя! Только себя. Сам болел, значит, и кому-то посочувствует. Самого не обижали - другому ни за что не поверит. Почему, как мы сходимся? Да только на душевном созвучии и сходимся. Что я, книжку открою, в ней увижу? Да только то, что у меня внутри уже лежит. Остальное отфильтрую, даже не замечу. На этом вся магия стоит раскрыть спящие силы. Люблю сказку про Василису Премудрую: "Иван-царевич, везде ходи, а сюда не заглядывай..." Как же! Первым делом туда. Потом что с ожившим Кощеем-то делать? Первый псалом, "иже не читаем у евреев", о чем гласит? "Блажен муж, иже не сидит на совете нечестивых". А мы как? Подумаешь! Вот потом-то и подумаешь, когда из тебя закрытым, тайным обрядом - в кино ли, театре ли, на концерте - нечто этакое хвостатое на свет вытащат! Да пусть бы оно там спало еще три поколения... Ничего никто никому не навязывает. Все в нас самих. Одно только спасти может - монашеский постриг. Выход из этого заколдованного круга только по вертикали... Вот, например, политика. Что вас дернуло туда? Что, лидеры были хороши? Эти-то Хасбулатовы и Руцкие? Что, у кого-то из вас иллюзии были на их счет? Вряд ли. Все видели- кто они. А пошли, пошли потому, что вас раскрутили, вскрыли через радио, через газеты, через этот сатанинский ТВ-ящик. И вытащили таившегося до поры в ваших сердцах беса бунтующего. Это ж всем давно, от первого Рима, известно: нельзя перевороты мирным людям делать. Это дело армии. Толпа! Рим для своей черни Колизей изобрел, где гладиаторы- только наживка, приманка это для плебса. Любой человек в толпе теряет самоконтроль, волю, становится "коллективно подсознательным". Даже еще точнее духоводимым. Помните самоопределение антихриста: "Я ваш бог- экстаз?" Экстаз. А это уже имя подсознательного Диониса. Аполлон - он же всегда созерцательный, солнечный, ясный, даже во снах. Он всегда один на один. А Дионис - толпа, опьянение, этот самый экстаз... Глеб! Глеб! Вы же человек, личность. Ну почему вы тогда были в толпе? Почему шли за этими?..

Миска упала в воду и поплыла. Они оба смотрели ей вслед, смотрели, как она, постукивая о камешки и кружась, быстро добежала до поворота и матово блеснув своим алюминиевым боком, скрылась. Догонять? Ни в коем случае: это была жертва, жертва примирения. Анюшкин разбередил слишком больное, нет, слишком еще живое... Опять эта вереница людей, гонимых на расстрел к стадиону... Неужели все это теперь уже история? Неужели теперь уже можно спокойно или пусть даже не очень - обсуждать количество и качество людских потерь? И это делают, делают уже те, кто не видел лиц и глаз убиваемых. Бледных пятен лиц, темных пятен глаз... Какой экстаз? Анюшкин, о чем ты?

- Пойду поищу чашку.

Глеб пошагал очень неуверенно, словно боясь поскользнуться на раскрашенных солнечными зайчиками мокрых камнях, придерживаясь за теплые веточки молоденьких беленьких березок... Неужели то, что он делает, просто материал для исторических разборов? Неужели это только им, оставшимся в живых, теперь нужно для самоутверждения: вот они сделали, уже сделали этот главный свой волевой шаг - они заявили, что их убеждения стоят их жизней. Нет... Они были не толпой, они шли не за кем-то - они шли против! Против страха, в конце-то концов. Этот выбор и определял тогда - как только он всегда определяет! - человеческую сущность на простом, таком простом распутье: либо ты скот, либо смерть. Что они, в самом деле начитались "Трех толстяков"? "Революционный народ" взял что-то там штурмом... Анюшкин! Разве он, Глеб, виноват в том, что пули с бэтээров кусками рвали тогда тела живых и мертвых людей вокруг, вокруг, вокруг - не касаясь его?! И эти придурки на дороге: три очереди в упор, под фарами. И все мимо... Он жив - и это не просто Божий дар. Это Божье требование продолжать быть человеком. Не скотом... Что же он тогда сейчас "пишет"? Памятник? Оправдание? Материалы для следствия? Нет! Это слишком дешево, слишком, чтобы оставаться в живых. Слишком малая цена отведенных мимо пуль, не запертых, не заваленных тогда проходов в тоннеле... Нет. Это просто условие жизни.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*