Лев Гунин - Выстрел
Когда Петров услышал рычание, он вскочил, но через секунду остановился. Он должен был выйти сейчас, первый раз в жизни, без страховочных шлангов, без специальных приспособлений, без свидетелей, один на один с хищниками, и он не знал, какими последствиями это может для него обернуться. Он знал уже, что звери каким-то образом оказались снаружи, и сейчас находятся где-то там, в иссиня-черной дождливой темноте, но он не знал, что будет с ним, если он выйдет. В то же время он понимал, что это его долг и что только он один способен предотвратить то, что могло бы случиться. Это были "его" звери, и он должен был еще раз доказать свою принадлежность к ним, свою власть над ними. Он уже чувствовал себя героем, когда отметил, что должен идти. Конечно, он понимал, что это связано с риском, но притупленная жажда выигрыша, неосознанное стремление пойти на "авось", пощекотать свои нервы, почти безразличие, а, в действительности, заглушенное неверие в неудачу, заставили его без особых на то усилий протянуть руку и открыть дверь. Он шагнул вперед, приготовившись выйти наружу, но остановился, пораженный открывшейся ему сценой. Внизу, там, где полосы света покрывали неосвещенное пространство, на корточках сидел мальчик, обняв за голову тигра, а пантера, раскачивая свой длинный хвост и изредка поглаживая себя им по бокам, расхаживала взад и вперед. Глаза тигра, когда он поворачивал голову, горели голубоватым, искристым огнем, а нос его, его пятнистая пасть, губы не оставляли сомнения в том, что перед шатром хищник. Мальчик сидел прямо, испытывая, видимо, вдохновение и привязанность, настороженно только телом, мускулами; пряча эту настороженность внутри себя. Его одинокая фигура казалась рядом с двумя хищниками каким-то мифом, наваждением, нереальностью, казалась образом хрупкого, цветущего, нежизненно доброго духа из старой детской сказки или из фантастического романа. Петров зажмурился. Мальчик за одно мгновение сделал то, чего он, Петров, не смог достигнуть на протяжении всей своей многолетней карьеры.
Он словно окаменел. Он стоял как вкопанный в проеме прямоугольника отворенной двери, и не замечал дождя, который "смазывал" ему лицо. Проходили минуты. Ничего не менялось. Мальчик все так же играл со зверями, видимо, не замечая его, а звери оказывали ему должное уважение, не издавая ни одного злобного рычания и не бросаясь к мальчику с выражением несомненной угрозы.
Внезапно фигура Петрова ожила, отошла от двери и исчезла глубине его маленького, но комфортабельного вагончика. Через несколько секунд Петров появился на пороге вагона снова с охотничьим ружьем, которое брал с собой во все свои большие поездки. Он выпрямился и прицелился. Ружье его застыло, направленное в сторону той невероятной группы. Раздался выстрел. Мальчик упал замертво.
На следующий день Петров появился в милиции. Он ничего не скрывал, сразу все рассказал, и видно было, что случившееся сильно придавило его. Он был помятым и растерянным, и весь его вид выражал глубоко подавленное состояние. Он сидел, опустив голову, и на допросе отвечал механически, почти безразлично, с усилием и, в то же время, как будто с облегчением выдавливая из себя слова. Выражение бравурного оптимизма и особой агрессивности исчезло с его лица, глаза потускнели, и его сжатая, кающаяся фигура была по-особому жалкой и растерянной.
Но он пробыл в камере только несколько дней. По истечении этого срока его выпустили, и он уже выступал со своими тиграми в другом городе, куда переехала вся труппа. В его выступлениях уже не было того блеска и энергии, что прежде, но он выступал, словно "скрипел", тянул уже почти непосильное, но привычное для него ярмо. Его дело, по указанию Верховного покурора из того провинциального городка перевели в Москву, а там через некоторое время его закрыли, как "исчерпанное".
Походило время. Петров продолжал выступать, и к нему даже вернулась некоторая доля, хоть и не прежней, но еще судорожно-цепкой энергии, с которой он вступал на манеже. Он выглядел каким-то надломленным, но хватающимся - словно вопреки всему, всему случившемуся, хотел (или вынужден был) оставаться тем, кем он был: столпом маститости, носителем несомненного мастерства, неоспоримым, необоримым, непревзойденным, как все то, что сделало ему карьеру, все то, что им сейчас рекламировало себя. Он казался сейчас еще более профессиональным, опытным, но безжизненным, словно хотел подстроиться под тех, кто ушел далеко вперед и выступал сейчас лучше его. Казалось, счастье снова улыбнулось ему, и он снова "заблистал", участвуя в теле- и киносъемках, выезжая с гастролями за границу, снимаясь в цирковых телевизионных программах и "живых" представлениях, обставляемых с особенной роскошью.
Один журнал даже поместил о нем статью под названием "ГЕРОИЗМ, ОКОНЧИВШИЙСЯ ТРАГИЧЕСКИ", в которой, в частности, ее автор писал: "... однажды на гастролях, во время одного чрезвычайного поисшествия, когда тигр и пантера каким-то образом вышли из клеток наружу и оказались на воле, на их пути встретился мальчик, и Петров, дрессировщик с мировым именем, не задумываясь, - видя, что жизни мальчика угрожает смертельная опастность и что все решают секунды, - вынял охотничье ружье и выстрелил в животное, от которого зависел успех его выступлений и с которым связывались годы работы, любовь публики и дальнейший рост личного артистического мастерства, но выстрел не достиг цели и попал в мальчика, который тут же скончался."
"Это было настоящим героизмом, - писалось там далее, - пренебречь всеми личными последствиями и в критический момент быстро принять такое решение: почти не раздумывая отречься от близкого существа, от животного, представлявшего для дрессировщика вполне отдельную "личность"; преодолев психологическую инертность, пойти на такой шаг ради спасения жизни мальчика; и как жаль, что этот героизм окончился так трагически. Журнал писал, в частности, что не вызывает ли раздумье то, что раненый зверь (а ведь не обязательно должно было случиться так, что Петров убьет его с одного выстрела) мог бы стать более опасен для мальчика, хотя трудно упрекать Петрова за такое решение: ведь от его быстроты зависела жизнь человека, а, кроме того, перед площадкой цирка никого не было, и никто не знает, как сложны были обстоятельства; видимо, только крайние обстоятельства вынудили Петрова пойти на такую меру, а Петров как дрессировщикне должен был преувеличивать опасность. Как бы там ни было, статью эту быстро прикрыли, и она так же, как и ее отголоски, не появлялась больше ни в одном журнале. То ли те, кто ведает этим делом, решили, что достаточно будет одной статьи, то ли они "обрезали" ее по другой причине, даже слегка "пожурив" перестаравшегося, или, наоборот, запрятавшего в красивую обертку язвительность, журналиста ,но ни сама статья,ни ей отголоски отклики на нее не появлялись больше в печати. И, конечно же, ни журналистам, ни руководящим работникам, ни, тем более, знакомым Петрова не могло быть известно, что при расследовании ни следов борьбы, ни доказательств нападения животных на мальчика не было обнаружено, а объяснения Петрова, данные им в кабинете московского следователя, были спутаны и противоречивы. Хищники не тронули тела мальчика, а на Петрова бросились с резким воем. Кроме того, могло показаться нелогичным, что Петров сразу же захватил ружье, а в ходе следствия было установлено, что он действительно выходил из вагончика два раза. В таком случае, выглядела не совсем ясной и не совсем оправданной мотивировка выстрела. Как бы то ни было, следствие по этому делу было закрыто, а данные его или были уничтожены, или осели - пока - в каком-нибудь дальнем и надежном месте, откуда исключено просачивание информации, запертые на семь замков где-нибудь в особом секретном сейфе. И, так же, как и много лет назад, когда на арене цирка зажигаются разноцветные огоньки,а затем решетки и "тумбочки" на манеже освещаются ровным и белым светом, перед занавесью, там, где кончается ковер и белые, с малиновой каймой, ковровые дорожки, появляется конферансье в черном фраке и белой манишке, с белыми перчатками на выхоленных руках, и особенно торжественным и звучным, подобострастно-настойчивым голосом объявляет: "Выступает всемирно известный обладатель многих отечественных и международных премий, участвовавший в нескольких кино- и телефильмах, неоднократный победитель многих опросов и конкурсов, прославленный дрессировщик со своими прославленными питомцами -ВЫСТУПАЕТ ВЛАДИМИР ПЕТРОВ!"
