Владимир Каткевич - Германская шабашка
- Бывает, - говорю.
Я знаю подобную историю, правда, вместо Уругвая там фигурировали Кицканы.
- Я что думаю... На чужой беде счастья не построишь. Что-нибудь обязательно случится.
- Что?
- Мало ли.
Мало ли. После выхода из Фримантла мы всей командой искали бомбу. Потом горели в доке Триеста. Пароход уцелел, визы нам после самовольной экскурсии в Каракас не закрыли, значит, что-то должно было случиться с одним из нас. Коля Дацюк через год с небольшим выбросился за борт. Я же оказался в шкуре того хорвата и стал безработным.
О пользе сезонников никто не спорит. В команде "Фрама" был единственный иностранец Иван Кучин, из поморов. О Кучине у нас на всякий случай не писали.
Теперь можно, но тоже не пишут. Пишут о себе. Названия броские: "Наши в Тюрингии" (Патагонии, Соуэто. Кстати, Соуэто наши упорно называют Совето).
Или: "Как я был помощником фермера". Фермера же, а не канцлера. Но печатают охотно и все подряд: "Как я пил пиво "Бэкс" и закусывал сосиской", "Как я был гастарбайтером". В конце хвастливой заметки гастролер выясняет, что никто из великих не начинал с заграншабашки. Линкольн был дровосеком у себя дома, ему некуда было рвать, в Старой Англии все повырубали. Ронни Рэйган до Голливуда тоже подвизался на лесоповале, но опять же в Иллинойсе.
А наш прочтет и бежит к соседям деньги одалживать. Переплачивает за мультивизу, загранпаспорт ему выписывают за два дня как тяжелобольному.
Контакты тесные, и тихо завидующие получают информацию не только из газет.
Общаются часто и беспорядочно. Один ездил из Брауншвайга в Мелитополь смотреть КВН с Новосибирском. Получил социал и ту-ту. Назад на свое ПМЖ отправляется как в рейс, пустой и пьяный. Хочется, почему не поехать? Я с ним стелил черепицу-эрзац. Ему хватает. С самостийной стороны тоже топчутся непоседы.
Есть места в автобусе? Хорошо. Нет, придет через три дня к отходу другого. Ему ж не на похороны. Он и сам не знает, зачем мотается, соскучиться не успевает.
Денег в обрез, только до Франкфурта-на-Одере. Вещей - кулек "Lidl" дешевого государственного супермаркета, в кульке железнодорожное расписание, еще сухарик с прошлой поездки. Он путешественник облегченного типа.
- А дальше как? - спрашиваю.
- На электричке.
На электричках от Берлина-Цуу до Мюнхена можно добраться за сутки.
- А если контролеры?
- Скажу, сел на последней станции.
Для чего и справочник в кульке с оторванной ручкой. В электричке он неуязвим, там два этажа. Герр контролер на горыще сунется, он вниз. В конце концов кнопку можно нажать, и двери откроются до полной остановки.
- Автостопом не пробовал? - спрашиваю.
- Если по-немецки не базаришь, они боятся брать.
Так и доберется до Мюнхена ночными. А там подкормят, передачу всучат, обратный фаркартэ купят. А зря, лучше бы дойчмарками зарядили. Он же обратно не сразу поедет, еще в Дюссельдорф зарулит к родне первой жены, в душ-кабине носки освежит, носки у него одни, те, что на нем.
Кто победнее и рисковее, норовят вброд по низкой воде. Броды надо знать.
Зеленая машина посветит прожектором и дальше едет, а они поднимаются из вереска и шлепают, взявшись за руки, дети разных народов. Пожитки к головам привязаны, лучше не смотреть, смех разбирает. Много румын. Вьетнамцы, те вплавь, к надувным матрацам принайтованы ящики с сигаретами. Лягушки квакают, это хорошо, не так слышно. Дальше лес стеной. Холодно, дрожат. Им из чащи:
"Хальт!". Таксист для смеха. Веселому и переплатить не жалко. Такси до Галле - четыреста марок.
Румыны собрались за Одер не ишачить, конечно, а воровать в супермаркетах.
Зубная паста у них шестьдесят пфеннигов, я сам покупал.
Один житель Олонешт нарушал границу мокрым способом несколько раз, внука навещал, подрабатывал на подвязке хмеля.
Можно перейти мост за фургоном-тиром. Если пан пограничник проявит бдительность, то скажете, что вы Уво, а за рулем Дирк.
Имена водителей высвечены на лобовом стекле светодиодами. В самом неприятном случае откупитесь за десять марок. Лучше десять, двадцать могут вызвать подозрение. И вы же не к нему в Посполиту направились.
Есть еще способ, проехать на машине со знакомым немцем. Могут аусвайс вообще не потребовать.
Отлавливают иноземцев вяло, данные паспорта, если он имеется, вносят в компьютер и переводят нарушителя через речку.
2
Как ехать и как не ехать Можно поездом до Берлина, но билеты с рук дороже, а в кассе их нет.
До Вроцлава дешевле, но неудобно. От Вроцлава везут нашими микроавтобусами.
Потом снова поездом. Не дай бог. К тому же поляки нас не любят.
По средам из Санкт-Петербурга ходит паром "Анна Каренина" с заходом в Нюнесхамн. Правда, паромы иногда тонут, вы знаете. Летом что-то ходит или ходило до Гамбурга. Но в Гамбурге много соблазнов, кварталы для мужчин, Сан-Паули, Рено-бан, порнобюллетень издают "Сан-Паули эксклюзив". И потом, транссексуалы только частично слабого пола, могут и морду набить.
Открылось много турконтор, "Евровояж", "Мир без границ", совместных и каких-то благотворительных, но в последних все равно надо платить зелеными.
Моя прижилась под крышей райисполкома.
- Тебе куда, сынок? - спросила бабушка-вахтерша.
Разыскал комнату. На двери табличка: "Инструктор по вопросам соцкультбыта".
Захожу, хорошими духами пахнет. Девушка вписывает в билет заросшему акселерату номер бортового телефона.
- А колотуху? - напоминает он.
Тюкнула печать.
Иду назад, бабушка спрашивает:
- Нашел?
- Все в порядке, - говорю.
- В гости?
- Подработать.
- А то мы на них не наробылы. - И заплакала. - Я там три рокы була.
Так и благословила меня слезами.
Если б не купил билет, уехал бы на три дня раньше. В автобусе обычно есть пара свободных мест, но за наличные.
3
В бельэтаже по Европе На парапете у киевского цирка бутылки из-под шампанского, автобус высокий, разноцветный, по бортам номера телефонов.
Многие собрались насовсем. Временно провожающие обещают тоже переселиться.
- Коляска ваша? - Водитель в чреве автобуса трамбует ногой пожитки.
- А эта?
- Наша, наша.
Коляска, корзинка, картонка и маленькая собачонка. Собачонка одна на всех, нежный щенок при нежном юноше. В авоське собачьи пожитки, жилетка, мисочка, чтоб уши в супчике не мочил. Вычесал щеткой кобелька, достал пачку увлажненных салфеток. Для кого? Себе вытер ручки.
- У меня таксу за полторы взяли, - говорит евроюноше непоседа с кульком.
Человек дороги тут как тут. Уже не может. Если стрелять нечем, приходит провожать.
- Ну как? - спрашивает. Узнал меня. - Вас на тот автобус не подсадили?
- Нет, - говорю. - У меня билет на этот.
- За марки бы взяли.
- У него другой маршрут.
- Ничего, - говорит, - можно от Берлина электричками через Бранденбург.
- Я через три месяца, не раньше, - говорит провожающий в возрасте. Раньше не выпустят. У меня в штампе отказа "Гэ Е".
- "Джи И", - поправляет непоседа. - Это ограничение в возрасте.
- Так что, меня не выпустят?
- Отказ на три месяца "Эм Ви", навсегда - "Эф Ай".
Компания или бригада обступила свои потертые сумки, всего четыре человека, стоят, прислушиваются. Похожи на командированных, но трезвые. Один осторожно спрашивает меня:
- Вы валюту не допишете в декларацию? Я вас отблагодарю. - Он сразу повеселел.
Интересно, как отблагодарит? Наверное, я не похож на обеспеченного человека.
- Как его погремуха? - длинноволосый из турбюро чуть не обжег щенка сигаретой, хотел погладить.
- Кличку дадут хозяева, - неохотно объясняет евроюноша.
- Это пит? - спрашивает с пониманием человек в очках. - Он там меньше двух не стоит.
- Я за полторы отдам знакомым, - говорит евроюноша.
Водитель закрывает багажник. Лезем в бельэтаж. Собачник вложил в пасть щенка таблетку. Будущий убийца задремал у него на коленях.
Девушки едут знакомиться или насовсем. Одна в плаще-крылатке, очки с цепочкой.
Мучиться еще больше суток, румяна, конечно, останутся на спинке сиденья.
Нервно смеется, волосы то распустит, то заколет.
Вторая практичнее, в спортивном. И с довеском, мальчик, кажется, хнычет, мамашу еще везет из Харькова. Эти на подготовленную почву.
Матерых гастарбайтеров не видно, ни двуручных пил в мешках, ни топоров, ни веревок, ничего шанцевого. Правда, мой сосед в телогрейке, вроде на леща собрался. А пальчики тонкие, белые, за ногтями следит. Или самый хитрый, или с лесов упадет.
- Нет, не возьму, - говорит лежачая дама, у нее не фиксируется спинка, - и не уговаривайте. Вы ворованные машины перегоняете...
- Почему обязательно ворованные?
- Вам лучше знать почему.
- Вы странная женщина. Наверное, никогда не выезжали.
- Думаю, побольше, чем вы, молодой человек.
- Сколько он вам дал? - поинтересовался сосед в фуфайке.
- Четыре сотни, - говорю.
Он усмехнулся в фуфайку, но ничего не сказал.
