Александр Саверский - Кровь
-- Пятьдесят штук!
-- Долларов?
-- Да!
Евгений Дмитриевич понял, что дело принимает новый оборот. Анжела, конечно, за названную сумму рассказала Кудрину не только о прошлом Евдокимова, но и о нем -- Кольском -- все, что знала. По крайней мере, адрес-то точно дала. А видеокамеры в доме вампира?
Об их существовании он знал давно, но у них с вампиром была договоренность, что они останутся и будут дублировать сигнал как в бункер Кольского, так и к Евдокимову. Ведь последний был бессмертен и рано или поздно вернул бы себе этот бизнес. Впрочем, для него это был даже не бизнес, а источник силы и могущества, о чем Кольский тоже знал. Годами он пытался понять, как можно воздействовать через кровь на людей, ее сдавших. Чего только не пробовал: и науку, и магию, и алхимию, а все что-то не так выходило.
Вот вместо отставки высокопоставленного лица, на которое указал Лаврентьев, это лицо получило повышение. Вот попытка устранить неудобного губернатора вылилась в гражданскую войну с этой губернией. А вместо того чтобы ускорить чью-то смерть, получился дурацкий грипп и не более того.
Лаврентьев периодически поклацывал на Кольского зубами, но поделать ничего не мог, да и жилось ему не так уж плохо, чтобы устраивать вокруг себя скандал. А привлекать к крови внимание политиков плюс посвящать в ее вопросы нового человека -- себе дороже. Так все и тянулось.
Теперь появился Кудрин. "Проклятое письмо! -- ругнулся Евгений Дмитриевич. -- На кой черт оно мне сдалось? Сидел бы сейчас спокойно, продолжал исследования, и все было бы в порядке. А теперь... Теперь даже не знаю чего ждать! -- Он посмотрел на Анжелу. -- И с этой сучкой что делать? Она ведь не только Кудрину может душу излить с таким-то языком. Посадить ее под замок, как сидела у Евдокимова? Так ведь сбежит рано или поздно. У-уф!", -- он снова потянулся за сигаретой.
Анжела молчала, понимая, что решается ее судьба. Кольский видел, как она осунулась и под глазами появились синяки.
"Ведь все понимает, стерва! И штучки свои любовные ловко в ход пустила. А я ведь попался! Да, попался!" -- Евгений Дмитриевич немного развеселился от этой мысли, отдав должное изобретательности девушки. Одновременно это задело его самолюбие, и он, поразмыслив еще немного, принял окончательное решение.
2.
Ветер Небес и Серебряный Медведь стояли около любимой беседки Императора, наблюдая, как вечерний бриз поглаживает океан, убаюкивая его перед сном. Оба знали, что пройдет не больше недели и не станет ни этого спокойствия, ни их самих, ни этой беседки со скалой, -- все канет в Лету под водами набиравшей силу стихии.
Солнце сваливалось в окрашенные пурпуром облака, отражаясь в океане вод, так медленно, будто пыталось запомнить последние дни этой эпохи на Земле.
-- Пора! -- сказал старик, и они не спеша направились в площадке маголетов.
-- Все готовы? -- оглядел Ветер жену и сына, ожидавших на взлетной площадке.
-- Да, -- ответила Полная Луна и спросила с надеждой: -- а вы уверены, что лететь нужно?
-- Я доверяю твоему отцу, -- ответил Ветер и успокаивающе ее обнял.
-- Но как можно идти на смерть, не будучи до конца уверенными в ее полезности?
-- Это не имеет значения, -- ответил отец. -- Если мы ошибаемся, все останется, как есть. А если нет, то наше дело послужит будущему.
-- Да, отец, наверно, ты прав. Только трудно делать вещи неочевидные, отдавая за них свою жизнь и жизни близких людей, -- Полная Луна сильно нервничала.
-- Человек не может знать всего заранее. Тогда бы не было эволюции.
-- Почему? -- неожиданно спросил внук.
Серебряный Медведь погладил его по голове и ответил:
-- Потому что, зная все наперед, он не может творить ничего нового. Он теряет смысл, интерес.
-- А разве можно сотворить новое? Разве не существует все и всегда?
Ветер рассмеялся, подхватил сына на руки, и сказал:
-- Ну, умный, ум из ушей лезет.
-- Видишь ли, внук, -- серьезно ответил старик, -- в мире все столь относительно, что здесь, на Земле, вновь создаваемые вещи кажутся новыми, но с точки зрения Вселенной -- ничего нового в них нет.
-- Но ведь и мы живем во Вселенной, -- ответил юный философ, -- зачем же ей это неновое?
-- Ты не совсем понял. Для Вселенной то, что делаем мы, тоже становится новым, но в том ее месте, где этого еще не бывало. Понимаешь?
-- То есть мы заполняем пустоту новыми вещами?
Теперь рассмеялся и дед:
-- Верно, мы заполняем Вселенскую пустоту на нашей Земле.
-- Ох, испортите вы мне сына своими премудростями, -- вздохнула женщина.
-- Я бы и рад подарить ему нормальное детство, -- ответил Медведь, -но будущее не позволяет. Зато я подарю ему жизнь.
Они сели в маголет, и тот ввинтился в небо.
Сидя у окна, мальчик наблюдал, как уносится назад земля и океан, и казалось ему, хотя он еще и не знал почему, что он больше не увидит дворца своего отца, и этих мест, где прошло его детство. Дед, правда, много говорил о Потопе, о смерти, но малыш не понимал этого, слишком еще мал был, а неуемная жажда знаний уже теперь заставляла его задавать вопросы, которые даже взрослых ставили в тупик.
Маголет приземлился в столице.
Молодой Император в сопровождении родственников и двух присоединившихся жрецов направился к Цеху Реинкарнации.
Сегодня был последний день Исхода. На всей Земле осталось не более трех миллионов людей, не пожелавших принести себя в жертву. Их готовили к предстоящему кошмару, они должны были стать семенами новой расы, но и их в большинстве своем ждала гибель в водах надвигающейся катастрофы.
Цепочка жертв редела от месяца к месяцу, и за последние дни во всей Легенде Исходу предались не более сотни человек.
Пройдя к алтарям, Серебряный Медведь тщательно осмотрел их. Вместе с зятем и внуком они спустились в подземелье, куда бывший художник после гибели Последнего Императора не возвращался ни разу, не желая подпитывать свою ярость по отношению к жрецам. Полная Луна не стала смотреть на озеро крови и очень не хотела, чтобы там побывал ее сын, но отец настоял.
Встав у самой кромки запекшегося берега, старик объяснил:
-- Отсюда кровь по особым каналам уходит к Отцу нашему. Там при участии касты бессмертных она обрабатывается, сливается с другими потоками, дробится, подвергается ритуалам, там вершится будущее всего человечества и каждого из нас.
-- Откуда ты это знаешь? -- не удержался Ветер.
Старик как-то очень тихо и строго сказал:
-- Я был Хранителем крови в Атлантиде.
-- То есть ты был Главным Жрецом? -- поразился Ветер.
-- Да.
-- Как же ты попал в Легенду? С твоей магией ты мог бы спастись в любой момент! Ведь ты нужен был там!
Серебряный Медведь едва заметно вздохнул:
-- Отец это знает. Впрочем, я теперь тоже. Я здесь ради внука, который принесет человечеству, родившемуся на этих землях после Потопа, свет знаний и мудрости.
-- Что же, -- не успокаивался молодой Император, -- разве не было в Легенде мудреца подобного тебе?
-- Ну что ты? Мудрецы есть даже сейчас. Дело не во мне, а в вашем браке с моей дочерью, в результате которого появился сын.
-- Смешение кровей! -- догадался, наконец, Ветер.
-- Да, смешение расовых кровей.
-- Деда, -- дернул его за рукав мальчишка, с удивительным любопытством и совершенно без страха рассматривающий озеро крови у своих ног, -- а откуда возьмется человечество, если Потоп всех смоет?
Серебряный Медведь кряхтя присел на корточки рядом с внуком и ответил улыбаясь:
-- Кто-то выживет, обязательно выживет, иначе планета просто умрет.
-- А ты выживешь?
-- В этом теле нет, но мы все будем рядом с тобой.
-- Всегда?
-- До конца грядущей эпохи.
-- А потом?
Он получил мягкий щелчок по носу.
-- Потом не знаю. Ты очень любопытен, хотя этого и добивался Отец. -- И все-таки закончил свою мысль: -- Потом будет очень не скоро. До этого у нас много дел.
-- А как можно делать дела, если вы умрете? -- малыш не унимался.
-- Наши души будут здесь, и твоя тоже.
-- Странно. Разве можно быть сразу в нескольких местах?
-- Помнишь, мы играли в глаза кондора?
-- Да.
-- Ведь ты смог побывать в его теле, в то время как твое тело было рядом со мной, на земле?
-- Да, это было здорово.
-- Так будет и с нами.
-- А разве нельзя, чтобы и вы так, как я?
-- Нет, мы не можем сделать этого. Отец готовил нас для другой цели. А ты -- сможешь. Идемте.
Старик поднялся и пошел к выходу.
Ветер остановил его вопросом:
-- Медведь, а для чего нужна тому, кого ты зовешь Отцом, кровь людей?
Хранитель крови обернулся.
-- Видишь ли, сын мой, мне известно лишь, что так осуществляется связь человечества и планеты в целом.
-- Да. А рисуется чудовищный монстр, чьей пищей является кровь человечества. Причем монстр коварный, обладающий магией и знанием. -- Ветра передернуло.
-- Может, так оно и есть. Для нас он монстр, но сути это не меняет. Такова жизнь.
-- А без него все умрет?
