Вадим Жмудь - Страстное тысячелетие
Я хотел их остановить. Женщины ненавидели её за то, что завидовали ей. Она посягала на право наслаждаться любовью с тем, кого изберёт. Мало того, она осмелилась и получать за это деньги, как, впрочем и весьма многие до неё и после. Мужчины ненавидели её за то, что боялись проявить к ней жалость в присутствии своих жен. В ней они видели своё унижение, и готовы были растерзать её, лишь бы опровергнуть собственную трусость в собственных же глазах.
И я говорил им:
- Что вам в этой женщине? Вам ли, женщины, обвинять её, когда вы и сами не отказываетесь принять подарки за любовь? Вам ли, мужчины, поднимать на неё руку, вам, которые вчера ещё рады были бы купить её ласки за подарки? Жёны ваши много хуже её, ибо требуют за то же самое от вас того, чем вы не обладаете, и принуждают вас подличать и воровать, душу свою губить, и порой до убийства доводят. Она же, отдавая то, чем никто кроме неё распоряжаться не в праве, лишнего не требует, но просит лишь то, что ей необходимо для сколько-нибудь нормальной жизни... Вы ли не благодарны за это ей, мужья? А вы, жены, если смогли бы вы доставить мужьям своим то же, что она - разве глядели бы они на неё? Разве стали бы разорять себя излишними тратами на то, что от вас могли бы получить даром? Ваши семьи полопались бы как стручки пересохшего гороха, и разлетелись бы вы по разные стороны жизни как горошины из этих стручков, кабы не дарили такие, как она, утех мужьям вашим! Кто никогда из вас не грешил - пусть первый бросит в неё камень, только глубже загляните в сердце к себе прежде чем осуждать иных.
И оставили они её.
И она пошла со мной.
* * *
- Симон, ты хотел бросить камень в Марию?
- Нет, Учитель, как можно!... Я просто поднял камень потому, что он показался мне необычным. Я таких не видел не берегу. Посмотри, какой он формы.
- Что ж тебя в нем удивило? Обычный камень, плоский.
- Плоский и широкий, такой можно спрятать за пазухой и никто его не заметит.
- Зачем же тебе камень за пазухой?
- Так... на всякий случай. Если кто ударит, так сам о камень ударится. А случится с разбойниками повстречаться, так можно кинуть в них.
- И что? Убить? Напугать?
- Пока суть да дело... не знаю... Ну захотелось мне поднять камень. Люблю я камни.
- Да люби на здоровье, твое дело. Только я не советую носить за пазухой камень. Жить среди людей, ожидая от них зла - это не жизнь. Лучше быть обманутым, чем потерять веру в людей.
- Да я не лишился веры, Учитель. Просто так, на всякий случай, я его оставлю. Уж больно он необычный - плоский, широкий...
- Ну хорошо, только в Марию не кидай, ведь ты же не считаешь себя безгрешным, а, Симон?
- Так как Мария я не грешил, а кидать в неё и не собирался вовсе. Так просто поднял камень.
- Ну ладно, ладно, договорились. Просто ты любишь камни, вот и все. Петр.
- Что?
- Я говорю - Петр. Камень. Тебе бы подошло имя Пётр.
- А я и не против. Можете меня так звать. "Только камень не выброшу. Мало ли, кого встретим..."
* * *
- Учитель, помнишь, ты сказал Иоанну, что если тебя ударили по одной щеке, надо подставить вторую? Зачем?
- Смирением, Иаков, скорее уймешь злобу, чем ответной злобой. Надо творить добро не только тем, кто к тебе добр, но и тем, кто зол. Только тогда зло не станет множиться.
- Разве само по себе зло множится?
- Зло причиняется не только по умыслу людей, но и по случайности. Добро же приходит лишь от людей. Если его не множить, если зло не уменьшать, то зло будет расти, а добро таять. Поэтому делитесь всем, что имеешь. Прежде, чем воспользоваться сокровищами, что тебе открылись, сообщи о них людям. Пусть и они пользуются.
- Как же они придут и заберут всё - и не останется тому, кто сокровище открыл?
- Я не о земных благах веду речь, Филипп, а о духовных. Чем их больше раздашь, тем богаче останешься.
- Не понятны слова твои, учитель.
- Вот ежели ты, Варфаламей, сказал радостную весть другим людям - она и их порадует, ведь так? Но и от тебя не убудет же при этом.
- Кто же скрывает радостную весть, когда она приходит. Только не много их - вестей-то радостных.
- Потому немного, что охотно делимся мы лишь тем, что легко далось нам. А что дается с трудом - тем мы делиться не желаем.
- Как же отдавать то, что трудом далось?
- Не следует держать возле себя для себя одного только то, что имеешь отдай другим. Не только сокровище души, но и прочим хорошим также делиться надо.
- Не пойму, учитель. Как можно делиться, если самому не хватает?
- Если все делиться станут, так хватит всем с избытком.
- Откуда же оно возьмется?
- Когда каждый станет отдавать, что имеет, деля поровну между нуждающимися, так и у всех будет сверх того, что надо.
- Не могу спорить, но и согласиться трудно.
- Экий ты, Фома... Вот у вас сейчас что есть на ужин?
- Пять хлебов и рыб несколько.
- Сильно ли вы голодны?
- И терпеть можно, но и поели бы с удовольствием.
- Значит, можете вы поделиться. Вот я переломил всё, что есть у нас разделил и раздал вам - кому нужнее, ибо я не голоден. Вы же поступите так как я - делите всё и давайте тем, кто сильнее вас нуждается. И все так поступайте. Кто меня слышит, кто верует мне - все делите всё, что есть у вас и между всеми делите.
- Учитель, людей много собралось. Все мы тебе верим, все слушаем со вниманием.
- Так и поступайте, как я говорю.
* * *
- Учитель, у всех есть что поесть, все сыты, от кусков отказываются, а у нас ещё хлебов и рыб двенадцать корзин.
- Точно ли все сыты, Матфей? Не забыли ли кого?
- Все - от старого до малого, и не довольных не осталось.
- Видите ли теперь, что творя добро и не требуя взамен ничего, вы можете умножить его, тогда как и со злом также - коли каждый из вас ударит другого, то и не останется небитого среди вас?
- Видим и веруем великой силе твоей учитель.
- В себя призываю вас верить. И тебя, Иаков, и тебя, Иуда, все в себя верьте. Творите добро вокруг себя и будете великими. Кто не будет стремиться в первые, тот и будет первым среди всех, а кто станет стремиться надо всеми возвыситься, тот низко пасть может.
- Правду ты говоришь, учитель. Веруем тебе.
- Коли верите, то хорошо, да если и поняли ещё - так и того лучше.
* * *
- Симон, как же это было - пять хлебов ломали, а наломали целую прорву, да ещё и осталось двенадцать корзин провианта?
- А ты так и не понял, Фома?
- Нет!
- Да потому, что он их благословил прежде. Я своими глазами видел. Рукой эдак повёл в задумчивости...
- Чудеса!!!
- А ты как думал? На то он и Пророк, чтобы чудеса творить.
- Надо бы это записать, да людям после сказывать.
* * *
- Если каждый из вас научит других двенадцать, а те - каждый по двенадцати и так по много раз, то ученье наше распространится всюду, где сердца не окаменели, не только в этих землях, но и в тех, что далеко.
- Вся земля наполнится последователями твоими, Иисусе, кроме тех земель, что отделены водой?
- И на острова дойдёт учение - ведь и туда же люди плавают. И за океаном также есть земли, и туда дойдет учение, если каждый станет учить многих.
- Как же за океанами земли? Разве океан не бесконечен?
- Океан велик, да, но и за ним земли есть такие же большие, как те, на которых мы.
- Что же людей оттуда мы не встречаем никогда, и сами туда не ходим? Видно непреодолим океан?
- Если построить большие корабли, то и океан переплыть можно. Есть и другой путь, но и он не легче.
- Что же это за путь, Учитель?
- По северному морю в иные времена можно идти.
- По морю - идти?
- Вода в некоторых местах иногда становится крепче, чем твердь земная, а в иных она всегда такова. Когда наступает холодное время, то прежде бури усиливаются, вода становится холодной, но потом успокаивается и застывает. После этого по ней можно идти пешком или в упряжи ехать.
- И ты бы мог идти по воде, как по земле?
- Я не только мог бы, но и ходил не раз по застывшей воде. Да и вы бы могли... Если бы только поверили мне, так многое вы могли бы. Но вам трудно поверить...
- Учитель, мы верим! Разве есть среди нас - кто не верит?
- Я - верую.
- Я - тоже верую, Учитель!
- И я. Все верим. Ты - наш Учитель, а мы - ученики твои. Веруем каждому слову!
- Дивные, однако, дела бывают, Учитель.
- Да, Иаков, бывают такие на свете дела, о которых и рассказать невозможно неподготовленному человеку.
- Мы понимаем, учитель. Мы не готовы. Но мы будем готовиться. Мы будем лучшими твоими учениками, и нам откроются тайны небесные, морские и земные.
- Всего я не успею вам сказать, но не столь важно узнать, что вокруг нас, сколь важно понять, что в нас. Себя надо изучать, душу свою понять и не загубить. Ведь что толку для тебя, если ты спасешь руку, но потеряешь душу? Если рука твоя творит зло - лучше бы тебе не иметь руки. Если глаз твой соблазняет тебя на дурное - лучше бы не видел он ничего. Для добрых дел люди должны жить, душу сваю беречь от зла.
- И тогда будет всем счастье?
