Александр Яковлев - Голоса над рекой
Иные двигались при помощи особой палочки со вправленной в нее пружинкой, которая ("Волшебная", - сказала старшая дочь) словно накачивала волчки сверху вниз - заводила их.
А волчки прибыли не просто так..
Как-то дед прислал из Москвы младшей внучке, тогда совсем маленькой, один волчок. Деревянный, с длинной ручкой, с оранжевыми пятнышками на круглом основании.
Внучка поиграла с ним, поиграла и бросила, а бабушка взяла себе - просто так, посмотреть. Но он так и остался у нее, и она часто потом крутила волчок.
Сидит, бывало, за столом, вся ушла в себя и крутит, крутит... А волчок, кружась, был словно русская девушка в оранжевом сарафане...
Кружился он подолгу, никогда не разбегался - всегда только на одном месте, всегда перед глазами бабушки и, казалось, совсем и не кружился стоял, только юбочка слегка двигалась.
Бабушка неотрывно смотрела на него, а он кружился, стоя на месте, кружился, кружился, кружился...
И он здорово стерся от этого кружения, ножка, на которой он плясал, почти вся скружилась...
После смерти бабушки мать взяла волчок к себе и тоже стала вертеть его в особые минуты, и тоже неотрывно смотрела на него. Не сразу, правда, волчок несколько лет простоял у нее на столе, а потом - начала... Потом младший зять сделал ей еще один волчок - маленький-маленький, черный выточил на станке у себя на СЮТ из какого-то угольно-черного металла. Этот кружился как бешеный, очумело кидался во все стороны... Потом дочери купили в "Детском мире" еще несколько волчков, тоже славных, хотя и не таких красивых, какие сейчас прибыли.
Мать крутила волчки так: то по отдельности, по очереди, то пускала все сразу, но чаще всего тот, в оранжевой юбочке, бабушкиной мамы. И до того докрутила, что ножка уже совсем стерлась, полностью, и волчок больше кружиться не мог - почетный, стоял на столе, привалившись на бок.
И вот - целая гора их!
Вначале, наверное, у всех мелькнуло: Главный Подарок! И мать подумала так. Но нет, вскоре все поняли: нет, не он. Как поняли - не объяснишь, но поняли правильно. Действительно, не он был.
Мать была очень рада волчкам. - Где же их держать-то теперь? - спросила она.
Младшая дочь подскочила к дивану, вытащила из груды привезенных вещей плетеную вьетнамскую корзиночку:
- Вот!
Но волчки все туда не влезли.
- Найдем! - сказала она. - Пока пусть останутся в пакете. Сестра стала закладывать волчки в целлофан, в котором их привезла, освобождая стол для новых вещей.
- Удивляюсь я вам, - сказал отец, - ну зачем это? Да еще столько! Ведь мусор! - он взял один волчок и стал пытаться завести его у себя на ладони.
- А ну, скажите: почему волчок не падает во время движения? -спросил он.
Все молчали, а зятья улыбались.
- А где еще применяется принцип действия волчка?
Зятья продолжали улыбаться - женщины растерялись.
- Эх вы! - сказал им отец и отдал свой волчок старшей дочери.
Наконец, спустя 25 лет после начала их работы, она пошла посмотреть, как муж оперирует.
Вначале, правда, она попала не на операцию, а на амбулаторное выжигание (электрокоагуляцию) опухоли мочевого пузыря. Тоже, конечно, операция.
Потрясло ее два момента.
Во-первых, что спасение человека было равно мгновению. Ну и то, как вел себя муж, как выглядел.
Ррраз!.. И все! И:
- Вы можете идти домой. Все в порядке.
Бабка встала и пошла домой.
А вел себя муж и выглядел так: войдя в урологический кабинет, сорвал с крючка свой халат, надел его, застегнув сикось-накось - не на те пуговицы, надвинул на лоб колпачок и, как мальчишка к калейдоскопу (голова почти вся седая), приник к цистоскопу (прибор для осматривания мочевого пузыря), прямо упал в него - засмотрелся.
Потом, не отрываясь, поманил меня рукой: - Смотри.
На нежно-розовой слизистой мочевого пузыря, заполненного слабым раствором фурациллина, я увидела остаток опухоли (до того уже было выжжено четыре части), живой и наглой, - жуткую "цветную капусту" - алую, с гадким ворсом по поверхности.
Рядом были черные и белые пятна - участки некроза (омертвения) и рубцевания - результат предыдущих коагуляций.
- Видишь? Отходи.
Я отошла, а он махнул сестре: давай, мол, включай т о к! Сестра включила диатермию (аппарат для физиолечения и электрокоагуляции), и он снова "упал" в цистоскоп: повел как-то рукой с электродом - раз, другой, третий... Миг. И все.
И:
-... можете идти...
До того, как больная ушла, я снова посмотрела в цистоскоп. Наглости как не бывало! Опухоль опала, скукожилась, по ее окружности плавали хлопья... Алость в центре сменилась буро-коричневым, отдельные ворсинки поблекли, сморщились...
Судьба ее была решена!
Левка сдернул халат, и мы поехали домой.
А ведь это рак мочевого пузыря! Рак! Но бабка будет жить, долго жить.
(Она на самом деле прожила потом еще долго - 15 лет и умерла от болезни сердца, от склероза - "по старости", в 89...
Рецидива опухоли обнаружено не было.)
А потом, в том же году и в том же месяце она увидела и как муж оперирует.
Когда она вошла в операционную, больной уже лежал на столе. Это был парень лет 19-20. Глаза были закрыты, под ними трепетали пшеничные ресницы.
На стекле окна висела его рентгенограмма, чуть смоченная водой, чтобы прилипнуть. В правой почке был виден камень.
Муж, в голубых брюках х/б и такой же рубашке, с вымытыми и согнутыми в локтях руками ладонями друг к другу, вошел в операционную.
Он вытер руки стерильной салфеткой, которую подала ему операционная сестра, потом вытер их маленькой салфеточкой со спиртом, обработал ногти и концы пальцев йодом, сестра подала ему стерильный халат, тесемки которого завязала сзади санитарка, сестра подала растопыренные перчатки и, наконец, маску-косынку, закрывающую лицо и лоб, уходящую на голову, оставляя открытыми лишь глаза - в прорезях для них.
В желтоватом и мятом (стерильном!) халате, с поднятыми руками в резиновых перчатках и в этой маске муж казался человеком иного мира, и хотя она много раз видела хирургов в подобном одеянии и в своей больнице и, как все, на кино- и телеэкранах, на фотографиях, ощущение необычности и значительности было очень острым, словно видела она все это впервые.
БЕЛЫЕ ОДЕЖДЫ НЕ ВЫЯВЛЯЛИ, а помогали СКРЫТЬ... Скрыть то, что и было столь необычным и значительным. Это волнение, эту сдержанность, эту готовность и что-то еще, что словами ни за что не сказать, что лишь просверкивало сквозь прорези маски.
И он словно забыл о ней, о жене, весь уйдя в свое, в предстоящее...
Операция началась.
Она была потрясена как нежданному явлению раскрывшейся вдруг нежной желто-розовой ране - подкожному жиру, пронизанному мелкими красными сосудами - таким мгновенным был разрез.
...Еще разрез в глубину, еще, и вот он, чуть отклонясь, удерживает фиолетовую дышащую почку, блестящую, ускользающую...
- Вишенку! - крикнул сестре. ("Что это - "вишенка"?)
... и еще один разрез - по ускользающей этой почке... И вот уже в моей руке удаленный камень - маленькое сердечко коричневого цвета с шероховатой поверхностью, будто усыпанной блестящим битым стеклом - солями, испачканными кровью...
Операция длилась минут 15, я стояла возле стола, я все видела, но как все произошло, к а к камень оказался в моей ладони - мне все же трудно было понять...
Потом, в коридоре, муж спросил, как мне его техника.
- Техника?? Какая техника?! Просто быстро, и все!
Он негромко засмеялся.
- А что это - "вишенка"? Оказывается, круглый марлевый шарик на зажиме.
6. СОБСТВЕННИК ЦИКАД
Как-то один из ее друзей написал ей: "Спасибо за фотографии. Ух, какая вы сейчас красивая! Сразу чувствуешь - у вас твердая почва".
Она знала, что никогда не была красивой, что просто могла хорошо получиться на фотографии и считала, что друг ее написал так потому, и потому именно сейчас и увидел эту ее "красоту", что у него самого в то время никакой почвы вообще не было: шла сплошная черная полоса, и она за него страшно переживала.
Вначале она не придала значения его словам, но в одну из бессонных ночей они вдруг выплыли, и тогда она поняла, что ведь "твердая почва" это он, муж ее!
Это буквально потрясло ее, хотя в общем-то ничего нового по сути для нее здесь не было, она давно все понимала, но чтобы ЭТО так называлось, так формулировалось!! Чтобы быть из-за этого красивой!..
И все вдруг стало иным в ее понимании... И, может быть, не всем понятно, но ей за это (!) особенно сильно хотелось, чтобы он во всем был безупречным! Казалось, вовсе не эти мысли должны были бы сейчас прийти ей в голову... Как же странно и несправедливо все...
Казалось, в миг такого просветления она должна была бы испытать немыслимую благодарность мужу, а она...
ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ВО ВСЕМ БЕЗУПРЕЧНЫМ!.. Ерунда какая-то... Она благодаря ему красивая, а он за это... безупречный!!
Да, именно: безупречный!
А сама? Но ведь это же ЕГО дело!.. Если бы ему так уж захотелось, чтобы она была безупречной - это было бы так легко и приятно сделать!..
