Илья Кочергин - Помощник китайца
И тут то же самое. Сидит, поет русскую песню, а сам, наверное, про свой Китай вспоминает. И еще руками плавные движения делает, как будто взвешивает в руках шелковые ткани или медленно раздвигает паутину. Я знаю, что в таких ситуациях надо делать. Если уж опоздал на праздник, то надо срочно догонять, а то тоскливо станет глядеть на окружающие тебя рожи. И я стал догонять, сам себе подливая, тем более что Сун распутывал свою паутину и не ухаживал за гостями.
Потом бабка уже не выдержала и подхватила "Вечера" с середины куплета довольно хорошим голосом. Почему он не пригласил хотя бы Ивана с Пань Пэном? Сидит с соседями.
Теперь Сун запел другую песню. Шань шан йоу гэ сяо шу. На горе стоит маленькое дерево, под горой стоит большое дерево, я не знаю, я не знаю, я не знаю, - какое выше, какое больше. Глаза еще больше сузились и глядят в одну точку. Нет, настроение этого застолья мне как-то совсем не подходит сегодня. И я стал думать о своих миллионах.
Дэн вчера сказал, что они продали в Омске две квартиры. Не свои, правда, а чужие. Поэтому и при деньгах. Показал даже паспорт фальшивый - на вид совершенно настоящий паспорт, ни к чему не придерешься. Фотка сяопиновская, только фамилия другая и прописка. Они, говорит, на каждую квартиру новые делали у одного мужика.
В общем, снимают хату, заключают даже договор об аренде. Дают в газету объявление о продаже, находят купца и берут у него залог, потом мотают. Но нужно, чтобы квартира знакомая была, чтобы у них документы на нее были на руках. А дальше вообще делать нечего - все уже отработано, отлажено. Вот сейчас ищут как раз в Москве квартиру для такой операции. Кстати, не знаю ли я чего-нибудь подходящего? А чего тут знать? Вот она, квартира, берите, продавайте, я полностью - за.
Леха говорит - нет, с тобой нельзя. Ты и так нас выручил, мы тебя впутывать в это не будем. Ни за что. Давай лучше пиво дальше пить. А про то, что мы рассказали, - забудь.
А я что, хуже других, что ли? Ничуть не хуже. Я тоже, может, хочу их ящиком "Старопрамена" угостить. Квартира моя - что хочу с ней, то и делаю. Захочу - вообще подарю ее кому-нибудь.
- Но только, смотри, Серега, мы тебя нисколько не заставляем. Ты сам предложил.
- Конечно, сам. Никто меня не сможет заставить. Просто я сам решил.
- Тогда лады. Но ты еще подумай до завтра, а то утром проснешься, испугаешься и передумаешь.
И я, действительно, немного испугался утром и хотел передумать, но тут вспомнил, что уже обещал Аленке три лимона. Ну а тогда раз так, значит, так. Будем продавать. Немного страшно, конечно, но ведь моя задача совсем простая - официально сдать им хату, потерять документы на нее, а потом прийти, удивиться, что там живут другие люди, и вызвать милицию. Ни к чему не придерешься - я вообще пострадавший получаюсь. А сделка незаконная, так что квартира моя остается в любом случае.
Мне и делать ничего особо опасного не придется, просто помочь им немного. Короче, и сомневаться не надо, тем более, что я сегодня уже позвонил Дэну и подтвердил свое решение. Лучше думать, куда деньги можно потратить. Тут уже все полностью от меня зависит, чтобы правильно распорядиться. И Аленка не сможет сказать, что, если мужчина недоволен тем, как одевается жена, то он должен сменить ей гардероб. Сменим, и не раз. В Китай можно будет съездить, посмотреть, что за страна такая.
Суна совсем развезло. Мне кажется, что он поет свою Шань шан на мотив "Во поле береза...".
Надо, наверное, идти. Обуваюсь в прихожей и замечаю, что половина кухни заставлена пустой посудой - шампанские и водочные бутылки. Мощно мужик закувыркался. Но мне сегодня сидеть с ним некогда, нужно бежать, и я прощаюсь. С трудом отрываю Суна от разговора со стариком - он ему втолковывает о дружбе Старшего брата и Младшего брата, двух великих братьев, которые в душе не разлей вода. Сосед слушает чужую речь и согласно кивает.
Заказали мне кучу икон в Троице-Лыково. Звоню Георгий Семенычу и начинаю зачитывать ему список. Спаситель - сорок штук, Казанская - сорок, венчальные, Пантелеймон (хорошо берут жены алкоголиков), Николай, Утоли моя печали, Сергий Радонежский - все по двадцать, остальные по десять штук и три тысячи маленьких складней.
- Это, Серега, мне некогда. За складнями заезжай ко мне, бери. Иконы потом отвезем. Все, я дома.
Голос странный. Шепелявит немного, неужели опять сорвался Георгий Семеныч? Да, так и есть. Я заезжаю к нему и отправляюсь сначала за пивом две здоровые авоськи по десять в каждой, ручки режут пальцы. Некоторое время сидим, болтаем. Потом отправляюсь назад, надо еще в Котельники заехать на всякий случай, может, у них "Живый в помощи" закончились.
Никак не могу выехать из двора - руль выворачивается куда-то на сторону. Ставлю руль прямо и качусь с горочки. Сначала падает велосипед, а потом я на него, постиранными джинсами прямо по цепи проехался, все в черном масле теперь.
Я вот сейчас сяду и поеду, все равно поеду. Мне нужно заехать в Котельники, значит, заеду. Приятное такое упрямство поднимается, азарт доеду или не доеду? Ну, значит, все-таки нажрался. Ну и что, нажратому даже лучше - не замечаешь, как время летит. Оно, время, немного тормозится в те минуты, когда снова поднимаешь упавший велосипед, видишь близко лица прохожих, мусор на асфальте, свои руки, упавшую кепку, а потом опять все сливается в мелькающие пятна, в смазаную движущуюся картинку.
Мне-то что - крути педали, рули рулем. Меня-то это все, про что твердил Георгий Семеныч, считай, и не затронет. У меня сбережений все равно никаких нет. Как раз купил плитку в новую квартиру, остальные рубли проели. Поэтому мне если и напиться, так за компанию разве что. Ну ахнут деньги в очередной раз, ну и что, у меня от этого инфаркта не будет. А свои три миллиона я все равно еще не получил.
Доехал я все-таки до церкви, заявился к старосте - там тетенька такая, Татьяна Валерьевна, у них староста была, - улыбаюсь. Выполнил я все же свою задачу - доехал, привез складнички.
- Иди, Сережа, домой, проспись. Выбрал тоже момент. Мне бы самой сейчас пьяной напиться, а придется до утра сидеть теперь. Уйди, говорю, с глаз долой.
- Знаете, сейчас самое время, Татьян Валерн, складничков вам у меня купить побольше, начать продавать и постепенно ликвидировать, так сказать, это... все последствия этого будущего печального происшествия в масштабе...
- Ты уйдешь отсюда, идиот пьяный? Я по-доброму сказала, сейчас вызову охранника. Ты че, ничего не понимаешь, что ли, что делается? Все, давай, иди с Богом.
- Хорошо, я иду. Иду домой, буду спать. Всего доброго. Ухожу. И желаю вам...
- Иди-и.
Дэн купил какую-то дорогущую краску для волос и выкрасился в белый цвет, под блондина. Это нужно было сделать перед тем, как сфотографироваться на новый паспорт. Они с Лехой уже связались с мужиком, который делает паспорта, обо всем договорились. Я немного побаивался все же, мучился оттого, как я буду врать в милиции, отвечать на их каверзные вопросы. У меня зародилась надежда, что слухи о грядущем обвале рубля помешают исполнению нашего плана. Но рубль не обвалился, слухи забылись. Все шло гладко и по плану. Оформлялись паспорта. Они нашли себе какое-то другое жилье, чтобы не привлекать лишний раз внимания моих соседей.
Я побаивался, но и ждал этих денег. Георгий Семеныч засел у себя дома и наплевал на все дела. Опять совершился очередной поворот в его судьбе, на этот раз вызванный холодным осенним ветром. Георгий Семеныч сорвался, и это теперь надолго.
С деньгами наступила напряженка, но тут очень удачно подвернулась возможность получить комиссионные с продажи газовых пистолетов. Как раз вовремя.
Дэн так поднялся с прошлого года - куртка, "Winston", все дела, а газовика нет, даже самого паршивого. Дэну с Лехой вроде как положено иметь при себе что-то стреляющее хоть для престижа. Они меня спросили, а Витька мой бывший одноклассник - как раз продать две штуки хотел - свой и отцовский. Я их и свел. Аленки с тещей не было дома, мы у нас и собрались. Ребята повертели пистолеты в руках, пощелкали курками.
- А они зарегистрированы?
- Отцовский нет, а мой был зарегистрирован. Ничего, скажу, что на даче потеряли, они особенно к таким вещам не должны придираться.
- Нам-то как раз незарегистрированные нужны. Сколько?
- Ну, как договаривались, по семьдесят долларов каждый.
И ладно, отдали деньги, взяли стволы, по пачке патронов, пошли к метро - с Дэна пиво причиталось помимо комиссионных. Да и какие уж там комиссионные - десять баксов, как от Ивана с Пань Пэном. Но с другой стороны - хоть что-то, если с церквями все так плохо.
Хорошо, что я свою десятку дома оставил, а то бы, наверное, пропала. Купили "Рэд Була" банки по четыре, он так по мозгам дал, что пошли пробовать пистолеты сразу, как они стреляют. Стемнело уже. Я их отвел в глухой тупичок во дворах, пусть убедятся, что пистолеты исправные. Они и высадили по обойме в воздух. Глядеть весело - из стволов пламя видно, по асфальту гильзы подскакивают. Они палят, а я улыбаюсь, мне хорошо так стало от этого красного быка и от стрельбы, весело.
