Николай Львов - Лубянская справка
До конца ночи - за окном уже вовсю занималась заря - он не выходил из своего сумрачного оцепенения и в таком же состоянии прибыл домой к Мишане в "папашином" "мерседесе". Отъездом руководил Мишаня. Главная задача была в том, чтобы держаться вместе, и он ни на шаг не отпускал от себя миллионера, орудуя им как щитом и тараном одновременно. Когда они расставались, Сузи заплакала, предчувствуя, вероятно, что-то неладное, да и папаша тоже как-то странно глядел из-за руля, так что у И.О. даже мелькнула мысль - не успели ли ему обо всем рассказать? Но подозрения эти развеял сам же Лопес-Альварес - он, видно, уже махнул на все рукой, этакий несчастный отец, обведенный вокруг пальца. Торжественно, чуть волнуясь, он пригласил всех на прощальный обед-помолвку, и И.О. отметил про себя, что как раз к этому времени все результаты будут готовы и, естественно, никакого обеда не состоится.
На прощание Сузи повисла у И.О. на шее на глазах у всех, впилась в него долгим поцелуем, и знакомое - пропади все пропадом! - загудело у него в голове. Каким-то чудом сдержал он невыносимое желание рвануться прочь и, погрузившись в поцелуй, точно в райский обволакивающий мир галлюцинаций, почувствовал, что смертельно устал и как ему необходимо отдохнуть, забыться, исчезнуть, - прощайте, все надежды, мечты, прощай, призрачное счастье, прощай, милая, любимая Сузи!.. Ему стало жаль себя, он разрыдался и убежал в Мишанину комнату.
Позже он рассказал Мишане и Крепышу о разговоре с Костылиным, - оба застыли в шоке и тут же протрезвели. А сам И.О. в горячечном бреду, дрожа и лязгая зубами, завернулся с головой в одеяло, буркнул оттуда, чтобы его не беспокоили, и вскоре заснул.
И приснился ему сон. Но - удивительно - совсем не страшный, цветной, яркий и ничем не связанный с его ближайшим будущим - позором, стыдом, сплетнями, шприцами и т.д. Вовсе нет - он вдруг оказался со своим другом детства во дворе собственного дома! (Вот уж чего никогда не было и не будет, успел отметить про себя сам И.О.) Они шли к дому, говоря по-английски, и весь двор и дом были выкрашены в синий и коричнево-бордовый цвет. В комнате, на большой кровати, читая книгу, лежала его мать, все окна громадной гостиной были распахнуты. Вдруг вся комната оказалась в снегу, а за окнами на развесистых деревьях сидели девочки - много девочек, которые кидались в него снежками. Они все были очень молоды - лет по четырнадцать-пятнадцать, и И.О. весело сказал: "Ну-ка, подрастайте скорее, и тогда можно будет обойтись без снежков, тогда уж они не понадобятся!" Сказал он все это очень радостно и, счастливый, пошел закрывать окна, но тут его охватил панический ужас - он забегал, засуетился, стараясь непослушными руками успеть защелкнуть все задвижки, и вдруг увидел, что на окнах появились толстые ржавые решетки, и тогда он спокойно вздохнул - теперь он спасен, теперь все в порядке.
"Эй, И.О.!" - услышал он издалека Мишанин голос. Сон мгновенно пропал, и И.О. вернулся к действительности, сразу все вспомнил и, скинув с головы одеяло, уселся на полу, ошалело глядя на друга. "Можешь быть спокоен, сказал, ухмыляясь, друг. - На Сузи ты точно не женишься, зато и этого у тебя нет". Зерно упало на благодатную почву и пустило корень, но И.О. бешено затряс головой, словно желая избавиться от этих зыбких надежд. "На сколько процентов?" - спросил он недоверчиво, хотя сердце у него екнуло - так просто Мишаня никогда ничего не говорит. Комната была полна солнца, пыльные окна серебрились, у стены на кушетке храпел Крепыш, а Мишаня сидел за столом и отхлебывал из блюдечка чай. "На тыщу". - "А с чего ты взял?" - И.О. хоть и готов был отпилить собственную ногу, чтобы только все его "жертвы" оказались здоровы, однако от этой Мишаниной "тыщи" почувствовал острую тоску. "Высчитал!" - Мишаня ткнул пальцем в исписанный и исчерченный стрелками, цифрами и кружочками лист бумаги и с жутким всхлипом отпил глоток. "Начнем с того, что мне тоже не очень хочется ходить с этим. Лиза, сам понимаешь..." "Да ведь она же на Короленко!" - вскричал И.О. и посмотрел на Мишаню с таким ужасом, точно тот вылил на себя ведро бензина и приготовился чиркнуть спичкой. "Она сейчас звонила, - продолжал Мишаня, отхлебывая чай. - Правда, ее колят "профилактически", но у нее ничего нет, это ей сказали по секрету. Увезли ее туда вчера утром, ничего не объяснили, припугнули, много спрашивали про тебя, но она, конечно, ничего не сказала. В общем, здесь что-то не так". - "А Румыния, как же Румыния?" - забормотал И.О., цепляясь за эту Румынию, как за соломинку. Как он устал от этих бросков вверх-вниз, в лед и пламя, от всех этих водоворотов и каруселей! Да что он - крыса? морская свинка? кролик? "А что - Румыния? - невозмутимо ответил Мишаня и снова потянул свой чай. - Про твою Румынию вся Москва все знает, да еще Федоровский, да Андреев..." Крепыш зачмокал губами и перестал храпеть, а И.О. посмотрел на часы и вскочил на ноги - пора было собираться на казнь. Тут И.О. вдруг вспомнил, что давно не разглядывал свою "контрольную бляшку", и почти с радостным волнением стал расстегивать брюки. "Вот она, родимая", с ужасом и любовью прошептал он. "Подросла", - сказал Мишаня почтительно и повернул И.О. к свету, чтобы было видно получше. "Послушай, - пробормотал он, - а может, это мозоль?" - "При моем-то счете?" - уныло спросил И.О. и застегнул брюки. "Дурак ты все-таки! У меня этаких знаешь сколько? Впрочем, вот мой план! - объявил Мишаня, потирая руки в предвкушении какой-то дьявольской интриги, и, взяв, в руки листок с цифрами, стрелками и диаграммами, начал его расшифровывать: - Я дам тебе задание, а ты во всем должен положиться на меня. Очень важно, чтобы ты сделал все так, как я скажу. Прежде всего тебе придется потерять много крови, как в прямом, так и в переносном смысле. Сначала ты пойдешь в платную лабораторию..." - "Но я ведь был там недавно! - вскричал И.О. - У меня все отрицательно!" - "Сначала ты пойдешь в платную лабораторию и там сдашь кровь на чье-нибудь имя, лучше - на имя Андреева - просто, скромно и незаметно. А почему на имя Андреева, узнаешь позже. Потом отправишься по костылинскому адресу, и там они сами о тебе позаботятся, можешь быть уверен. Если же они тебе сразу скажут результат - конечно же, положительный, с тремя жирными плюсами! - то ты каким-нибудь образом намекни, что их результат еще ничего не значит, что ты ждешь свой результат в платной лаборатории, не говоря, естественно, что сдавал кровь не на свое имя, и пока он не будет готов, ничего не говори и чего они там от тебя захотят - не делай. Но скажи все это очень осторожно, и можешь даже как бы спохватиться, что проболтался. Потом... - Тут Мишаня оскалил зубы и посмотрел на часы. - Потом придешь сюда и все мне расскажешь. А сейчас тебя ждет небольшой сюрприз".
И точно - в этот момент раздался звонок, Мишаня выскочил в коридор открывать дверь, в комнату почти вбежал запыхавшийся Андреев - еще более костлявый и морщинистый - и, угодливо улыбаясь, радостно воскликнул: "Я к вашим услугам!"
И.О., однако, все еще ничего не понимал, и только слепая вера в Мишаню помогала ему отрабатывать пункты загадочного плана, но и здесь никакого прояснения не наступало даже после выполнения первой его части - И.О. сдал кровь на имя Андреева Владимира Михайловича в своей платной лаборатории за 80 копеек (он очень боялся, что его там узнают, и сидел в углу в темных очках) и тут же доложил о сделанном Мишане по телефону. После этого он встретился с Костылиным в диспансере, где его слишком долго и тщательно осматривала подчеркнутострогая и сравнительно молодая докторша (куда она ему только не заглядывала!), а в лаборатории уже бесплатно и без очереди у него взяли еще полстакана крови. Потом они молча ехали с Костылиным куда-то в другой район Москвы в черной "Волге", и И.О. нервничал необыкновенно. "Уж не арестовали ли?" - думал он и все время твердил про себя "конторскую" формулу, решив запираться до последнего, пока сам не будет точно знать своего последнего результата. Но с другой стороны, не просчитался ли, вернее, не перестарался ли Мишаня? Ба! Да уж не сошел ли он с ума?! Не вернулась ли к нему долгожданная шизофрения, и И.О. просто-напросто потакает капризам и фантазиям сумасшедшего? При чем тут Андреев? И что значило это "Я к вашим услугам", фраза, которую Мишаня не захотел объяснить? И как теперь быть с Сузи? Предположим, Мишаня прав - у него этого нет. Но зачем тогда им понадобилась вся эта комедия? Зачем отправлять Лизку на Короленко, поднимать такой шум, проверять И.О., устраивать слежку - и все только для того, чтобы помешать ему жениться на Сузи?! Но диспансер, эта подозрительная докторша... Тут И.О. задохнулся, и кожа у него на затылке съежилась, он побледнел и с ужасом взглянул на Костылина - а что, если они его заразили?! Сейчас, когда брали кровь?! Его воображение лихорадочно заработало - ну, конечно! - шприц она куда-то макала, в какую-то склянку, он это видел собственными глазами, потом укол в вену и... Теперь ясно, при чем тут Андреев, - это он доложил им о его страхах, рассказал им о Румынии, Шуше и Нуше, о Люминице и Лизке ведь о других ничего не говорилось! Бог мой! Заразили, чтобы доказать, чтобы только списать это дело, - они все могут! Ах, впрочем, какая глупость! Это бред, бред, не стали бы они этого делать, слишком маленькая он, И.О., сошка, да и риск... Достаточно было бы только напугать его: так же, как Лизку, засадить на Короленко и там, после того как с Сузи все будет кончено, сделать две-три мнимые проверки, сказать, что ошиблись, и вытолкать его в три шеи.
