Влад. Азов - Теплая компания (Те, с кем мы воюем). Сборник
Покупатель, скажем, уже взялся за ручку выходной двери, а продавец делает вид, что прячет несходную по цене вещь. И вот, если покупатель скажет, будто бы уходя: "неужели не уступите? Ей-богу, дорого" – значит, он уже сдается, уже слабеет, и продавец тогда сразу забирает силу над ним.
Если же скажет продавец: "Взяли бы. Уверяю вас, дешевле не найдете"… – значит, его дело проиграно; покупатель может брать его голыми руками.
С турком эта психологическая сцена никогда не удается.
– Не уступите? – угрожающе скажет покупатель. – Хорошо же! Тогда я ухожу.
Турок поглядит на чудака равнодушно, как на скамеечку для ног, и отойдет в свой угол.
Тщетно будет покупатель топтаться у дверей, будто нашаривая запропастившуюся куда-то дверную ручку, а втайне ожидая, не вернет ли его хозяин?
Нет. Не вернет.
И просидит так дремлющий спокойный турок до заката солнца, т. е. до того времени, когда нужно закрывать лавку.
Кстати, солнце играет в турецкой жизни огромную роль. По солнцу едят, молятся, распределяют все свои занятия, женятся и умирают.
Часов из металла нет; турецкие часы для всех одинаковы и находятся та высоко, что ни заложить, ни вытянуть их из кармана у ближнего никак нельзя.
А если солнце (что чрезвычайно редко) заходит за тучку, то все часы, таким образом, разом останавливаются и никто, кроме Господа Бога, не может снова пустить их в ход.
В Турции до сих пор принято лунное летоисчисление. Год состоит из 12 оборотов луны, т. е. из 354 или 355 дней.
Куда турки девают каждый год 11 дней – неизвестно. Вероятно, ничего в эти дни не делают. Пересиживают их в кофейне. Но так как и все остальные дни торчат в кофейне, то эта неразбериха должна тяжело отражаться на турецком самочувствии.
Для тех легкомысленных и суетных читателей настоящего исследования, – читателей, которые не прочь щегольнуть в малознакомом обществе знанием иностранных языков и обычаев, – сообщаем, что турецкие месяцы носят такие названия: Мухарем, Сафар, Робигуль-Овааль I, Рубигуль-Овааль II, Джумада I, Джумада II, Роджаб, Шагбан, Рамазан, Шавваль, Зуль-кагде, Зюлбхидже… Ф-фу!..
Навести разговор на этот сюжет нужно осторожно. Спросишь, например:
– Какой у нас теперь месяц?
– Январь.
– Как странно. А у турок совсем иначе называется…
– А как? – вежливо спросят окружающие.
– Ну, как же: Мухарем!
– Что вы говорите?!
– Уж будьте покойны. Потом есть Сафар, Джумада, Зюльхидже…
Будьте уверены, что, возвращаясь из гостей домой, матери будут говорить своим дочкам:
– Какой умный человек Сергей Сергеевич – все месяцы по-турецки знает.
А дочка согласится:
– Да. В нем есть что-то экзотическое.
Так достигается успех в обществе.
Если уж я начал говорить о турецких странностях, то от месяцев можно перейти к фамилиям.
У турок фамилий не существует. Например, называют человека так: Магомет, ага Таифский, т. е. Магомет, землевладелец из Таифы (см. Голобородько)
От этого никому не легче.
У нас бы такая система создала тысячу затруднений.
Например: имеем мы столичного клубного арапа Ваничку Лапа-Чумацкого.
Так весь Петроград его и знает: "а! Ваничка Лапа-Чумацкий!".
А попробуйте переделать его на турецкий лад:
– "Иван, арап из Петрограда".
Ни одна душа по этой кличке не разыщет его, чтобы пригласить на ужин или просо намять бока за нечистую игру и распущенную сплетню о вашей жене.
Да и у турок, я думаю, эта путаница в именах создает тысячу недоразумений.
Приходит турок в военное министерство повидать своего брата, служащего в министерстве канцелярским писцом. Обращается к швейцару:
– Скажи, где я могу найти Абдула?
– Какого Абдула?
– А брата моего.
– Мало ли у нас Абдулов. На нем не написано, что он твой брат.
– Да он тут служит, в этом же министерстве писцом.
– У нас четыреста писцов.
– Ну… он же… Абдул.
– Восемьдесят Абдулов у нас!
– Такой черненький, маленький.
– Двадцать три из них черненьких, маленьких.
– Одет в синюю куртку!!
– Четырнадцать человек одеты в синие куртки.
Больше у брата никаких отличительных признаков не находится.
Обессиленный брат дает швейцару бакшиш и просит вызвать всех четырнадцать человек – для выбора.
От этого в делах происходит задержка, а у автора является мысль: не потому ли Турция так отстала от семьи других народов?
Турки гостеприимны.
В турецком доме никогда не услышишь «европейского» шепота в задних комнатах:
– Опять этот ничтожный слизняк притащился в гости?! Когда его, наконец, приберет могила, обжору разнесчастного!..
Турки всегда искренно рады гостю.
А албанцы даже говорят так: "Если бы ко мне в хижину явился заклятый враг, держа в руках голову моего сына, я и тогда должен был бы дать ему приют и позаботиться о его удобстве" (И. И. Г., стр. 22).
Не знаю, как читатели, а пишущий эти строки, доведись ему принять такого гостя, едва ли выдержал бы роль любезного хозяина.
В тюрьму бы автор отправил такого негодяя, а уж не позволил бы ему у себя в гостиной вести светский разговор, перебрасывая их руки в руку голову малютки…
Положим, албанцы, вообще, достаточно начудили за последнее время.
Развлечения турков
Если не считать резни армян – турецкая жизнь бедна развлечениями. У турка есть три сорта клубов: кофейня, цирюльня и баня.
В кофейне, кроме систематического упорного питья кофе, есть еще одна приманка: рассказчики.
Где-нибудь в американских прериях прямолинейные решительные вакеро и ковбои давно бы уже повесили такого рассказчика в наказание за мучительное медленное выматывание жил из слушателя…
А турки неприхотливы. Молча сносят это. Да еще и деньги дают…
Мне перевели однажды такой турецкий рассказ. Вот это что:
"Однажды в Смирне жил богатый кожевенный мастер Керим, и у его была жена Зафара, что значит, взятая от солнца. И пришел к Кериму злой дух и говорит: "Керим, Керим, отдай мне твою жену", а Керим говорит: "не отдам". А тогда злой дух говорит: "ну, я тебя превращу в осла". Действительно, превратил, а жену забрал себе. Жена вскорости исчезла, а Керим так и остался ослом. Все".
Слушатели, которые тоже недалеко ушли от Керима, довольны рассказом и осыпают рассказчика деньгами.
Цирюльня славится, главным образом, как место, в котором концентрируются сплетни. Бедны они и незатейливы… Нет в них европейского блеска и фантазии.
– Слышал, – говорит Ахмет Мамету. – Джавидка себе еще жену берет.
– Собака этот Джавидка, – мямлит Мамет. – А ты слышал, что Солеймана поймали у каймакама в то время, как он лошадь хотел украсть.
– Наверное, достанется ему за это.
– Достанется.
– А на базаре, говорят, нынче одному персюку голову отрезали.
– Персюку?
– Да.
– Угу… мм…
Дремлют, ожидая очереди.
Вот и все сплетни.
О турках поэт сказал так:
Создал сплетню, подобную стону,
И навеки духовно почил…
Семейные торжества
Главные семейные торжества – свадьба и рождение.
Не в пример европейским обычаям, турки тщательно сохраняют строгую последовательность этих двух событий: 1) свадьба; 2) рождение.
Таким образом, причина никогда не плетется в хвосте следствия.
Европейцы же часто считают свадьбу печальным следствием и прибегают к нему уже тогда, когда причина довольно твердо выговаривает «папа» и "мама".
По турецкому обычаю муж до свадьбы не видит своей жены.
И опять происходит обратное европейским обычаям: европейскому мужу это выпадает после свадьбы…
Обряд венчания – гражданский, даже в том случае, если муж – военный.
Мужа просто спрашивают:
– Согласен ли он взять в жену такую-то?
Муж отнюдь не должен отвечать:
– Глупый вопрос! А зачем же я здесь?
Он кротко говорит трижды:
– Согласен, согласен, согласен!
– Ладно, – думает мулла, – тебе же хуже, – и тут же обращается к невесте:
– Согласна?
– Согласна, согласна, согласна.
Этот обряд называет по-турецки: "сварганить свадьбу".
После обряда невеста отправляется в гаремлык, а жених в селямлик, где с друзьями и напивается, хотя Пророк и запрещает пить вино.
Во время пира гости салютуют стрельбой из ружей и револьверов в воздух, хотя иногда дело ограничивается не одним воздухом.
А около невесты в это время толкотня, давка. Все женщины квартала и даже просто прохожие, набившись в комнату, осматривают и ощупывают невесту так, будто от этого зависит их жизнь.
Вечером, когда новобрачный отправляется к жене, по дороге его встречают друзья и "колотят его старой подошвой, плетками и кулаками, чтобы (по свидетельству того же всезнающего Голобородько) предохранить от дурного глаза и выбить из него тоску".
И в третий раз, турецкий обычай поколачивания мужа друзьями резко расходится с европейским обычаем, по которому это совершается наоборот и не до брака, а после…
