KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Лев Толстой, "Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Ты совсѣмъ, можетъ быть, счастлива теперь.

– Да, я и счастлива, – поспѣшно сказала Анна. – Я настолько пережила, что убѣдилась – намъ – женщинамъ отъ жизни можно имѣть только любовь. И если есть, больше ничего.[1641]

– A дѣти!

– Другой я не скажу. Что мнѣ дѣти, и ты вѣрно всѣхъ отдашь за мужа.

– О! нѣтъ.

– Мы гадки, – вдругъ неожиданно зло сказала Анна. – Какъ мы гадки. Въ насъ вложена эта любовь къ мущинѣ; a вмѣстѣ съ тѣмъ, если женщина хороша, эта любовь противна мнѣ. Противна, противна.

«Да, но дѣти», хотѣла сказать Долли, но вспомнила, что мысль о дѣтяхъ, объ одномъ, у Анны Аркадьевны должна быть тяжела для нея, и она промолчала. Эту необходимость умалчивать о нѣкоторыхъ предметахъ она тутъ въ первый разъ почувствовала, но потомъ впродолженіи дня нѣсколько разъ замѣчала ее или, что еще хуже, замѣчала послѣ того, какъ уже сказала, что не надо было говорить.[1642]

– Одно, что меня безпокоитъ, – продолжала Анна, – это то, что онъ не уживется. Имъ нужна какая то дѣятельность. И все вздоръ.

И опять въ ея глазахъ мелькнула мрачная тѣнь, которой она, видимо, сама боялась. Она поспѣшила заговорить о другомъ.

– Ну, что Кити? Не сердится на меня?

– Сердится? Нѣтъ, но ты знаешь, это не прощается.

– Да, но я не была виновата, и кто виноватъ, что такое виноватъ? Это была судьба. И ей лучше, говорятъ, онъ прекрасный человѣкъ.

– О, да.

Странный звукъ. Это былъ тамъ-тамъ. Они пошли обѣдать. За обѣдомъ опять были неловкiе мѣста въ разговорѣ. Долли сказала, что она пріѣдетъ другой разъ, но что не проситъ отдавать визита. На минуту замолчали, и Анна и Удашевъ переглянулись.

– Да, Москва, – сказала Анна. – Можетъ быть, мы поѣдемъ въ Петербургъ. Тогда я буду у васъ.

Вечеромъ, когда пили чай на терассѣ и Удашевъ ушелъ къ тренеру, Анна съ безпокойствомъ ждала его и, когда онъ пришелъ, поспѣшила идти спать.

На другое утро Долли хотѣла ѣхать, но не смѣла отказать просьбамъ и осталась до вечера. Удашевъ сказалъ, что проводитъ ночью. Анна сказала:

– Какъ ты?

– Да я провожу до большой дороги.

И опять неловкое молчаніе. Вечеромъ Удашевъ поѣхалъ провожать верхомъ, а Анна простилась съ Долли на крыльцѣ.

Ордынцевъ заговорился въ конторѣ. Ночь прелестная. Жена ждетъ, почти не видалъ. И смутная мысль: Долли пріѣдетъ, и надо видѣть, какъ она разскажетъ сестрѣ про свиданіе съ Удашевымъ. Странный ревнивый страхъ вдругъ напалъ на него. Уже темно было и свѣтло отъ мѣсяца, когда онъ вбѣжалъ на терасу. Старуха одна.

– Мама, гдѣ всѣ?

– Стива, кажется, легъ спать. А Кити развѣ не съ тобой? Я думала, что ты съ ней пошелъ?

– Куда?

– На встрѣчу Долли, она со всѣми дѣтьми. И что это ночью ѣздить. Она съ Шурочкой пошла.

Ордынцевъ стоялъ молча. И мрачная тѣнь ревности вполнѣ застлала его мысль: «она пошла отъ нетерпѣнья узнать, что онъ». Вдругъ лай собакъ, который глушилъ и экипажъ и веселые женскіе голоса. Привезли мама. Голосъ Кити. Что за глупость. Онъ встряхнулся и выбѣжалъ.

– Ахъ, а я тебя искала вездѣ.

Она взяла его за руку, пожала.

– Ну какъ не стыдно по ночамъ?

– Ничего, маменька, всѣ дѣти здоровы, да меня проводили.

– Кто?

– Алексѣй Кириллычъ до дороги.

Ордынцевъ выпустилъ руку жены, и холодъ пробѣжалъ по спинѣ. «Теперь вѣрно. Но можетъ быть, она не видала его, она не дошла до дороги».

– Какая лошадь славная у Удашева, – сказала дѣвочка.

«Кончено. Теперь все кончено». Онъ пустилъ ее руку и весело сталъ говорить съ Долли, разсказывая про охоту. Кити видѣла эту веселость и все поняла. Вечеръ длился невыносимо долго для обоихъ. Они знали, что неизбѣжно объясненіе, и желали его всей душой и боялись. Другіе видѣли, что что-то не такъ, но всѣ заняты своимъ. Наконецъ разошлись. Ордынцевъ ходилъ. «Какъ мнѣ идти къ ней, что сказать? Убить ее». А она, испуганная, раздѣвалась одна и тоже думала: «Какъ мнѣ сказать ему. Точно я виноватая, когда я не могу быть виновата». Они просидѣли порознь до свѣта. Она вышла въ кофтѣ.

– Миша, что ты?

– Ты знаешь, – мертвымъ голосомъ. – Тебѣ надо говорить.

– Да что мнѣ говорить, я не знаю.[1643]

– То что ты ходила встрѣчать сво....

– Миша, не оскорбляй меня. Я видѣла, что ты такъ, но я не вѣрила себѣ. Если я не говорю..

– Оттого что тебѣ все равно.

– Нѣтъ, это такъ быть не можетъ.

Все тихимъ, злымъ шопотомъ.

– Я этого не могу переносить.

– Такъ, стало быть, ты думалъ. Это гадко, оскорбительно. Стало быть, я не могу быть въ Москвѣ, потому что я его встрѣчу. – И нервы ее разстроились. – Да я не могу…

– Ну говори, что и какъ было.

– Ахъ, ты [1 неразобр.]

– Виноватъ.

– Я [1 неразобр.] и не думала.

Долго шло и кончилось слезами, и любовь больше прежней. Утромъ за чаемъ веселые, добрые оба.

Послѣ того какъ Долли уѣхала, Удашевъ пришелъ къ женѣ.

– Она какая то притворная и кислая, твой другъ. И что за манера совѣтовать не отдавать визита; я самъ знаю, что дѣлать. И твой братъ почему не пріѣхалъ?[1644]

– Нѣтъ, она не знаетъ, какъ вести себя.

– Но это глупо. Я былъ въ Москвѣ, и всѣ о тебѣ спрашивали. – Онъ помолчалъ. – А мнѣ нужно будетъ ѣхать послѣ завтра, надо привезти тренера.

– Ты лучше поѣзжай нынче, сейчасъ, и оставайся.

– Ахъ, что ты такъ раздражительна.

– Да ты самъ говоришь, что Долли глупо себя ведетъ, это не успокоиваетъ.

– Отчего же тебя огорчаетъ, что я поѣду?

– Нисколько. Это естественно. Я для тебя maitresse.[1645] Къ ней пріѣзжаютъ, когда нужно, и опять уѣзжаютъ.

– Анна, это не хорошо. Я всю жизнь тебѣ готовъ отдать, а ты…

– Да, жизнь ты готовъ отдать и все, но не можешь дать того простого, чтобы Долли не просила не возвращать визита.

– Да это вздоръ. Я это докажу.

– Нѣтъ! не вздоръ. А у насъ остается одно – роскошь (я видѣла, какъ она смотрѣла на эту роскошь, и она, роскошь, мнѣ противна стала) и… любовь, вотъ эта любовь. И надо.

Она обняла его голову и прижала къ своей груди.

Черезъ часъ они еще разговаривали.

– Ты поѣзжай въ Москву, но, Алексѣй, если ты подумаешь, то ты увидишь, что намъ непремѣнно надо ѣхать отсюда.

– Я сдѣлаю все, что ты хочешь, – сказалъ онъ холодно.

– Да, и поѣдемъ въ Петербургъ. Я здѣсь не могу жить, пойми это.

– Что ты велишь, то мы сдѣлаемъ.

Она замолчала, а онъ тяжело вздохнулъ и сталъ готовить новый планъ жизни, но все было неясно и страшно.

* № 155 (рук. № 95).

Несмотря на увѣренія Степана Аркадьича, которому въ своей безпомощной растерянности повѣрилъ Алексѣй Александровичъ, несмотря на увѣренія о томъ, что все это очень просто, даже самъ Степанъ Аркадьичъ увидалъ, что дѣло развода не очень просто. Алексѣй Александровичъ соглашался оставить жену, т. е. отпустить ее, и не требовать развода для себя. Онъ соглашался на то, чтобы меньшой, не его ребенокъ-дѣвочка носила его имя. И онъ думалъ, что онъ сдѣлалъ все, что могъ, для того чтобы простить обиду; о томъ, чтобы послѣ его великодушія отъ него еще бы требовали какихъ нибудь жертвъ, ему и не приходило въ голову, тѣмъ болѣе что, какъ ни велико было то зло, которое ему сдѣлали эти 2 человѣка, его бывшая жена и Вронской, онъ зналъ, что они чувствуютъ зло, сдѣланное ему, мучаются совѣстью и цѣнятъ его великодушіе. Но не прошло 3-хъ мѣсяцевъ, какъ отъ него потребовали еще новыхъ жертвъ, казавшихся ему невозможными.[1646] Явился вопросъ: какое имя будетъ носить будущій ребенокъ Анны и Вронскаго. Являлось три альтернативы: или дѣти будутъ носить незаконное имя Каренина, или онъ долженъ доказать законно преступную связь жены, или онъ долженъ былъ, принявъ на себя постыдныя улики прелюбодѣянія, допустить разводъ для себя, какъ для виновной стороны. Въ обоихъ первыхъ случаяхъ страдали бы другіе, только въ послѣднемъ случаѣ страдалъ онъ одинъ. И какъ ни ужасны были для него ложные униженія, черезъ которыя онъ долженъ былъ пройти, онъ исполнилъ то, что отъ него требовали. И Вронской и Анна женились въ томъ имѣніи, Вронского, где онъ жилъ съ Анной до этаго.

<Для Вронскаго и Анны наступило наконецъ давно желанное и дорого купленное счастіе.>

* № 156 (рук. № 97).

Было начало Іюля. Послѣ обѣда дѣти Долли съ гувернанткой и Варинькой (дѣти любили ее, казалось, больше матери и требовали, чтобы она шла съ ними) пошли за грибами. Сергей Ивановичъ, какъ и обыкновенно, сознательно и снисходительно отдыхая отъ умственныхъ и общественныхъ трудовъ, наслаждался простой, ясной деревенской жизнью. Сергѣй Ивановичъ еще за обѣдомъ сказалъ, что онъ пойдетъ съ ними за грибами.

– Я очень люблю ходить за грибами, – сказалъ онъ, оглядываясь на всѣхъ и какъ бы подчеркивая то значеніе, которое должно имѣть его – философа и общественнаго руководителя – хожденіе за грибами.

Варинька покраснѣла, услыхавъ это, и Кити переглянулась съ Долли.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*