Лариса Матрос - Социологический роман
Все захлопали и подняли бокалы. Инга сразу заметила мужа, весело и возбужденно беседовавшего с сидящей рядом с ним хорошенькой кокетливой аспиранткой, которую она уже где-то видела раньше. -- Привет, -- сказала Инга громко, с интонацией, выражающей ее абсолютную уверенность в том, что сидящие за столом только то и делали, что ждали ее здесь. Заметив жену, Саша, неуклюже скрывая растерянность, встал и сказал: -- Проходи, Инга. Садись. Он предпринял попытку выйти Из-за стола, но осуществить ее было трудно: стулья тесно были прижаты друг к другу. -- Ничего, Сашенька, не беспокойся, -- сказала Инга, в мгновенье приняв решение делать вид, что ее ничего не смущает. Все потеснились, и она села у края стола близко от двери. Каждой клеточкой кожи ощущая молчаливый упрек сидящих, особенно женщин, за неуместное вторжение, Инга разыгрывала веселость назло всему.
-- Как у вас тут все красиво приготовлено, -- говорила она с наигранным восторгом. Стол действительно был отменный. Покрытый белыми листами ватмана и сервированный различными сосудами, которые обычно используют в химических опытах, а также взятыми в институтской столовой тарелками, стаканами и вилками, он являл высшие достижения кулинарного творчества сидящих здесь представительниц прекрасного пола. Побывав за это время уже на многих домашних вечеринках, Инга никогда не видела ничего подобного. Да и сами женщины за этим столом выглядели совсем подругому. От них исходила какая-то нескрываемая чувственная энергия. Здесь они не были ни мамами, ни женами, связанными супругами и детьми, а принадлежали только самим себе и излучали ауру, наполненную флюидами только им понятной взаимосвязи, особые критерии которой, превращают их в нечто целое, самодостаточное.
Инга каждым своим нервом ощущала "колючую проволку", не дозволяющую ей проникнуть в эту среду, которая отвергала ее не только как некстати явившуюся жену одного из привлекательных мужчин лаборатории, но и как человека из другого, второсортного, мира. Потому что высший сорт -- это только принадлежность к касте сотрудников Академии наук.
Первые мгновенья участники застолья пытались играть в дружелюбие и говорили что-то приветственное в адрес Инги. Но их хватило ненадолго, и они почти не скрывали, что она испортила им настроение. Самым противным и почти невыносимым было поведение девицы, сидевшей рядом с Сашей. Она цинично, пренебрегая присутствием жены, продолжала кокетничать с ним, строить глазки и непрерывно, как бы невзначай, касалась его плеча. Инга видела, что муж чувствует себя неловко, но, вероятно, ничего не может сделать. Ей хотелось демонстративно встать и хлопнуть дверью. Но она собрала всю свою волю, чтоб разыгрывать веселость и соучаствовать в этом ненавистном празднике. Главное, чего она хотела сейчас, -- это тщательно спрятать ощущение своей униженности и сохранить чувство собственного достоинства. Поэтому, посидев еще немного и сделав какой-то очень приятный комплимент девице, кокетничавшей с Сашей, она сказала с улыбкой: -- Сашенька, я должна забрать Анютку, потому побегу. -Наверное, день рождения еще не кончился, ты могла бы еще побыть здесь, -- с почти нескрываемой неискренностью ответил Саша. -- Да нет, уже прошло два часа, неудобно держать ребенка у чужих людей так поздно, так что я пойду, а ты можешь не торопиться. Помахав кокетливо всем сидящим за столом рукой, она вышла из комнаты.
x x x
Состояние оцепенения покинуло ее, когда она увидела счастливую Анюту, играющую со своей подружкой. Всех других гостейдетишек уже не было, и Анюта осталась последней. Дочка радостная, подбежав, уткнулась в ее колени, таким образом выражая восторг встречи с мамой. Подняв Анютку на руки, она крепко прижала ее к себе, нежно целуя разрумяненные щечки. И тут слезы обиды, безысходности сами потекли из глаз. Вилена, которая была старше Инги лет на девять, положив руку ей на плечо, спросила: -- Инга, у тебя неприятности?
-- Да нет, ничего страшного, -- сказала она, испытывая острую потребность хоть с кемто поделиться своим душевным состоянием. -- Вовочка, -- позвала Вилена старшего сына, юношу лет пятнадцати, -- поиграй с детишками, а я посижу на кухне с Ингой Сергеевной.
-- Инга пойдем попьем чайку. Завтра суббота, так что ничего страшного, если девочки пойдут спать чуть позже. Проходи, а я сейчас. Вилена прошла в спальню, где, как и у многих, стоял письменный стол, за которым работал муж. -- Так, -- сказала Вилена, вернувшись, -- сейчас нам никто не будет мешать.
Она поставила на маленький обеденный стол сладости, оставшиеся от детских именин, разлила чай, села напротив Инги и проникновенно сказала: -Ну, что случилось? Я тебя слушаю. -- Да я и сама не знаю, что говорить, -произнесла с опущенной головой Инга, не в силах удерживать снова хлынувшие слезы. -- Понимаешь, Вилена, с того дня, как мы приехали в Городок, в нашей семье все разладилось. Когда я вышла замуж за Сашу, я была уверена, что всегда буду самым главным в его жизни. Но у него кружится голова от этой научной среды, от их образа жизни. Моя профессия юриста, о которой я мечтала с детства, в Городке никому не нужна. Поэтому я чувствую себя в жуткой ситуации. Окружение Саши -- представители технических наук и математики, к гуманитарным наукам они относятся свысока, а здешние гуманитарии юристов вообще терпеть не могут. И я оказалась как бы человеком второго сорта. -- Я тебя понимаю, Инга. Но что же ты намерена делать?
-- Не знаю, может, вернусь в Одессу. -- Тебе есть куда и к кому возвращаться?
-- Да нет, в том-то и дело, что мне некуда возвращаться. Я не могу доставить родителям столько страданий. Притом там абсолютно негде жить. -Наберись терпения, я уверена, что твой муж тебя очень любит. Это вся пена пройдет. Сейчас он немного опьянел от этой новизны, романтики, это все пройдет. Я уверена, что у вас все будет прекрасно и ты найдешь себя в Академгородке. А потом... знаешь, что я тебе скажу, никогда нет гарантий, что следующая встреча, следующая любовь принесут счастье. Вообще брак -- это компромисс. И чем больше компромисс, тем он счастливей. Сейчас ты пойдешь на компромисс, уступишь место мужу, а потом он сделает то же самое. Так в семьях, где оба супруга с творческими устремлениями, часто и бывает. Я не думаю, что твой муж тебя предает или изменяет. Нет, просто он окунулся в этот образ жизни, где свои правила. Так что я тебе советую: на семейном поприще наберись терпения, а на творческом -- не сдавайся, не изменяй себе. Тут ты на компромисс не иди, а борись за сохранение себя. Это я тебе говорю на основании личного опыта. -- Спасибо, Вилена, -- сказала Инга соседке и, взяв Анюту на руки, пошла домой. Она открыла дверь, и ее любимая отдельная квартирка, которую она, как могла, при ограниченных деньгах каждый день все более украшала, словно приняла ее в свои объятия, излучая тепло и любовь. Положив дочурку спать, она улеглась в теплую ванну. Выйдя из нее совсем успокоенной, она постелила развернутый диванкровать и, обняв его во всю ширину распростертых рук, закрыла глаза. x x x
Инга нажала кнопку звонка и маленькая, с простоватым лицом женщина открыла ей дверь. -- Здавствуйте, а можно Вадима. -- Здравствуйте, вы Инга? -- Да. -- Я жена Вадима, Настя. Его нет дома, но вы можете все ему передать в устной или письменной форме. Он мне говорил о вас. -- Спасибо. Можно листок бумаги, пожалуйста? -- Конечно, конечно, -- засуетилась Настя. -Проходите вот сюда. Она предложила Инге сесть и дала листок бумаги и ручку. Инга быстро написала: "Уважаемый Вадим. Большое спасибо за книжки. Я их прочитала с огромным интересом, и у меня появились некоторые идеи. В пятницу я в город не еду и смогу с вами и вашими коллегами встретиться в любое время до 6ти часов вечера. (После мне нужно идти в садик за дочкой.) С уважением, Инга". Сложив листок, Инга на его обороте написала свой адрес и отдала его Насте. -- Большое спасибо. До свиданья, -- сказа Инга, направляясь к двери. -- Может, чайку попьете? -- Нет, спасибо. Мне нужно дочку купать. А завтра рано на работу. Я ведь в городе работаю. -- Да, мне Вадим говорил. Я вам сочувствую. Но все образуется. Заходите, если что. -- Большое спасибо, -сказала еще раз Инга и вышла.
Оказавшись на улице, она почувствовала, что у нее окрепла почва под ногами, что пришел конец ее одиночеству в Академгородке.
x x x
Стоял один из типичных солнечноморозных дней. Инга зашла в институт и вся наполнилась каким-то ликованием от той атмосферы, которая здесь царила. Огромные окна, отражаясь в блестящей пластиковой серого цвета плитке полов, словно приумножали здесь количество света и воздуха. Громко звучала по радио музыка и голос диктора, руководившего производственной гимнастикой.
"Каким же нужно быть счастливым, чтоб здесь работать", -- подумала Инга, поднимаясь на второй этаж. Она быстро нашла указанную Вадимом комнату и робко приоткрыла дверь. Вадим тут же встал и пригласил ее зайти. Он помог ей раздеться и указал на стул у его стола, стоящий напротив его стула. -Инга, ты знаешь, что такое социологическое счастье? -- сказа он весело, энергично, как только уселся напротив гостьи. -- Не знаешь. Сейчас я тебе объясню. Социологическое счастье -- это, когда то, над чем мы бьемся, окажется кем-то из "официоза" принятым всерьез. Так вот такое чудо случилось, и наконец категория "свободное время" попала в офицальные документы. Это значит, что мы занимаемся не "ничем", а чем-то реальным, на что могут выделяться средства и к чему можно прислушаться. Но это так, предисловие, чтоб тебя более глубоко ввести в курс дела. Ну теперь рассказывай, какие идеи тебя посетили при знакомстве с нашими работами.
