Элизабет Гаскелл - Жены и дочери
– Я так и думал, что вы придете, сквайр. Ваш отец приезжал к моему отцу, когда тот лежал на смертном одре.
– Ну-ну, старина, перестань! – сказал сквайр, легко приходя в волнение, что случалось с ним всегда. – Не стоит говорить о смерти, ты скоро выкарабкаешься, помяни мое слово. Тебе ведь прислали немного супу из Холла, как я просил, не так ли?
– Да, да, у меня есть все, что нужно, из еды и питья. Молодой сквайр и мастер Роджер были здесь вчера.
– Да, я знаю.
– Но сегодня я еще на шаг приблизился к небесам, верно вам говорю. Я бы хотел, чтобы вы позаботились о растительном покрове в Уэст-Спинни, сквайр. Там, где растет утесник и где у старой лисы было ее логово, откуда она совершала свои набеги. Вы должны помнить об этом, сквайр, хотя и были в те времена совсем еще мальчонкой. Ее проделки забавляют меня и посейчас. – И, сделав слабую попытку засмеяться, старик зашелся сильным кашлем, чем изрядно встревожил сквайра, которому показалось, что больной уже не переведет дыхание.
На хриплые звуки пришла невестка старика и сообщила сквайру, что приступы у него случаются все чаще и что, по ее мнению, от одного из них он вскоре уже не оправится. Она, не чинясь, высказала свое мнение при старике, который сейчас, хватая воздух широко раскрытым ртом, застыл в неподвижности, откинувшись на подушку. Бедняки принимают неизбежное и приближение смерти гораздо проще, чем это в обычае у более образованной публики. Подобное бессердечие потрясло сквайра, но невестка трогательно и нежно ухаживала за стариком, и то, что она только что сказала, было для него не большей новостью, чем завтрашний восход солнца. Сейчас его тревожило лишь то, что он не успеет рассказать сквайру всего, ради чего позвал его.
– Эти землекопы – я называю их землекопами, поскольку многие пришли издалека, хотя кое-кто – это те самые люди, кто трудился на вас и кто был уволен прошлой осенью, когда пришла команда остановить работы, – они рубят утесник и подлесок на костры, чтобы согреться. Отсюда им далеко возвращаться по домам, и потому они и ужинают здесь. Так что если вы не присмотрите за ними, то скоро здесь останется голая земля. Я подумал, что должен предупредить вас об этом, пока смерть не пришла за мной. Здесь был священник, но ему я не стал говорить ничего. Он думает только о людях графа, а меня попросту не стал бы и слушать. Сдается мне, это граф поставил его на церковь, потому как он заявил, что, дескать, славно, когда бедные люди получают такую работу. Но когда здесь трудились ваши люди, он ничего такого не говорил, сквайр.
Эта непривычно долгая для него речь прерывалась приступами кашля, после которых старик долго приходил в себя. Облегчив же душу и высказав все, что хотел, он отвернулся лицом к стене и, похоже, заснул. Но вскоре проснулся, словно от толчка.
– Я хорошенько вздул его. Но он лазил за яйцами фазанов, а я не знал, что он сирота. Господи, прости меня!
– Он думает о Дэвиде Мортоне, калеке, который ставил силки на хищных птиц, – прошептала женщина.
– Но ведь он умер давным-давно, лет двадцать тому, пожалуй, – заметил сквайр.
– Да, но, когда дедушка засыпает после долгого разговора, вот как сейчас, ему, наверное, снятся прежние времена. Он еще не до конца проснулся, сэр, так что вам бы лучше присесть, если вы намерены остаться, – продолжала она, входя в большую комнату и смахивая фартуком пыль со стула. – Он строго-настрого предупредил нас, что мы должны обязательно разбудить его, если придете вы или мистер Роджер. Мистер Роджер сказал, что заглянет к нам еще раз сегодня утром. Но дедушка проспит еще час или около того, если его не трогать.
– Я жалею, что не простился с ним, мне хотелось бы сказать ему «до свидания».
– Он так внезапно засыпает, – оправдываясь, сказала женщина. – Но если вам доставит удовольствие сказать ему это, сэр, я могу разбудить его.
– Нет-нет! – воскликнул сквайр, когда женщина уже собралась исполнить свое обещание. – Я лучше зайду еще раз, быть может, прямо завтра. И передайте ему, что мне очень жаль. И это правда. А если вам что-либо понадобится, без стеснения обращайтесь в Холл! Значит, говорите, мистер Роджер обещал заехать вновь? Вот он мне и сообщит, как у вас дела. Все-таки я бы очень хотел попрощаться с ним.
Вручив шестипенсовую монету мальчугану, который держал его коня, сквайр поднялся в седло. Он немного посидел в неподвижности, глядя на деловитую суету впереди, после чего перевел взгляд на собственный незаконченный дренаж. Пилюля была горькой. Он с самого начала возражал против того, чтобы одалживать деньги у правительства, но супруга убедила его пойти на этот шаг. Сделав же его, он гордился тем, что идет в ногу со временем, как никогда прежде. Он тщательно изучил проект и прочел о нем все, что только можно, пусть и медленно, пока супруга уговаривала его. Он неплохо разбирался в сельском хозяйстве, которое было его единственным увлечением, и даже прослыл первопроходцем среди местных землевладельцев, когда начал выкладывать дренажные канавы плиткой. В те дни люди частенько обсуждали хобби сквайра Хэмли, но в тавернах или за ужинами в ратуше опасались заводить его, чтобы избежать долгих повторений аргументов, которые он вычитал во всевозможных брошюрах, посвященных этой теме. Теперь же все собственники земель вокруг занимались осушением, а по его правительственному займу продолжали накапливаться проценты, невзирая на то, что все работы остановились, а плитка обесценилась. Подобные мысли не давали ему покоя, и сквайр уже был готов поссориться с собственной тенью. Ему надо было дать выход своему дурному настроению, и, внезапно вспомнив об уничтожении растительного покрова, о котором ему рассказывали не далее четверти часа тому, он направил коня к людям, работающим на землях лорда Камнора. Но прежде чем добраться до них, сквайр встретил мистера Престона, также верхом на коне, который приехал проконтролировать своих работников. Сквайр не был знаком с ним лично, но по манере речи агента и по тому нескрываемому почтению, с которым тот обращался к нему, он заключил, что перед ним – ответственный человек. И поэтому он обратился к нему с вопросом:
– Прошу прощения, но я полагаю, что вы здесь управляющий?
Мистер Престон ответил:
– Несомненно. Я – здешний управляющий, но помимо этих работ занимаюсь еще многими делами. Я сменил мистера Шипшенкса на посту управляющего собственностью милорда. Итак, я к вашим услугам. А вы – мистер Хэмли из Хэмли, верно?
Сквайр чопорно поклонился. Ему не понравилось, в какой манере у него осведомились о его имени. Равный ему по положению человек мог бы, пожалуй, высказать предположение о том, кто он такой, или же узнать его, но до тех пор, пока он не представился сам. Агент, стоящий ниже его на социальной лестнице, не имел права обращаться к нему иначе, как «сэр». Таков был кодекс поведения старого сквайра.
– Я – мистер Хэмли из Хэмли. Полагаю, вы еще не ознакомились с границами владений лорда Камнора, и потому сообщаю вам, что моя собственность начинается вон от этого пруда – там, где вы видите небольшой холм.
– Я прекрасно осведомлен об этом, мистер Хэмли, – заявил мистер Престон, которому не понравилось, что ему приписывают незнание этого факта. – Но я могу поинтересоваться, почему вы решили именно сейчас обратить на это мое внимание?
Несмотря на то что сквайр начал закипать, он попытался обуздать свой нрав. Уже к одной этой попытке следовало отнестись с должным уважением, поскольку она была нешуточной и далась ему нелегко. Было нечто такое в тоне и манерах симпатичного и хорошо одетого агента, что невыразимо раздражало сквайра, а невольное сравнение прекрасной верховой лошади, на которой восседал мистер Престон, с его собственной старой и неухоженной клячей отнюдь не способствовало умиротворению.
– Мне доложили, что ваши люди нарушают эти границы и вырубают утесник на моей земле, чтобы разжечь костры.
– Очень может быть! – согласился мистер Престон, недоуменно приподнимая брови. Его манера поведения куда больше, чем слова, свидетельствовала о том, сколь мало значения он придает этому прискорбному факту. – Пожалуй, они полагают, что в том нет особого вреда. Тем не менее я узнаю, так ли это.
– Вы сомневаетесь в моих словах, сэр? – осведомился сквайр, горяча свою лошадь, пока она не затанцевала под ним. – Говорю вам, что мне сообщили об этом не далее как полчаса тому.
– Я вовсе не собираюсь подвергать сомнению ваши слова, мистер Хэмли, ибо это последнее, что пришло бы мне в голову. Но вы должны извинить меня, поскольку я полагаю, что аргумент, который вы вот уже дважды привели в подтверждение своих слов: «Мне сообщили об этом не далее как полчаса тому», – не настолько убедителен, чтобы полностью исключать возможность ошибки.
– Было бы лучше, если бы вы на простом и понятном английском языке заявили мне, что сомневаетесь в моих словах, – сказал сквайр, крепко сжимая и слегка приподнимая хлыст. – Вы крайне словоохотливы, и я никак не могу взять в толк, что вы имеете в виду.
