Томас Гарди - Стихотворения
На берег морской,
На бурный прилив
Посмотрит с тоской,
Взор в бездну вперив,
И вновь удалится...
Но что ему там, за волною, мнится?
II
Яснее и зримей, чем все живое,
Сладчайший сон
Ему предстает,
И чувствует он,
Что вымысел тот
Во плоть облечен
И дышит, живет
Не время ль былое
В видение вылилось роковое?
III
И дома, вдали от морского рева
Он зрит фантом
Такой же точь-в-точь,
Забыть о нем
Бедняге невмочь
Пурпурным огнем
Просквозивший ночь,
Как на небе слово,
В сознании пишется образ былого.
IV
Вскачь мчится красавица молодая.
Он стар, седина
Давно уж пришла,
Меж тем как она
Все та, что была,
И моря волна
На бугры наползла.
Дождь льет, нарастая,
И снизу рокочет волна глухая.
1913
Перевод А. Шараповой
КОЛДОВСТВО РОЗ
"Я гордый замок возведу
(Сказал он), но сначала
Хочу, чтоб зажурчала
Вода вдоль лестницы широкой!
Сейчас же замок возведу
И розы посажу в саду,
Чтоб ты не заскучала!"
И вскоре замок был готов
Две башни для начала,
И весело журчала
Вода вдоль лестницы широкой.
Мой замок вскоре был готов,
Немало там росло цветов,
Но роз я не встречала.
Он роз не посадил нигде,
И, точно в пору вдовью,
Мой сад не жил любовью,
И мы сердцами разлучились.
Он роз не посадил нигде,
Что к тайной привело вражде
И злому пустословью.
"Исправлю все", - решила я,
И в разрыхленном дерне,
От слез еще упорней,
Я ночью розы посадила:
Вернуть любовь мечтала я,
Чтоб ревность тайная ничья
Ей не сушила корни.
Но жизнь мою прервал Господь,
Призвать меня желая,
Увидеть не смогла я
Цветущих роз и не узнала,
Любовь вернул ли нам Господь,
Или сумела побороть
Ее разлука злая.
Быть может, царственный мой куст
Впервые этим летом
Пылает алым цветом,
И друг заветный понимает,
Любуясь на цветущий куст,
Что замок без хозяйки пуст,
Но мне не знать об этом.
Перевод Р. Дубровкина
ЕЕ ТАЙНА
Страдала я, и боль моя
Была очевидна ему,
Но то, что любила я мертвеца,
Не откроется никому!
Он ждал, что вот-вот на след нападет
Портрета или письма,
Любая записка, любой намек
Сводили его с ума.
Он шел за мной на причал ночной,
На берег, где билась вода,
И только на кладбище за углом
Не заходил никогда.
Перевод Р. Дубровкина
В БРИТАНСКОМ МУЗЕЕ
"Чем так привлек тебя этот обломок
Серой шершавой плиты?
Грубый, изъеденный временем камень
Что в нем увидел ты?
Нет, не увидел - скорее услышал:
Ходишь вокруг и молчишь.
Шепчешь о чем-то одними губами,
Кроткий, как птица, как мышь.
Это же просто подножье колонны,
Здесь тебе скажет любой,
Камень, отрытый на Ареопаге,
Что до него нам с тобой?"
"Я не знаток, но тревожит мне душу
Стершийся этот гранит:
Может быть, голос апостола Павла
Он и поныне хранит?
Голос апостола Павла, гремящий
Над приутихшей толпой,
Голос, пронзавший до самого сердца,
На доброту нескупой.
Солнцем и ветром измотанный странник,
С виду невзрачен и сух,
Грозно слова разбивал он о камни,
Разум тревожил и дух.
И потому не могу я не думать,
Тихий, простой человек:
Голос святого апостола Павла
Здесь поселился навек".
Перевод Р. Дубровкина
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ МУЗЫКАНТЫ
Висела над крышей дома
Рождественская луна,
Усадьба была нам знакома,
И снежная роща темна.
Торжественно скрипка запела
И смолкла в безлюдье ночном:
Смотрели мы оторопело,
Как в зеркале за окном
Хозяйка танцует, не зная,
Что комнату видим мы,
Мелькает рубашка ночная,
Как призрак в объятьях тьмы...
Давно прогнала она мужа,
Но только что стала вдовой,
Трещала декабрьская стужа,
Мы молча вернулись домой.
Перевод Р. Дубровкина
ДВА СОЛДАТА
Мы повстречались за углом
С соперником моим.
С тех пор как я покинул дом,
Не виделись мы с ним.
И вновь я вспомнил обо всем,
Что больно нам двоим.
Я увидал ее тотчас
Ту, что любил и он,
Чей прах, наверно, и сейчас
Лежит непогребен.
Она опять воскресла в нас,
Как призрак тех времен!
Гляжу - в его застывшем взгляде,
В расширенных зрачках
Вновь память вспыхнула об аде,
О крови, о слезах...
Но тут и он, к моей досаде,
Мой заприметил страх.
Однако, дав уйти испугу,
Мы разошлись бесстрастно,
Ни слова не сказав друг другу
О драме той ужасной.
Но не уйти нам от недуга,
Что жжет нас ежечасно.
Перевод В. Лунина
ПОЭТ
Он хочет жить темно и тихо,
Ему противны свет, шумиха,
Молва, визиты в знатный дом
И лесть, и клятвы за столом.
Он не нуждается в участье
Богатства, красоты и власти
И в чувствах тех, кто в дальний путь
Спешит, чтоб на него взглянуть.
Когда же весть до вас дойдет,
Что он окончил круг забот,
В час сумеречный, час унылый
Скажите над его могилой:
"Тебя любили две души".
И день в кладбищенской тиши
При свете звезд умрет спокойно.
Так будет честно и достойно.
Перевод А. Сергеева
МИНУТЫ ОЗАРЕНИЙ
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ
Я - то, что не умрет,
Нить сходства и родства,
Я - тот подземный крот,
Что слышен вам едва;
Но смертное - прейдет,
А я всегда жива.
Я - очертанье лба,
Жест, голос или взгляд,
Я шире, чем судьба;
Пускай лета летят
Ни время, ни гроба
Меня не поглотят.
Перевод Г. Кружкова
ВОЗЛЕ ЛАНИВЕТА. 1872 ГОД
Указательный столб там стоял на пригорке крутом
Неказист, невысок,
Где мы с ней задержались немного, осилив подъем,
На распутье вечерних дорог.
Прислонившись к столбу, она локти назад отвела,
Чтоб поглубже вздохнуть,
И на стрелки столба оперла их - и так замерла,
Уронив подбородок на грудь.
Силуэт ее белый казался с распятием схож
В сизых сумерках дня.
"О, не надо!" - вскричал я, почуя, как странная дрожь
До костей пробирает меня.
Через силу очнулась, как будто от страшного сна,
Огляделась кругом:
"Что за блажь на меня накатила, - сказала она.
Ну, довольно, пойдем!"
И пошли мы безмолвно в закатной густеющей тьме
Все вперед и вперед,
И, оглядываясь, различали тот столб на холме
Среди мрачных пустынных болот.
Но в ее учащенном дыханье таился испуг,
Искушавший судьбу:
"Я увидела тень на земле, и почудилось вдруг,
Что меня пригвоздили к столбу".
"Чепуха! - я воскликнул. - К чему озираться назад?
Не про нас - эта честь".
"Может быть, - она молвила, - телом никто не распят,
Но душою распятые - есть".
И опять побрели мы сквозь сумерки и времена,
Прозревая за тьмой
Муку крестную, что на себя примеряла она
Так давно. - Боже мой!
Перевод Г. Кружкова
QUID HIC AGIS?
{* Что ты делаешь здесь? (лат.)}
I
Посещая храм
По воскресным дням,
Там, на месте своем,
Повторяя псалом
Или тихо хвалу
Бормоча в углу,
В пору летних засух,
Когда мается дух,
В должный день и час
Слушая рассказ
Про годину мытарств
Из Книги Царств,
Как библейский пророк
От скорбей и тревог
В пустыню бежал
И смерти там ждал,
Но Господь перед ним
Явился незрим,
Буря вдруг пронеслась,
Земля сотряслась,
И повеял чуть слышный
Голос воли всевышней,
Мог ли я ожидать,
Ловя благодать
В блеске милых очей
И церковных лучей,
Что придет такой час,
Когда тот же рассказ
О гонимом провидце
В сердце мне постучится
И ознобом, как лед,
По спине проберет?
II
Когда выпало мне
Немного поздней,
Жарким летним днем
Перед алтарем
То же место читать
И его толковать
Для других прихожан
Простых хуторян,
Вряд ли готовых
Вникать в каждый стих,
Забыв о коровах
И овцах своих,
Но готовых всегда
Вздремнуть под шумок,
Я не ведал тогда
И ведать не мог,
Исполняя урок,
Какая нас ждет
Великая Сушь,
Когда время пройдет
И выпьют года
Нектар наших душ.
III
Но как ныне истек
Ликования срок,
Светом залитый храм
Обезлюдел - и там,
Где сиял ее взор
Из лучистых орбит,
Лишь плита до сих пор
Ее имя хранит,
И в пустыне своей,
Вдалеке от людей,
Жду я, втайне стеня,
Угасания дня
(Хоть я мог бы восстать
И громко воззвать
На скрещенье дорог,
Как древний пророк),
Снова бурю и гром
Слышу в сердце своем,
И дыханье огня
Настигает меня,
И из всех голосов,
Сердцу внятных поднесь,
