Гор Видал - 1876
Должен сказать, что никогда еще в своей жизни я не чувствовал такой усталости. По правде говоря, мы все трое начинаем сникать от непрекращающегося напряжения.
Сегодня утром уходящий с поста губернатора штата Нью-Йорк Сэмюел Тилден сопровождал своего преемника, некоего Люциуса Робинсона, в зал Ассамблеи Капитолия штата, чтобы принять у него губернаторскую присягу.
Мы с Биглоу сидели в дальнем конце зала, и боюсь, что Биглоу проспал большую часть очень милой речи Тилдена. Его извиняет лишь то, что он помогал ее написать.
В качестве официального хроникера Тилдена для «Геральд» я был весь внимание. Прочая всеамериканская пресса не представлена вовсе.
Биглоу сказал, что количество журналистов, присутствовавших на инаугурации губернатора штата Нью-Йорк, невелико. Этот факт кажется мне зловещим, учитывая, что сегодня Тилден произносит первую публичную речь после избрания его президентом.
С чрезмерной деликатностью Тилден упомянул нынешний «предмет разногласий», заметив, что на состоявшихся до сих пор двадцати двух президентских выборах конгресс просто регистрировал голоса выборщиков. Теперь же конгрессу предстоит сделать выбор между двумя диаметрально противоположными списками, поданными четырьмя штатами. Тилден напомнил аудитории о том, что три года назад конгресс объявил незаконным нынешнее правительство штата Луизиана, счетная комиссия которого сочла возможным отменить результаты народного голосования. Тилден также назвал незаконными подобные же комиссии Южной Каролины и Флориды. Однако вместо того, чтобы громоподобно заклеймить самую продажную и тираническую администрацию в истории Америки и высоко поднять свое знамя в качестве нашего законного лидера, он на протяжении всей речи говорил как эксперт до конституционному праву, а вовсе не гневный трибун, выразитель чаяний обманутого народа.
Тилден не упомянул две комиссии конгресса (одну сенатскую и другую — палаты представителей), которым поручено изыскать способ решения проблемы. Комиссия палаты по вопросам полномочий уже объявила, что решение должно быть выработано внутри конгресса. Тилден это одобряет, потому что, согласно конституции, спорные президентские выборы переносятся в палату представителей, как это случилось в 1800 году, когда полковник Бэрр и Томас Джефферсон получили равное число голосов в коллегии выборщиков. Палате пришлось выбирать между ними, и, на мой взгляд, она сделала не лучший выбор.
Другое решение состоит в том, чтобы образовать специальный орган вне конгресса и предоставить выбор ему. Тилден считает, что такой путь противоречит как конституции, так и традиции. Что ж, довольно скоро мы все узнаем, потому что объединенное заседание обеих комиссий назначено на 12 января. Джейми требует, чтобы я отправился в Вашингтон.
После вступления нового губернатора в должность мы с Биглоу проводили Тилрена на Игл-стрит, где уже стояли упакованные чемоданы и несколько доброжелателей (нового губернатора среди них не оказалось), а также представитель Нью-йоркской центральной железной дороги.
— Мы уезжаем пятичасовым поездом, — сказал Тилден.
— Багаж будет отправлен сразу, губернатор…
— Сразу в Вашингтон, в Белый дом, — услышал я собственный голос. Все, хотя и сдержанно, засмеялись; даже Тилден улыбнулся, но ничего не сказал.
Около пяти часов в этот серый, холодный день мы приехали на вокзал. К моему изумлению, никто не пришел нас проводить. Мы неловко стояли возле пузатой печки в почти пустом зале вокзала, не зная, о чем говорить.
Вдруг мне показалось нереальным, что эта одинокая скромная фигура — президент великой страны, центр национального кризиса. «Тилден или кровь!» Сейчас рядом со мной в салон-вагоне дремлет первая половина этого призывного клича. Наступит ли время второй половины?
Можно, конечно, объяснить отсутствие толпы. Сегодня первый день нового года, и все либо сидят дома, либо наносят визиты. Поезд почти пустой, и все же…
Мы прогромыхали через городок Гудзон. Между краснокирпичными домами виднеется скованная льдом река. Буер с голубым парусом скользит по льду к своре мальчишек, которые разожгли костер. Дым из труб Кэтскилла придает замерзшему ландшафту некое сходство с адом; не хватает медленных взмахов громадных крыльев дантовского Сатаны, чтобы моя аллегория стала полноценной.
Я пересел на свободное место рядом с Биглоу. Он не спит.
— Что вы об этом скажете?
Биглоу отлично понял, что я имел в виду. Он заговорил очень тихо, чтобы не потревожить Тилдена:
— Губернатор никогда не был популярен в Олбани. Они равнодушны к нему.
— Но он же президент…
— Да. Странно, не правда ли? Одержать такую победу и наблюдать, как ее уводят из-под носа.
— Ну, этого еще не случилось.
— Все теперь в руках конгресса. — В голосе Биглоу я слышу отчаяние. — И Хьюита. Представления не имею, что он предпримет завтра на заседании палаты представителей.
— Нельзя ли убедить губернатора взять руководство в свои руки?
— Он не хочет. «Разделение властей», говорит он.
— А тем временем южные демократы в конгрессе готовы перебежать на сторону Хейса?
— Пока нет. Пока Хейс и Грант не посулили им чего-либо.
Глаза Тилдена приоткрылись. Он смотрит на нас безучастно. Мы все трое смотрим друг на друга, а поезд несется на юг, рассекая морозный воздух. Никому из нас нечего сказать.
2
Четырнадцатое января 1877 года. Воскресенье. Я все еще в Нью-Йорке. Джейми был огорчен, что я не поехал в Вашингтон, но теперь он, думаю я, видит все преимущества того, что я нахожусь рядом с Тилденом.
Должен сообщить, что в разгар всей этой высокой политической драмы нашлось место и для комедии. В день Нового года, когда я был в Олбани, Джейми обходил с визитами дома, где его еще принимают.
Когда он добрался до дома своей невесты, мисс Мэй, он был уже настолько пьян, что помочился в камин в прихожей. На прошлой неделе родственник теперь уже бывшей невесты остановил Джейми у входа в «Юнион-клуб» и отхлестал его кнутом.
Я нашел Джейми в скверном настроении; он все еще покрыт синяками. Он ничего мне не рассказал о случившемся, да это и не нужно, потому что об этом сейчас говорит весь Нью-Йорк.
Два дня назад обе комиссии конгресса собрались на объединенное заседание, однако до сих пор из Вашингтона не слышно ничего нового. Члены обеих комиссий вершат свои дела в абсолютной тайне. Эта нехарактерная скрытность очень всех нас тревожит.
Вчера вечером из Вашингтона приехал Хьюит, он привез с собой проект резолюции, который комиссии собираются представить конгрессу. Вероятно, Тилден и Хьюит просидели над ним всю прошлую ночь, изучая проект по пунктам.
Незадолго до полудня Тилден и Хьюит спустились в гостиную, где собрались подлюжины советников (и ваш покорный слуга). Тилден выглядит на редкость невозмутимым. Я наконец научился понимать, что его невозмутимость не более чем маска, скрывающая крайнее раздражение.
— Джентльмены, объединенная комиссия конгресса приняла решение о создании избирательной комиссии. Хотя члены конгресса войдут в ее состав… это новшество будет функционировать вне конгресса, а следовательно, вне конституции.
— Но это же только проект, — быстро ответил Биглоу. — Конгресс может его отвергнуть.
— Мистер Хьюит сообщил мне, что демократы — члены сенатской комиссии уже одобрили в принципе создание такой комиссии…
— Но, губернатор, после консультации с вами палата представителей, которую мы контролируем, может отвергнуть это предложение, — сказал один из юридических советников Тилдена.
Тилден повернулся к Хьюиту:
— Не слишком ли поздно вы со мной консультируетесь?
У Хьюита был жалкий вид: весь день он страдал от нескончаемых приступов икоты. Подобно Наполеону, он держит руку под сюртуком, поглаживая свой диспепсический желудок.
— Губернатор, комиссия палаты представителей не консультируется с вами даже сейчас. Этим я хочу сказать, что конгрессмены осуществляют свое конституционное, независимое право. Я, безусловно, консультируюсь с вами.
Сидя за покрытым бязевой скатертью столом, мы тщательно рассмотрели план создания избирательной комиссии. Как всегда, губернатор вникает во все детали. За ночь он изучил проект до тонкостей.
— Лично я считаю этот проект абсолютно неконституционным.
— Тогда опротестуйте его! — Хотя Биглоу и юрист, у него совершенно не юридический темперамент. — Палата представителей вас поддержит…
— Джон, я не имею права открыто вторгаться в сферу законодательной власти Соединенных Штатов…
— Тогда сделайте это тайно! — воскликнул преданный поборник закона Биглоу.
На причудливо изогнутых сине-серых губах мелькнуло подобие улыбки.
