Джеймс Олдридж - Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра
Руперт был вне себя от ярости. Наглость Лилла и неумное поведение Джо вывели его из равновесия. И он твердо решил защищать Нину, чего бы это ни стоило.
Глава шестнадцатая
Руперт каждый день отправлялся либо в Адмиралтейство, либо в какой-нибудь клуб, на прием или на званый обед, чтобы встретиться со своими бывшими приятелями из правящей верхушки. Я понимал не хуже его, что решать вопрос будут не политики, а нефтяные компании. Однажды я услышал, как он громко разговаривает по телефону с Италией. Положив трубку и посовещавшись с Фредди, он сообщил мне, что сегодня в три часа дня нас посетит один итальянец.
— Прошу вас, Джек, обязательно быть, — сказал он.
— А кто он такой? — полюбопытствовал я.
— Константин Верокио, в его руках итальянская нефть. Утром Век позвонил мне домой и сказал, что летит из Генуи на своем реактивном самолете в Цюрих, но в три часа дня будет у Фредди. Вы, наверно, слыхали о нем…
Кто же не слышал о Верокио? За последние пять или шесть лет он стал таким же знаменитым человеком, как Энрико Маттеи из „ЭНИ“[13]. Так же, как и Матеи, он стремился к тому, чтобы Италия освободилась от английских и американских нефтяных монополий и проводила свою, независимую нефтяную политику. И так же, как Матеи, он предоставлял ближневосточным странам-поставщикам до пятидесяти-шестидесяти процентов акций, что вызывало бешеное негодование английских и американских нефтяников, забиравших себе чуть ли не девяносто процентов всех акций. Руперт как-то перевел мне статью из итальянского нефтяного журнала, где рассказывалось о происках американцев против Верокио. Пытаясь опрокинуть итальянца, заокеанские конкуренты натравливали на него определенные политические силы в Италии и создавали финансовые и сбытовые затруднения повсюду, где могли. Но Верокио был упорен, ловок, богат — и процветал.
Фредди больше всего импонировало то, что состояние итальянца было наследственным; его семье принадлежали в Генуе и Савоне крупнейшие в мире верфи по строительству танкеров среднего тоннажа (это обстоятельство и обеспечивало Верокио финансовую независимость). Руперт и его мать были близко знакомы с семьей Константина. Фредди их тоже знал и сразу же одобрил мысль Руперта привлечь Верокио к сделке на русскую нефть.
— Верокио ввозит все больше и больше русской нефти в Италию, и в то же зремя пытается наладить сбыт итальянской нефти и бензина у нас в Англии и во всей іівропе, — объяснил мне Руперт.
— А вы ему сказали, что мы хотим купить русскую нефть, но нам чинят препятствия?
— Зачем ему говорить, он и сам это знает.
В три часа дня в кабинете у Фредди появились Константин Верокио и англичанин 2 крапчатом галстуке бабочкой — Формен, богатый и предприимчивый делец из химического концерна, производящего карбид и удобрения. Мы полчаса прождали их у Фредди, который в тот день был на удивление молчалив и задумчив. Что-то явно его угнетало. Не звонили телефоны, эффектная секретарша не просовывала голову в плотно обитую дверь, а сам Фредди сидел, посвистывая и опершись локтями на пустой письменный стол, и только поглядывал на нас.
Верокио был совсем еще не старый человек, и ранняя седина только молодила его. Он был по-итальянски красив, прекрасно одет и воротничок его рубашки, плотно облегавший загорелую шею, сверкал такой белизной, что я почувствовал себя немытым. На безукоризненном английском языке он извинился перед Рупертом за то, что вынужден торопиться, так как вечером ему надо быть в Генуе.
— Моего четырехлетнего сынишку завтра кладут на операцию. Аппендицит. Вот несчастье, — сказал он. — Жена с ума сойдет, если меня не будет дома.
Мы поспешно зашагали в зал заседаний, подгоняемые нетерпением Верокио, и сели в кофейный уголок. Верокио сказал, что с удовольствием выпил бы чаю с молоком по-английски; а Формен, поморщившись, попросил итальянского вермута. Для троих Ройсов Фредди заказал кофе и представил меня, как своего дальнего родственника.
— Много вам удалось сделать, чтобы снять запрет с русской нефти? — спросил Верокио у Руперта.
— Почти ничего, — признался Руперт. — Никого не могу уговорить за это взяться. Все боятся.
— Ясно. — Верокио понимающе покивал красивой головой. — А каковы перспективы, Руперт?
— Откровенно говоря, пока никаких. Нефтяные компании наложили вето, поэтому в правительстве не желают этим заниматься.
Формен осведомился, кого Руперту удалось в связи с этим повидать, и тот рассказал шаг за шагом обо всех своих попытках.
— Вам еще повезло, — заметил Формен. — Моего секретаря они там в Комитете по нефтяным ресурсам даже на порог не пускают, и я ничего не могу поделать. А ведь с половиной этой бражки я обедаю каждую неделю. Не желают разговаривать, и все…
Верокио его прервал.
— Будем надеяться, что вы добьетесь большего, чем Формен, — обратился он к Руперту. — И это подогревает мой интерес к вашему предложению. Вы, вероятно, знаете, что мы, как и „ЭНИ“, пытаемся наладить розничную продажу итальянской нефти и бензина в Великобритании, а Формен согласен финансировать постройку колонок. Но пока что у нас нет в Англии своих нефтеперегонных заводов, а строить их сейчас и долго и дорого, поэтому до шестьдесят восьмого года мы неочищенную нефть ввозить к вам не сможем. Пока речь может идти только о ввозе очищенной нефти, бензина и дизельного топлива. И мы с удовольствием будем покупать переработанную нефть всюду, где это возможно, в том числе и в России. Если и вы захотите нам ее продавать, прекрасно, мы купим у вас все, до капли. Более того, если мы наладим свой сбыт в Англии, мы согласны привлечь к этому фирму Ройсов и ввести вас (обратился он к Руперту) в правление нашей компании, вручив вам приличный пакет акций и право решающего голоса. Как вы на это смотрите?
— По вопросам, касающимся фирмы, вам надо разговаривать с Фредди, — ответил Руперт. — Я же хочу заручиться вашим обещанием взять русскую нефть, если нам удастся ее ввезти. Тогда я смог бы сказать нашим чиновникам, что у меня есть серьезный потребитель русской нефти, а британскому правительству пришлось бы дать, в соответствии с европейским нефтяным соглашением, согласие на продажу этой нефти вам. Тем более, что у итальянцев имеется договор с „Бритиш петролеум“ и „Шелл“.
Верокио скорчил гримасу:
— Беда в том, Руперт, что, как вы знаете, существуют два договора, а не один.
— Знаю, вы хотите сказать, что помимо общеизвестного есть еще и секретный договор, но…
— Вот именно, — прервал его Верокио. — Общеизвестный европейский договор — это весьма и весьма симпатичный документ, составленный с соблюдением всех требований закона и справедливости. Мы разрешаем „Эссо“, „Шелл“ и „Тотал“ открывать сбытовые предприятия в Италии при условии, что Италия получает такие же права в Америке, Англии и Франции. Но в действительности все решается секретным соглашением, устанавливающим и объем сбыта и цены, а оно не подконтрольно никакому правительственному органу, потому что является соглашением частным. Вы уж поверьте мне, Фредди, нет такой страны, где бы пресловутые Семь Сестер[14] не распоряжались, как у себя дома.
Верокио не говорил, а стремительно выстреливал фразами, словно самолет уже запускал моторы, чтобы везти его домой, к сыну. Правда, Руперт потом мне сказал, что у Верокио всегда находится отговорка для поспешного отъезда: это позволяет ему сразу же переводить разговор на интересующие его темы, ибо ни на что другое он не желает терять времени.
— Простите, во мне заговорил итальянец, — продолжал Верокио. — Положим, мы согласимся брать у вас русскую нефть прямо в Англии. Но добиться от вашего правительства разрешения на ввоз этой нефти вы сможете только тогда, когда заставите его выполнять Европейское нефтяное соглашение. А заставить его можно, лишь мобилизовав общественное мнение. Надо поднять вокруг этого вопроса шум, как мы это сделали в Италии. Готовы ли вы оказать на ваше правительство такого рода политическое давление?
— Если надо, — произнес Руперт, — я готов вовлечь в эту борьбу и общественность. Почему бы и нет? Лишь бы это не повредило нашей фирме.
Он кинул взгляд на Фредди.
— Поступайте, как знаете, — отозвался Фредди.
— Браво! — воскликнул Верокио. — Думаю, что у вас найдется немало социалистов, которые захотят нажить на русской нефти политический капиталец.
— Не спешите, Верокио, — заметил Фредди. — Вот уж не думаю, чтобы социалисты встали на сторону Ройсов.
— Для них дело не в Ройсах, — возразил Верокио. — Ваша политика, если угодно, должна заключаться в том, чтобы довести до всеобщего сведения, что в Англии есть рынок для дешевой русской нефти и бензина. Общественное мнение будет на вашей стороне, потому что нефтяные монополии у всех стоят поперек горла.
