Фэй Уэлдон - Подруги
Рот у Минетты полуоткрыт, в глазах плещется ужас. Эдгар все замечает, усмехается с издевкой.
— Папа, не надо, — просит Минни. — Страшно.
Но Эдгара не остановить.
— Входите, — опять говорит он. — Располагайтесь как дома. Да смелее, не топчитесь у входа. A-а, у вас же нет глаз…
Минетта вскакивает. Карточные деньги, подхваченные первым порывом бури, порхают по комнате. Минни, истерично смеясь, пытается их поймать.
Минетта хватает твердую руку мужа.
— Прекрати, — умоляет она. — Хватит дразнить. Перестань.
Нет глаз! Эдгар, Минетта, Минни и Доля, что за слепец в вашем доме? Что грозит вашей жизни? Оглушительное громыханье — теперь, кажется, прямо над головой вспыхивают зарницы, чéртят небо рогатые молнии, затмевая электрический свет, сполохи скачут по белым стенам в стробоскопической пляске вселенской вакханалии — и вот, наконец, капли дождя, тяжелые, крупные, врываются с ветром в открытые окна и двери.
— Закрой их! — визжит Минетта. — Я сказала, закрой. Скорее! Минни, ну помоги же!
— Не паникуй. Собственно, что случилось? Маленький дождик. Ты ведь не боишься грозы? — вопрошает Эдгар, продолжая стоять где стоял, даже не двигаясь с места, чтобы помочь, — словно могучее дерево, противоборствующее потоку. Но Минетта — в кои-то веки — оставляет вопрос без ответа и вместе с Минни закрывает все окна и двери. Дождь перерастает в слепой ливень, по их лицам текут ручьи, платья намокли. Минетта бежит наверх, к Доле, захлопнуть окно, защитить от хлещущих струй. А Эдгар стоит, улыбаясь, глядя на фантастические, вспоротые молниями небеса. Его улыбка вдруг отрезвляет Минетту. Она понимает, что натворила. Она закрыла Его, Человека Без Глаз, заперла его в доме, вместе с ними, со всеми. И теперь, если даже он пожелает, захочет уплыть по тропинке в долину, он не сможет.
Минетта бежит к задней двери. Эдгар спокойно, с любопытством идет за ней следом.
— Почему ты открыла заднюю дверь? — интересуется он. — Ты же велела закрыть даже окна. Какая ты странная, Минетта.
Тьма, сырость, шум, страх придают ей храбрости.
— Это ты странный! Человек без глаз! — бросает она, отрывисто, возмущенно, как порой на работе, распекая кого-то за неумелость, взывая к здравому смыслу и справедливости. — Только подумать! Позвать в дом человека без глаз! Ну какой деревенский скажет такое? Ты ничего не смыслишь — ни в людях, ни в жизни, ни в природе. Ни в чем.
Мне дано больше, думает Минетта в самонадеянности безумства. Пусть я служу в рекламном агентстве. Пусть я греюсь у батареи, а не у пылающих углей и люблю замороженную пиццу больше, чем только что выловленную макрель. Зато я вижу мир таким, как он есть. И принимаю его. И знаю, чего не ведаю, не понимаю, а вот ты на это не способен. Мое женское тело, мое естество подвластно приливам, луне и солнцу, я, Минетта, недолговечная, крошечная частичка человечества, я живу по законам, которые чувствую смутно и бессознательно, но сознаю, что расплата за бунт — несчастье, а может, и смерть.
Безглазая тварь. Да, это он. Танифа. Ох, смотри, Танифа поймает тебя! Неуклюжее, слепое чудовище буша, подстерегающее неосторожных маленьких ребятишек, пожирающее мозги, кости, глаза — все без остатка. Дикие берега Австралии (какая же это природа, скажет Эдгар, — ни пестрых полей, ни соломенных крыш, только песок, голый берег и пальмовый лес) — вот где таится безглазая тварь, вот обиталище Танифы. Гляди, Танифа поймает тебя! Так Минетта в детстве — ей было столько же, сколько сейчас Доле, — пугала своих малолетних врагов. Этому ее научил отец, заботливый друг и советчик. Они испугаются и отстанут, сказал он, и перестанут тебя дразнить. Отец, могучий как дерево, ноги точно колонны. Минетта цеплялась за них до конца, пока он не вырвался и не ушел, бросив ее одну, на растерзание Танифе. Осторожнее, Танифа поймает тебя. Пожелай другим зла, и воздастся тебе. По заслугам.
— Ты ничего не понимаешь, ничего, — повторяет она. — Ну какой деревенский станет сидеть с открытыми окнами, когда на дворе уже ночь, и пригласит в дом невидимку? К тому же без глаз.
Эдгар разъярен. Он бросает на Минетту ледяной взгляд, поворачивается и удаляется через открытую дверь под дождь — ливень уже поутих, хотя еще припускает время от времени, — и бросается навзничь на траву, раскинув руки и лицом к небесам, жадно глотая воду, шум, ветер, впитывая природу, соединяясь с содрогающейся вселенной.
Минни подходит к стоящей в дверях матери.
— Что он там делает? — с беспокойством спрашивает она.
— Сливается с природой, — сухо и холодно, стараясь не выдать себя ради ее же блага, отвечает Минетта. — Насквозь ведь промокнет.
Дождь сменяется градом, ледяные горошины барабанят по стенам, как пулеметная очередь. Эдгар ныряет в дом, проходит на кухню и вытирает волосы посудным полотенцем: он едва сдерживает злость.
— Будем играть дальше, а? — ноет Минни, стоя в дверях. — А, мам? Деньги только чуть-чуть подмокли. Я их все собрала.
— Нет. Пусть твой папа сначала поставит на место стул.
— Какой стул, Минетта? — Эдгар настолько взбешен, что обращается к ней без обычных обиняков. Отдых безнадежно испорчен, Минетта сознает это.
— Кресло с решетчатой спинкой. Ты усадил в него эту ночную тварь! — кричит Минетта сквозь рев бури; двум смертям не бывать, но теперь уж она заплатит за все. — Сейчас же поставь его так, как оно стояло.
Указывать Эдгару? Какое безрассудство.
— Ты рехнулась, — говорит он серьезно. — И за что только судьба посылает мне ненормальных?
Первая жена Эдгара, Хэтти, попала в психиатрическую лечебницу через год после свадьбы и уже не вышла оттуда. Хэтти была просто невыносимой, если верить Эдгару.
Она — ненормальная? Но что же нормально в этом безумном мире? Эти кости, снова и снова отправляющие Минетту в тюрьму, Эдгара — в гонку по игральной доске, в погоню за деньгами, землями, властью, заставляющие Минни лавировать между ними, но всегда ближе к отцу, чем к матери, идти за ним по пятам, усваивая привычки, которые станут натурой, — что может быть безумнее их? Однако, как ни странно, Эдгар подходит к креслу с решетчатой спинкой и аккуратно задвигает его на место.
— Прекратите, мне страшно! — кричит Минни. — Прекратите, вы, оба!
Минетта хочет сказать: «А теперь скажи, чтобы он ушел», но губы не повинуются ей. Эта капля переполнит чашу. Признание факта рискованно: оно облекает плотью несуществующее.
Эдгар оборачивается. И понимающе улыбается — усмешкой нормального человека, снисходящего к выходкам безумца. Затем снимает с вешалки плащ Минетты, хотя на нем самом все равно нет ни единой сухой нитки, и бежит сквозь ветер к машине, проверить, закрыты ли окна.
Минетта дорожит своим плащом. Он от Бонни Кашен и обошелся ей в сто двадцать фунтов, хотя для Эдгара он стоит только пятнадцать с половиной: было двадцать три, но его уценили. Минетта пока не попадала в нем под дождь и не знает, выдержит ли он такой ливень. Однако возразить Эдгару она не может. Он только взглянет на нее с откровенной неприязнью и скажет: «Но я думал, он от дождя. Ты говорила, что это плащ. Если это действительно плащ, почему нельзя ходить в нем под дождем? Или ты солгала? И это вовсе не дождевик?»
Минетта скорее готова лишиться дождевика, который может сесть от воды, чем выслушать такое. Действительно глупо — тратить деньги на бесполезную тряпку в ущерб всему остальному. Эдгар, конечно, прав. Был бы прав, если бы знал. Минетта сама не может порой понять, зачем столько лжет.
Голова у нее идет кругом.
Кресло в конце стола выглядит пустым. Человек без глаз убрался из дома; фигура Эдгара, бредущего вдоль живой изгороди в наброшенном на голову дождевике, смутно маячит в густой дымке капель. А вдруг в него попадет молния? И он рухнет замертво? Нет. Никогда. Если окна машины открыты, кто виноват? Она? Или Минни?
— Я попросил бы тебя следить за Долей: она не захлопнула дверцу.
Значит, все же ее вина, она — мать Доли.
— И почему ты не разбудила ее? Такая великолепная гроза.
И он бежит наверх (Минетте в жизни не стать такой же примерной матерью) разбудить разомлевшую, отяжелевшую ото сна младшую дочь, показать ей грозу и, посадив на колени, объяснить природу и действие электрического разряда; Минетту он полностью игнорирует. Когда Эдгар недоволен — а недоволен он почти постоянно, ибо в Минетте столь много возмутительных качеств, — он предпочитает просто не замечать ее.
Эдгар, Минетта, Минни и Доля вместе наблюдают грозу из окна. О счастливые семьи!..
