Луиза Мэй Олкотт - Юность Розы (сборник)
– А вот новая пара: Стив в полном параде, с букетом для Китти и Мэк – джентльмен снаружи, мученик внутри, – Роза наблюдала, как разъезжались два экипажа у ворот, увитых в честь праздника плющом, остролистом и бессмертником.
– Вот! Я его тащил на аркане. Его необходимо похвалить, ведь он совершил подвиг: согласился идти сюда, хотя собирался куда-то укатить вместе с дядей, – воскликнул Стив, пропуская вперед брата в щегольском праздничном наряде и с осанкой светского господина. Уроки Стива все же не пропали даром.
– С Новым годом, тетя, и вас, кузина! Примите мои самые искренние пожелания всего лучшего, – Мэк, не обращая на Стива никакого внимания, крепко поцеловал старую леди и подал Розе прелестный маленький букетик из анютиных глазок.
– Эти цветы означают душевный покой. Вы думаете, я в нем нуждаюсь? – спросила она, вдруг сделавшись серьезной.
– Мы все в нем нуждаемся. И что же мог я выбрать лучше для такого дня, как сегодня?
– Действительно так. Благодарю вас, – в глазах Розы внезапно блеснули слезы. Зачастую не меняя своей резковатой манеры, Мэк умел находить такие слова, которые брали Розу за душу. Казалось, он тонко чувствовал малейшие перемены ее настроения.
– Был у вас Арчи? Он сказал, что ни к кому больше не пойдет, но я надеюсь, что вы выбили эту глупость из его головы, – сказал Стив, поправляя перед зеркалом галстук.
– Был, но в таком мрачном настроении, что я даже почувствовала угрызения совести. Роза немного утешила его, но думаю, что он все-таки не поехал делать визиты – у него на лице написаны все его страдания, – заметила тетушка Изобилие, суетившаяся вокруг обильно накрытого стола в роскошном черном шелковом платье, отделанном старинными кружевами.
– Ничего, он утешится через месяц-два, а Фиби найдет себе другого поклонника. Не беспокойтесь о нем, тетя, – у Стива был тон человека, опытного в подобных вещах.
– Если Арчи забудет Фиби, я буду презирать его! И точно знаю: Фиби не отдаст предпочтения другому, хотя поклонников, наверное, у нее будет немало, ведь она так мила и добра! – воскликнула Роза с негодованием. Взяв несчастных влюбленных под свое покровительство, она отважно их защищала.
– Значит, по-вашему, Арчи должен надеяться и не отступать? – Мэк надел очки и занялся осмотром своих тонких сапог, которые были ему особенно ненавистны.
– Да, конечно! Нет ничего хуже, чем неверный поклонник.
– Понятно. Значит, ваш поклонник должен ждать и добиваться вашей любви, пока вы не сжалитесь или не покажете ясно, что это бесполезно?
– Если он постоянен и к тому же обладает другими достоинствами, то я, наверное, со временем сдамся.
– Я передам это Пэмбертону. Он, бедняга, совсем впал в уныние, так что луч надежды его оживит. А ждать он готов хоть десять лет, – прервал ее Стив, который любил дразнить Розу, упоминая о ее поклонниках.
– Я никогда не прощу вам, если вы передадите хоть одно мое слово! Мэк любит задавать подобные вопросы, и мне не следовало отвечать. Конечно, запретить вам говорить об этом я не могу, но знайте: мне это крайне неприятно, – сказала Роза с досадой.
– Мы все сбиты с толку случаем с Арчи. Видите, даже наш ученый филин пробудился и до сих пор не может успокоиться. У него, у бедного, нет опыта, и он не знает, как себя держать, – заметил Стив, с большим вниманием рассматривая свой букет.
– Это точно. Поэтому я понемногу собираю сведения. Ведь в один прекрасный день я тоже могу влюбиться, вот тогда и воспользуюсь ими, – невозмутимо подтвердил Мэк.
– Ты? Влюбиться? – Стив не мог удержаться от смеха при мысли, что книжный червь способен на нежные чувства.
А Мэк как ни в чем не бывало продолжал в своей обычной чудаковатой манере:
– Почему бы и нет? Я изучаю медицину, а любовь – одна из самых таинственных и интересных болезней рода человеческого. Самый лучший способ понять ее – это испытать самому. Если в один прекрасный день я заболею, то буду знать, как ее лечить.
– Если ты будешь относиться к ней как к оспе или коклюшу, то тебе будет нелегко, старина, – Стива забавлял весь этот разговор.
– Так и должно быть. Никакой серьезный опыт не достается легко, а этот мне кажется самым важным. Важнее его, может быть, только смерть.
Невозмутимый тон и серьезное выражение лица Мэка заставили Розу взглянуть на кузена с изумлением. До сих пор она не слышала, чтобы он так говорил. Стив тоже был изумлен, тем не менее притворно забеспокоился:
– Он заразился чем-то в больнице, вероятно, тифом, и начинает бредить. Я уведу его поскорее, пока он еще не совсем рехнулся. Ну, пойдем, старый сумасброд, нам пора убираться.
– Не беспокойся, я совершенно здоров и благодарю за совет. Я обязательно когда-нибудь отчаянно влюблюсь. Вы считаете, что это невозможно? – Мэк задал этот вопрос так серьезно, что вызвал улыбку кузины.
– Конечно, нет; вы будете отличным поклонником, нежным и верным, – Роза с удивлением ожидала других оригинальных вопросов.
– Благодарю вас. Я все время был с Арчи, принимал участие в его волнениях и, естественно, принялся изучать этот предмет. Так должен поступать всякий благоразумный человек. Пойдем, Стив, я готов, – сказал Мэк, как будто оканчивая урок.
– Этот мальчик или дурак, или гений. Хотелось бы мне знать, кто именно, – сказала тетушка Изобилие, приводя в порядок стол и покачивая в недоумении своим лучшим чепцом.
– Время покажет. Но он ни в коем случае не дурак, – ответила девушка, прикалывая к платью анютины глазки, хотя они не совсем шли к голубому шелку.
В это время явилась тетя Джесси, чтобы помочь принимать гостей, и привела с собою Джеми. Он то вился вокруг стола, словно муха, то высовывался в окно и объявлял с восторгом: «Вот подъезжает еще какой-то господин».
Вскоре появился Чарли, в самом лучшем расположении духа. Выезды или празднества были для него истинным наслаждением, и Принц был очарователен. Он привез Розе чудесный браслет и получил благосклонное разрешение надеть его кузине на руку, пока та журила его за расточительность.
– Я только следую вашему примеру. Вы сами говорили, что любимым людям отдают все самое драгоценное, находя в этом наивысшее удовольствие, – ответил Чарли, возвращая сестре ее собственные слова.
– Хотелось бы мне, чтобы вы брали с меня пример и в других вещах, – заметила Роза серьезно, когда тетушка Изобилие позвала Принца посмотреть, не готов ли пунш.
– Нужно следовать правилам, установленным в обществе. Вот сейчас, по старому обычаю, мы должны выпить за тетушкино здоровье, иначе мы разобьем ей сердце. Хорошо еще, что у меня крепкая голова, потому что сегодня я буду вынужден исполнять этот обычай многократно, – Чарли, смеясь, показал длинный список визитов и отправился поздравить старую леди. Чокаясь с ней, он наговорил кучу остроумных и лестных комплиментов.
Роза немного встревожилась: если Чарли будет пить за здоровье всех стоящих в списке, ему действительно понадобится очень крепкая голова. В этот момент ей неловко было читать кузену нотации, – это было бы неуважением к тетушке Изобилие. Она сама никогда не пила вина, и ей хотелось напомнить об этом Принцу. Она задумчиво крутила бирюзовый браслет с изображением незабудок, когда кузен подошел к ней, все так же оживленно болтая.
– О святая Роза! Вы бы с удовольствием разбили все бокалы в городе, лишь бы спасти нас, праздную молодежь, от завтрашней головной боли.
– Да, это правда, головная боль кончается иногда сердечной. Не обижайтесь, мой милый Чарли, но подобная жизнь опасна для таких людей, как вы. Прошу вас, будьте осторожны ради меня, – прибавила она с невольной нежностью в голосе. Глядя на его стройную фигуру, хотелось, чтобы он никогда не менялся, оставаясь таким же обворожительным.
Чарли, заметив эту небывалую нежность в глазах, которые и без того всегда смотрели на него ласково, нафантазировал себе больше, чем было на самом деле, и с внезапной страстью ответил:
– Я исполню ваше желание, дорогая моя!
Румянец на его лице передался и Розе. В эту минуту ей показалось возможным полюбить этого двоюродного брата, который так охотно позволял руководить собой и так нуждался в хорошем влиянии, чтобы оставаться порядочным человеком. Эта мысль промелькнула в ее голове, как молния, сердце сильно забилось, будто детская привязанность превращалась в более теплое чувство и возбудила в ней ответственность, которой она прежде никогда не испытывала. Покоряясь внутреннему побуждению, она сказала полушутя-полусерьезно:
– Если я буду носить браслет как воспоминание о вас, то вы должны носить это, чтобы помнить ваше обещание.
– И вас, – шепнул Чарли, с поклоном целуя руку, вставляющую ему в петлицу белую розу.
Как раз в этот волнующий момент они услышали, как стукнула входная дверь и кто-то вошел в первую гостиную. Роза в душе обрадовалась, что их прервали. Она не была вполне уверена в своих чувствах и боялась, что первое побуждение может завести ее слишком далеко. Чарли был раздосадован, что потерял такой благоприятный момент. Он злобно посмотрел на вновь прибывшего и со словами: «Прощайте, моя милая Роза, я заеду вечерком проведать вас после этого утомительного дня», – одарил бедного Фун Си ледяным кивком и удалился. Всегда приветливый азиат решил было, что чем-то смертельно оскорбил ушедшего.
