Жан-Батист Мольер - Школа жен
В так называемых собраньях,
Всечасно портится природа жен, увы!
Политики с умом пресекли б эти сборы,
Где созревают заговоры
Против супруга и главы.
Девятое правило
Жена разумная, что честью дорожит,
Игры соблазна избежит,
В ней видя черную заразу:
Игры обманчивый исход
Нередко женщину толкнет
На карту все поставить сразу.
Десятое правило
Поездки за город в возке,
А там привалы на лужке
Запрещены должны быть строго.
Гласит урок разумных душ:
Всегда расплачивался муж,
Когда жена гуляла много.
Одиннадцатое правило
Арнольф
Вы кончите одна, а после как-нибудь
Я этой мудрости вам растолкую суть.
Я вспомнил: надо мне пойти распорядиться,
Так, слова два сказать, и можно воротиться.
Идите, вы должны хранить мою тетрадь;
Придет нотариус - просите подождать.
Агнеса уходит.
ЯВЛЕНИЕ III
Арнольф
(один)
Избрав ее женой, я шаг свершу неложный.
Да, лишь такой душой вертеть по воле можно!
Как самый мягкий воск, она в руке моей,
И я могу придать любую форму ей.
Положим, в эти дни, покуда я скитался,
С ее невинностью едва я не попался,
Но лучше во сто крат, - я в этом убежден,
Чтоб с этой стороны ловили наших жен.
Есть от подобных бед испытанные средства:
Уроки действуют на чистых сердцем с детства,
И если с верного ее пути сманят,
Два слова тот же час вернут ее назад!
Но жены ловкие - другого рода племя;
От их голов одних зависим мы все время;
Лишь до чего-нибудь дойдут своим умом,
Учи иль не учи, все будет нипочем.
Им служит острый ум к подрыву наших правил.
И он же столько раз вины в заслугу ставил
Или, чтоб замысел преступный провести,
Хитрейшего из нас пытался провести.
Удары отражать мы трудимся напрасно:
Ученая жена, как сатана, опасна;
Едва ее каприз успеет произнесть
Для чести приговор - уже погибла честь.
Почтенных множество людей над тем же бьется.
И все ж мой сумасброд едва ли посмеется.
Пусть пожинает плод своей же болтовни:
Французы тем грехом страдают искони,
И если где-нибудь их счастье ожидает,
Им сохранять секрет всегда надоедает,
Так привлекает их тщеславья глупый чад;
Скорей повесятся, но только не смолчат.
Да, женщина должна наущена быть бесом,
Чтоб сердце отдавать таким пустым повесам
И чтоб... Но вот и он... Разумно, не спеша,
Откроем, чем теперь больна его душа.
ЯВЛЕНИЕ IV
Орас, Арнольф
Орас
Я только что от вас; приходится сознаться,
Что в вашем доме нам не суждено встречаться;
Но я еще не раз визит возобновлю...
Арнольф
О боже! Я ни с кем чиниться не люблю,
Пустых учтивостей не выношу обряда;
По мненью моему, их уничтожить надо.
Обычай этот плох; послушные ему,
Две трети времени мы тратим ни к чему.
(Надевает шляпу.)
Давайте попросту. Что ваше приключенье?
Могу ль, сеньор Орас, узнать его теченье?
Мечтами развлечен я, помню, был в тот час,
Но лишь расстались мы, я размышлял о вас.
Я просто восхищен столь быстрым вашим счастьем!
Чем дело кончилось, послушаю с участьем.
Орас
Увы, с тех самых пор, как вам открылся я,
Несчастием любовь омрачена моя.
Арнольф
О, как же это так?
Орас
Какой-то рок злосчастный
Вернул из странствия опекуна прекрасной.
Арнольф
Вот неудача!
Орас
Да, и - что всего грустней
Ему открыт секрет моих свиданий с ней.
Арнольф
Каким же чертом он узнал о приключенье?
Орас
Не знаю, как узнал, но в этом нет сомненья.
Я навестить хотел в обыкновенный срок
Моей красавицы заветный уголок;
Но, преграждая мне привычную дорогу,
Служанка и слуга забили вдруг тревогу,
И, восклицая: "Прочь!" - они с насмешкой злой
Под самым носом дверь закрыли предо мной.
Арнольф
Под самым носом!
Орас
Да.
Арнольф
Подумать, что творится!
Орас
Я с ними через дверь пытался сговориться;
Но, как ни бился я, заладили одно:
"Хозяин так велел, пускать запрещено".
Арнольф
И не открыли?
Орас
Нет. А у окна явилась
Агнеса в тот же миг; несчастье подтвердилось:
Велела мне уйти; весьма суров был тон,
И камнем брошенным запрет сопровожден.
Арнольф
Как, камнем?
Орас
Камнем, да, порядочного веса,
Которым я, как гость, был угощен Агнесой.
Арнольф
Да это, знаете ль, совсем не пустяки!
И от успеха вы, я вижу, далеки.
Орас
Да, на беду мою приехал он обратно.
Арнольф
Поверьте мне, за вас мне тоже неприятно.
Орас
Он все мне портит.
Арнольф
Так; но это не беда,
И зацепиться вновь удастся вам всегда.
Орас
Да, попытаемся; умно и осторожно
Ревнивца зоркий глаз обманем, в чем возможно.
Арнольф
Ведь это вам легко. А главное, она
Вас любит.
Орас
Спору нет.
Арнольф
Задача решена.
Орас
Я сам надеюсь так.
Арнольф
А с камнем приключенье
Лишь с толку сбило вас напрасно.
Орас
Без сомненья.
Я понял в тот же час, что за стеной сидит
Все тот же опекун и всем руководит.
Но что всего странней, - вам также будет странно,
Каков был оборот события нежданный.
Свершила смелый шаг красавица моя.
При простоте ее так изумлен был я!
Да, правду говорят: любовь - учитель чудный,
Чем не был никогда - с любовью стать нетрудно;
И стоит выслушать ее немой урок
Переменяешь нрав, и в самый краткий срок.
Любви природные преграды неизвестны;
Порою действия ее почти чудесны.
Ей щедрого создать возможно из скупца,
Из зверя - кроткого, из труса - храбреца;
Она в ленивого живой огонь вселяет
И остроумием невинность наделяет.
Агнеса - вот пример блистательный для вас.
Вот что сказала мне она в прощальный час:
"Уйдите, кончены отныне посещенья,
Я знаю вас и так, и вот вам подтвержденье".
Тут камень полетел, уже известный вам,
А с камнем падает письмо к моим ногам.
О, как я восхищен, найдя соединенье
Поступков таковых и милых слов значенье!
Удивлены теперь, конечно, оба мы:
Но где, когда любовь не изощрит умы?
Да, если в сердце жар любовный запылает, w
Достигнет сердце вмиг всего, чего желает.
Ну, как вам нравится история письма?
Иль не дивитесь вы сей ловкости ума?
И не смешно ли вам, в какой печальной роли
Вдруг очутился мой ревнивец поневоле?
Скажите!
Арнольф
Да, смешно.
Орас
Посмейтесь же со мной!
Арнольф принужденно смеетcя.
Теперь, вооружась на пыл любовный мой,
Здесь окопался он и камнями кидает,
Как будто приступа на крепость ожидает.
Я вижу: одолел его такой испуг,
Что на борьбу со мной одушевил он слуг
И даже замыслом воинственным морочит
Ее, кого держать в неведении хочет;
И вот, хотя его нечаянный возврат
Немало создает любви моей преград,
Все это для меня изрядная потеха.
Как говорить о ней без искреннего смеха?
Что ж, не забавна вам история моя?
Арнольф
(с принужденным смехом)
Как видите, смеюсь, по мере сил, и я.
Орас
Вы - друг мой; вам письмо ее прочту я смело.
Что сердце чувствует, она сказать сумела;
Как речь ее полна особой доброты,
Чистейшей нежности, сердечной простоты,
Как трогателен слог, которым без обмана
Отражена в словах любви невинной рана!
Арнольф
(в сторону)
Ах, тварь негодная, вот грамотности плод!
Она - всегда я знал - к добру не приведет.
Орас
(читает)
"Я хочу писать Вам и не знаю, как за это взяться. У меня много разных мыслей, и я хотела бы, чтобы Вы их знали, но не возьму в толк, как Вам их передать, а на слова свои не надеюсь. Я начинаю понимать, что меня до сих пор держали в неведении, и боюсь сделать что-нибудь недолжное, или сказать больше, чем следует. По правде говоря, я не знаю, что Вы со мной сделали, но чувствую, что для меня нож острый - по наущению других сделать что-нибудь Вам неприятное, что мне стоило бы величайшего труда расстаться с Вами и что я была бы счастлива принадлежать Вам. Может быть, и не следует этого говорить, но я не могу удержаться; мне бы хотелось, чтобы все произошло само собой. Меня уверяют, что все молодые люди - обманщики, что не надо их слушать и что все Ваши речи лживы. Но я не допускаю этой мысли, клянусь Вам; Ваши слова меня трогают, и я никак не могу поверить, что это неправда. Будьте со мной откровенны; ведь обмануть меня при моей простоте - это великий грех, и я, наверно, умерла бы тогда от горя".
Арнольф
Ах, сука!
Орас
Что?
Арнольф
Нет, так, закашлялся немного.
Орас
Ну, где встречали вы такую прелесть слога?
Хоть был коварен гнет и власть опекуна,
Не правда ль, здесь душа прекрасная видна!
