Хулио Кортасар - Последний раунд (рассказы и эссе из книги)
Краткая кода темы фантастических рассказов. Первое замечание: фантастическое как ностальгия. Всякое suspension of disbelief равносильно перерыву в жестокой, безжалостной осаде, которой детерминизм подверг человека. Ностальгия вносит в это временное перемирие свои нотки, видоизменяя формулу Ортеги: есть люди, в какой-то момент перестающие быть людьми-и-их-обстоятельствами; наступает час, когда ты хочешь стать самим собой и чем-то неожиданным, самим собой и мгновением, когда дверь, которая прежде выходила и потом будет выходить в прихожую, медленно приотворяется, и ты видишь перед собой луг, на котором пасется единорог, оглашая окрестности трубным кличем.
Второе замечание: фантастическое требует обычного временного развития. Его внезапное вторжение разрывает настоящее, но дверь, которая ведет в прихожую, была и будет все та же, что в прошлом, что в будущем. Присутствие фантастического выдает мгновенная перемена, совершаемая, впрочем, в рамках прежней упорядоченности, и потому необходимо, чтобы исключительное также подчинялось правилам, не вытесняя обычные структуры, в которые оно вкраплено. Распознав в очертаниях облака профиль Бетховена, поневоле удивишься, тем более если спустя десять секунд он исчезнет, превратившись в парусник или голубку; однако подлинно фантастический характер эта картина приобретет, если профиль Бетховена так и останется на небе, а мимо него в привычном беспорядке будут проплывать другие облака. В плохой фантастической литературе такие сверхъестественные профили обычно используются в качестве подпорок или костылей, неумело вбитых в твердую почву повседневности; так, некая мерзкая дама в финале, к радости читателей, оказывается задушенной таинственной рукой, преспокойно проникшей в дом через дымоход и покинувшей его через окно. Правда, в подобных случаях автор считает себя обязанным запастись «объяснением» в виде мстительных предков или малайского колдовства. Добавлю, что худшая литература такого рода тем не менее предпочитает обратный метод, то есть устраняет все обыденное, заставляя фантастическое трудиться «full-time». И тогда на сцене во всем своем блеске появляются фантасмагорические фигуры, вновь и вновь идет в ход набивший оскомину мотив заколдованного дома, где все окутано невероятной таинственностью, начиная с первых фраз героя, скрипучих, как старый засов, и кончая пресловутым чердачным окошком, которое появляется, когда повествование достигает кульминации. Обе крайности (с одной стороны — слабая вписанность фантастического в обычную обстановку, с другой — почти полное отсутствие последней) приводят к тому, что скрепленные друг с другом на скорую руку разнородные элементы распадаются, ибо между ними отсутствует осмос — взаимопроницаемость, прочная и убедительная связь. Вдумчивый читатель чувствует, что ни таинственному душегубу, ни джентльмену, который на пари готовится провести ночь в зловещем доме, делать там нечего. Эта разновидность рассказов, которыми отягощены антологии, напоминает способ приготовления пирога, чье славное название я запамятовал, обнародованный Эдвардом Лиром: берется свинья, ее привязывают к колу и лупят что есть мочи, а рядом из разных ингредиентов готовят тесто, отвлекаясь от этого занятия только для того, чтобы наподдать свинье еще и еще раз. Если по прошествии трех дней не удается добиться, чтобы тесто и свинья составляли единое целое, можно считать, что пирог не вышел, и тогда свинью отпускают на волю, а тесто выбрасывают в помойку. Это как раз то, что мы делаем с рассказами, где нет осмоса, где фантастическое и будничное соседствуют рядом, но при этом пирога, которым мы мечтаем полакомиться, так и не получается.
Перевод В. КапанадзеК вопросу об истреблении крокодилов в Оверни
Проблема борьбы с крокодилами в Оверни давно волнует местные власти, однако на пути чиновников вечно встают какие-то препятствия, из-за чего те не раз готовы были отказаться от выполнения данной задачи и находили для того понятные, хотя и не вполне убедительные предлоги.
Что неудивительно, ибо, во-первых, никто до сих пор не заявил о том, что видел в Оверни хоть одного крокодила, — факт изначально затрудняющий попытки истребления указанных животных. Самые изощренные социологические исследования на основе методик, рекомендованных Институтом Бутантана и Продовольственной и сельскохозяйственной организацией при ООН (ФАО), — например, параллельные опросы, когда социолог, избегая прямого упоминания в анкетах интересующей темы, накапливает косвенные данные, проводит их структурный анализ и добивается искомого результата, — всегда заканчивались полным провалом. Как жандармы, так и психологи, привлекавшиеся к анкетированию, убеждены, что не только отрицательные ответы, но даже ошарашенный вид информантов неопровержимо свидетельствует о наличии крупной популяции крокодилов в Оверни, поскольку у крестьян, страдающих множеством предрассудков, еще с давних времен негласно заведено демонстрировать крайнее изумление, когда они, трудясь в саду или в поле, слышат обращенный к ним вопрос исследователя: не случалось ли им видеть в окрестностях крокодила и не пожирал ли когда-либо крокодил овец или маленьких детей, каковые, как известно, являются основой его рациона.
Почти все крестьяне, без сомнения, видели крокодилов, но они боятся, что первый, кто признается в этом, поставит под угрозу как свой душевный покой, так и судьбу будущего урожая, и тянут время, надеясь, что кто-нибудь из соседей или земляков, не в силах более терпеть ущерб, наносимый его скоту и угодьям вредными животными, решится наконец подать жалобу властям. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, от четырехсот до пятисот лет потрачено впустую, а между тем крокодилы, пользуясь столь благоприятной для них экономико-психологической обстановкой, беспрепятственно плодятся и размножаются.
В последнее время предпринимались попытки убедить наиболее разумных и образованных крестьян в том, что они не только ничего не потеряют, заявив о существовании крокодилов в Оверни, но и выиграют, ведь истребление хищных рептилий приведет к росту благосостояния в этой французской провинции. Специально командированные из городских исследовательских центров социальные работники и психологи клятвенно заверяли, что заявление о существовании крокодилов не повлечет за собой ни малейших неприятностей для заявителя и что никто и никогда не вынудит его покинуть родные поля и отправиться в Клермон-Ферран или в другой город для подтверждения показаний; границы его собственности не будут нарушены полицейскими, и воды бьющих из его земли источников не будут отравлены. И в самом деле, хватило бы одного официального свидетельства о существовании крокодилов, чтобы власти немедленно приступили к воплощению в жизнь давно уже и в мельчайших деталях разработанного генерального плана ликвидации гигантских ящериц, и его осуществление послужило бы ко всеобщему благу.
Обещания и уговоры, однако, ни к чему не привели. До сих пор не выявлено ни одного человека, видевшего крокодилов в Оверни, и, хотя у исследователей имеются неопровержимые данные о том, что даже малые дети знают о существовании крокодилов и, играя или рисуя, нередко говорят о них, крокодилы продолжают пользоваться полной безнаказанностью только потому, что они якобы не существуют. Понятно, что в подобных обстоятельствах их уничтожение представляется более чем проблематичным, а купаться в реках и гулять по полям становится с каждым годом все опаснее. Частые исчезновения малолетних, которые полиция ради отчетности вынуждена объяснять повальным увлечением спелеологией или вербовкой проституток, несомненно являются результатом разбоя, учиняемого крокодилами. Нередки случаи, когда крестьяне, земли которых граничат между собой, доходят до драк и поножовщины, обвиняя друг друга в похищении овец или телят; правда, по мнению психологов, за упорным молчанием участников подобных кровавых стычек кроется уверенность в том, что истинные виновники — крокодилы, а взаимные обвинения крестьян — лишь притворство, хотя оно давно никого не обманывает. С другой стороны, как истолковать тот факт, что ни разу не был обнаружен скелет крокодила, умершего от болезни или от старости? Наверняка на этот вопрос могли бы ответить местные рыбаки, но и они тоже хранят молчание; нетрудно догадаться, что в кострах, которые они разводят на берегу под предлогом заготовки древесного угля, необходимого для ловли форели, под толстым слоем веток и поленьев скрываются улики, способные дать однозначный ответ на вопрос о существовании гигантских рептилий.
В ожидании того, что случайная оговорка, вынужденное признание или счастливое стечение обстоятельств дадут наконец требуемые официальные доказательства, власти заблаговременно разработали механизмы истребления несметных крокодильих полчищ, наводнивших Овернь. Благодаря неоценимому содействию ЮНЕСКО, лучшие специалисты Африки, Индии и Таиланда поделились методами, которые позволят буквально в считанные месяцы справиться с бедствием. В каждом районном центре есть чиновник, обладающий всеми полномочиями для проведения молниеносной антикрокодильей операции; склады, расположенные в строго определенных стратегических пунктах, укомплектованы оружием и смертоносными ядами. В школах жандармерии, где готовят специалистов по борьбе с крокодилами, еженедельно организуются штабные учения, и с наступлением осени, периода, когда эти рептилии откладывают яйца и более всего склонны нежиться на солнце, а также впадать в спячку, в сельской местности проводятся широкомасштабные маневры, включающие вычерпывание ила с речного дна, обследование бесчисленных пещер и колодцев, прочесывание полей и осмотр сеновалов — словом, тех мест, где могли бы прятаться самки в пору вскармливания потомства. Все это, впрочем, до поры до времени совершается под видом борьбы с вредными насекомыми, хищными птицами и браконьерами, так как власти, по понятным причинам, не желают выставлять себя на посмешище, устраивая облаву на животных, относительно существования которых нет ни одного официального свидетельства. Крестьянам, без сомнения, прекрасно известна истинная подоплека данных операций, и они охотно участвуют в них, якобы помогая выполнять упомянутые мнимые задачи. Психологи, которые неизменно наблюдают за подобными экспедициями, убедились, что любое упоминание о крокодилах, сделанное по неосторожности либо в исследовательских целях, вызывает изумление или приступы смеха, безусловно притворные, однако крайне вредные для успешного ведения операции, так как они подрывают солидарность местного населения и сил правопорядка.
