Габриэль Витткоп - Вечный альманах гарпий
Джим Маклойд зашел в бар — выпить чашку кофе. Он чувствовал себя уставшим, измотанным и ничего не понимал. Вдруг он поставил чашку и воскликнул:
— Ага!
Встал, бросил пару монет на стол и выбежал.
— Надо же, — сказала официантка, — как на пожар…
Джим поднял взор к открытому окну. Наверняка миссис Оверстрит дома. На сей раз она была в бирюзовом комбинезоне с ультрамариновыми разводами и казалась удивленной. Без единого слова он подошел к комоду, заваленному пудреницами, раскрытыми баночками с кремом, катушками с пленкой, лекарствами, расплющенной губной помадой, липкими флакончиками и модной бижутерией. Широкий гагатовый браслет с большими ромбами!.. В прошлый раз она крутила его в руках прямо на глазах у Маклойда и даже пробормотала:
— Надо бы его починить, да, не мешало бы…
Джим схватил браслет двумя пальцами и посмотрел на сломанную застежку:
— Откуда у вас этот браслет, миссис Оверстрит?
— Он принадлежал Тане.
— И вы взяли его прошлой ночью с ее туалетного столика, в гримуборной танцовщиц. «Голубая Гарпия»!
Она странно, душераздирающе вскрикнула. Вначале Джим подумал, что женщина набросится на него, но затем увидел, как она одним махом подскочила к окну, подпрыгнула и взмыла в небесную лазурь, подобно большой птице.
— Еще чая, мисс Принс?… Кстати, что такое неважное вы хотели недавно мне сообщить?
— Ах да… Однажды Биби сказала: «Голубая Гарпия меня убьет». Я не совсем поняла и решила, что она намекает на свою ночную жизнь, такую… изнурительную.
Когда Рэчел Принс вышла из кабинета, Джим Маклойд повернулся к О'Хара.
— Вы знаете, что эта старая дура миссис Коллинз видела, как Лилиан Оверстрит вошла в коридор со двора, однако не сочла нужным упомянуть об этом? И впрямь — никого подозрительного, лишь мать, но она ведь вне подозрений.
— Но зачем она взяла браслет дочери?
— Просто для того, чтобы починить — поступок, совершенный как раз перед ссорой, которая, как известно, исчерпана. Очередная драма на почве ревности. Не все кровосмешения гетеросексуальны, О'Хара, подумайте над этим и почитайте на досуге Крафт-Эбинга.
Происшествия:
Брест, «Ле Пmu Мессаже де л’Уэст», 18–3
Стая карликовых гарпий в количестве около двухсот особей обрушилась вчера во время перемены на двор коммунальной школы для девочек в Морга, Крозонская коммуна. Гарпии загнали детей в классные комнаты, где школьницы пытались укрыться. Из семидесяти шести учениц пятьдесят две погибли, три похищены, а двадцать девочек очень тяжело ранены и срочно доставлены в крозонскую больницу — у большинства из них выколоты глаза. В этой жуткой и необъяснимой катастрофе не пострадала только одна ученица, которой хватило находчивости спрятаться в туалете. Президент Республики будет лично присутствовать на похоронах маленьких жертв.
Рассказ Анн Лефлош (7 лет)
Мы игралися вадваре ивдрук прилители гарпии набросилися нанас какмол нии мая падрушка упала наземлю бидняшка ая пабижала втувалет испряталася я все видила вакошка сирдитые гарпии вапили ивапили ани наброселися на маю падружку сибиль ина маю падрушку изабель я все видила выкливали глаза двор был весь вкрави всевсе вкрави учитильницы пабижали ктилифону и гарпии улители. Волыни всех кричали Маринет и Люси патамушта ихпадняли ввоз дух. Гарпии были чорныи изгарящеми глазами и всевремя кречали икречали. Мой папа сказал аниочинь злыи ион очинь радый што миня низабрали онпадарил мне вила сепед ия очинь радая паеду напохараны.
Шутки ради…
Безутешная мать встречает гарпию:
— Где мое дитя? Где моя маленькая Жозефина? Вы ее не видели?..
— Видела… но довольно бегло…
— Боже, какое счастье! Так вы ее нашли!.. И как?..
— Слишком дряблой для своего возраста.
Фрагмент:
Доктор Адельберт Шрумм, постоянный секретарь «Общества Э.-Т.-А. Гофмана» в Познани, любезно предоставил нам фрагмент, недавно обнаруженный в муниципальных архивах этого города среди накладных на ремонт и содержание общественных фонарей за 1801 год и приписываемый трижды почетным доктором профессором Г. М. Вайсгауптом Э.-Т.-А. Гофману. Со своей стороны, профессор Мария-Тереза Пти-Колосса из Женевы, которой была предоставлена копия рукописи, сильно сомневается в подлинности этого произведения, слишком короткого, впрочем, для углубленного филологического анализа, но предполагает, что речь идет о подделке, вероятно, изготовленной в 1910–12 годах в Катценбукеле — альгойской деревне, известной частыми случаями базедовой болезни.
Бамбергское «Общество Э.-Т.-А. Гофмана» единодушно принимает эту точку зрения и возражает против любого узаконения документа.
…ее оперения. И вся недолга!
— Ой! — воскликнула советница Буцбах, пять или шесть раз чихнув в свой французский кружевной платок, — ой, как же сообщить столь скорбную весть бедняге Леонарду?
— Труднее всего будет заставить его поверить в это, — вмешался инспектор финансового контроля Пропп, — ведь он безумно влюблен в Доротею, которая является ему лишь в наиболее приятном своем облике. Как же представить себе, что…
— Возможно ли это? — спросил судья Дезор.
— Увы, — вздохнула советница.
В тот же миг послышался звук арфы, а в воздухе с безбрежной нежностью зазвучал небесный голос, красота коего была неподвластна законам сего мира.
Подобно аромату розы, он доносился из раскрытого окна по другую сторону Риттергассе и влетал в окно, которое забыла закрыть советница.
Zentivello, zentivello,
Tu sei buono, tu sei bellо,
Bella pelle tu mi fai
E gran dolore percio mi dai…[8]
Затем арфа вдруг смолкла, а странное пение завершилось глубоким вздохом: от неожиданности инспектор финансового контроля Пропп даже опрокинул горячий кофе на свои красивые штаны из зеленой замши.
— Увы, — повторила советница Буцбах, поднимаясь, что бы закрыть окно, — увы, — она взяла тональность соль-минор, а затем разразилась хриплым мяуканьем, — эти искусственные звуки пленили сердце моего дорогого племянника Леонарда, теперь он по уши влюблен и не поверит, что Доротея оказалась…
— Тсс! — зашипел судья.
— И даже если бы нам удалось показать ему…
— Тсс! — снова зашипел судья.
В тот же вечер студент Леонард проходил по Риттергассе со своим другом Ульрихом.
— Вот она! — внезапно вскрикнул он, показывая на освещенное окно. — Вот она — моя возлюбленная Доротея!
— Зловещее наваждение! — воскликнул Ульрих. — Неужели ты не видишь, Леонард, что это лишь чучело грифа — вроде тех, что хранятся у аптекаря Шпюльбека?
— Это она! Она! — закричал Леонард с величайшим восторгом. — Наконец-то я вижу ее!
Окно внезапно потухло, и теперь Риттергассе заливал лишь лунный свет. Никто из друзей не заметил, как от советницы Буцбах вышла женщина, прикрытая вуалью. Скользя вдоль темных стен, загадочная фигура быстро добралась до предместья, через потайной ход проникла в лес, продолжила путь под древесным пологом и вступила на заросшую, унылую тропинку, ведущую к хижине. То было пристанище святого отшельника Сирмиона, проводившего дни в молитвах и умерщвлении плоти. Как только гостья отбросила вуаль, раскрыв облик советницы Буцбах, Сирмион поднялся и, тяжело опустив ладонь на пожелтевший лоб, который он созерцал в своих раздумьях, громогласно воскликнул:
— Несчастная! Знай же, что чары гарпии неотвратимы и безнадежны. Сама Геката наделила ее жуткими ядами, которые позволяют Гарпии, ее любимой дочери, порабощать незадачливых грешников…
— Почтенный старец, — зарыдала советница, опускаясь на колени, — неужели Господь не в силах спасти моего бедного племянника, избавив его от инфернального влияния?
— Когти у гарпии черные и загнутые. Они тверже и прочнее закаленной стали, острее лучшего самаркандского кинжала, беспощаднее Эреба и проворнее мысли. Леонард погиб. Наша единственная, весьма хрупкая надежда — на зентивелло, но…
Изрекши сей страшный оракул, отшельник Сирмион отвернулся, подав знак, что желает остаться один и возобновить свои молитвы.
Советница неохотно покинула его и, прежде чем утро раскинуло свою молочную завесу на горизонте, незаметно добралась до X. Ее тревогу усиливало то, чего не знал отшельник, — секрет, который она хранила всегда. Поэтому советница твердо решила получше спрятать ключ, чего никогда не делала прежде, а мысль о зентивелло вовсе не обнадеживала, а, наоборот, еще сильнее беспокоила ее. Едва вступив на Риттергассе, советница метнулась к стене, подавив крик ужаса. Выйдя из темноты, к ней без спешки, но и без медлительности приближался силуэт. То была какая-то…
