Шемас Маканны - Мои рыжий дрозд
— Эй, голову выше держи, чего нос повесил! — В его щеку ткнулся чей-то кулак. Все засмеялись.
— Я умру, — вдруг тихо сказал себе Михал. — Я сейчас умру, или они потом найдут меня и убьют.
Вдруг хоровод распался, и он увидел прямо перед собой доктора Макгрене. На смуглом лице спасительно сияли темные глаза. Михал бросился к нему, протягивая вперед руки. Он поскользнулся, упал, подвернул ногу и до крови разбил себе нос. Кто-то из них ударил его ногой, но ему уже было все равно, он понял, что спасен.
И наслажденье чрез отвращенье
везде и всегда…
Гилли видел, в зале что-то происходит, но не особенно старался понять, что именно. Наверное, какая-нибудь драка. Это часто бывает на таких концертах. Салли он тоже не видел. Он пел… «Отвращенье чрез наслажденье…» Ему почему-то нравилась эта песня, он сам не мог понять чем. «Везде и всегда…» Какой теперь жизнью он жил… Никогда бы раньше не мог подумать… Две жизни в нем соединились в одну…
— Смотри! — Шемас толкнул локтем Кэвина, показывая ему на окровавленного Михала, который полз по полу в сторону двери. — Пошли за ним!
В прохладном воздухе было разлито лунное серебро. На маленьком холмике сидел Михал, закрывая лицо руками. Он весь дрожал, одежда на нем была разорвана, на правой скуле темнел синяк.
— Гляди-ка, Кэвин, — весело крикнул Шемас, — кто это тут сидит!
Михал вздрогнул и громко застонал, но вокруг царило такое прочное безмолвие, что даже эхо не сочло нужным отвечать ему. Рядом в своем серебряном плаще тихо плескалась река. Шемас подошел к нему.
— Чего еще вам от меня надо?
— Всего! — ответил Шемас и засмеялся.
— Какой у вас страшный смех…
— Я просто шучу. Я ведь шутник, ты помнишь?
— Оставьте меня в покое!
— Ты хочешь остаться с этими в зале? Пойми, нам надо объединиться и сматываться отсюда поскорее.
— Я не понимаю, — простонал Михал.
— Ну, объясни ты ему, Кэвин. Мне сейчас что-то совсем не хочется говорить по-английски.
— Михал. Если хочешь уйти отсюда живым, ты должен объединиться с нами, и мы все вместе пробьем себе путь к спасению.
Михал недоверчиво посмотрел на него, подозревая, что это очередной розыгрыш.
— Ну… ладно… Лучше уж с вами быть, чем там.
— Молодец!
И отвращенье чрез наслажденье
для меня и тебя…
Салли стояла перед низкой сценой. Она была готова. Подняв пистолет, она медленно навела его на Анну. Шамаш взглядом следил за ней и чувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди и упасть на грязный пол танцевального зала. Он сунул руки в карманы, потом вынул их, опять сунул.
— Ну, смелее! — крикнул он, услышав, что музыка начинает постепенно затухать.
Она кивнула, не повернув к нему головы, и в который раз вспомнила о Джордже. Да, он не боялся ни жизни, ни смерти. Она подняла глаза на сцену. Гилли. Патрик. Яблоневый сад… Как он боялся жизни… И смерти он тоже боялся, так боялся, что добился себе еще одной жизни… Но достоин ли он ее? Гилли даже не смотрел в ее сторону. И что эта Анна могла найти в нем?
— Стыда у тебя нет, — процедила она сквозь зубы. — Ты никогда не жил, ты и сейчас не живешь.
А сама она? Разве она не боялась жизни?
— Ну, стреляйте! — крикнул Шамаш.
— Сейчас, — прошептала она. Салли резко нажала на курок, и Гилли пошатнулся. Так ему и надо, — подумала она грустно.
От…вращенье… чрез… насла…
Она опять подняла руку с пистолетом и выстрелила. Пуля пробила его гитару, и он упал на колени. Изо рта хлынула кровь. Микрофон упал вместе с ним, и зал огласился странными хрипами:
— Я жив… Я воскресну… Начало конца…
Он упал, и душа его, медленно отделившись от распростертого тела, бесшумно вылетела из зала. «Алтерд бойз» доиграли последние такты, так и не поняв, что случилось. Поведение Гилли показалось им лишь экстравагантной выходкой.
Доктор Макгрене подбежал к Салли и с размаху ударил ее кулаком в висок. Охнув, она упала. Шамаш встал рядом, с ненавистью глядя на нее.
— Ты змея, которая похитила цветок жизни. Ты убила моего единственного сына. Проклинаю тебя, старуха! — Он плюнул в нее. — Но больше я тебя пальцем не трону, не бойся. Зачем? Ты и так скоро подохнешь, а я, я просто повторю мой эксперимент. Если надо будет, еще не раз. — Он мрачно засмеялся.
Она молча подняла пистолет и выстрелила. Шамаш пошатнулся и рухнул. Салли медленно осела. Боже, как она устала. Она убила Гилли, и еще — этого доктора… Кошмар. Но почему ее никто не хватает? Оглядевшись вокруг, она увидела пеструю толпу, которая орала, бесновалась, визжала, прыгала и не обращала на нее никакого внимания. «Какой ужас», — грустно подумала Салли Хоулм и, вздохнув, приставила дуло к виску.
К этому времени музыка умолкла, и последний выстрел прозвучал в ночной тишине особенно резко.
В зале было темно, только сцена продолжала светиться слабым розоватым блеском.
— Ладно, — шепотом сказал Лиам, — теперь давайте гимн.
— Не стоит, я думаю, — тихо сказала Анна, — мы ведь на территории Великобритании, нас могут понять неправильно. Еще начнут выделывать чего-нибудь, уже беснуются.
— Я об этом как-то не подумал. — Лиам помолчал. — Знаешь, спроси Гилли, что он про это думает.
Анна медленно подошла к краю сцены, где все еще лежал, сжимая в руках гитару, маленький светловолосый мальчик.
— Гилли… — в эту минуту она поняла, что он мертв. Все-таки они хорошо понимали друг друга… Мертв…
Лужица ярко-красной крови поблескивала на полу рядом с ним.
Анна вернулась к Лиаму.
— Что с ним?
— Он… — она прижала руки к груди и закричала.
Лиам молча смотрел на нее расширенными от ужаса глазами. Он понял. Что же теперь делать? Над залом нависло звенящее безмолвие.
Анна повернулась, соскочила со сцены и выбежала на улицу.
— Эй, идите к нам, — окликнул ее сидящий на холмике Шемас.
Анна медленно подошла к ним и подняла на Шемаса полные ужаса глаза.
— Что там у вас случилось?
— Гилли… — прошептала Анна, — он умер. Кровь…
— Как, она, что же, попала в него? — растерянно прошептал Шемас.
В нескольких шагах от них мерно плескались серебристые волны. В прохладном воздухе была разлита тягучая тишина, прерываемая лишь тоненькими всхлипываниями Анны.
— А давайте бросим Михала в реку, — задумчиво сказал Кэвин.
— Идите вы все к черту! — Он вскочил и быстро побежал в темноту.
Они бросились за ним, и через мгновение все четверо весело плескались в мелкой теплой воде. Выйдя на берег, в молчании остановились. Куда же теперь идти? И что будет теперь? Память о случившемся соленым осадком лежала во рту.
— Нельзя оставаться в мокрой одежде, — Шемас заговорил первым. — Мы все простудиться можем. Пошли ко мне домой, выпьем по чашке кофе. Я вам дам, во что переодеться.
— Ладно, — сказала Анна усталым голосом. — Скоро уже светать начнет.
— А ты, Михал?
— Идти к вам домой?! Хотя… если дадите кофе… Не оставаться же здесь одному…
— Мой любимый рыжий дрозд… — победно пропел Шемас.
— Знаете, Шемус, я часто не понимаю, что вы имеете в виду.
— А может быть, это и к лучшему? — весело спросил Кэвин.
04.38. 29.7.82
Ну, думаю, пора уже кончать. Все спят, кроме меня, и мне, наверное, уже ничего не остается, как лечь. Ибо — спящий и мертвый схожи друг с другом…
Когда он проснулся, было уже светло. Шемас встал с кровати. Кэвин раздергивал занавески, Михал мрачно натягивал на себя одежду, Анна чистила зубы. Все четверо спустились вниз в столовую. Они пили кофе, смакуя каждый глоток.
Глаза мои видят.
Наплевать на все.
Голубые глаза мои, голубые и усталые. Время проросло в них красными ростками. А в середине — черная дыра. Загляни внутрь, если сумеешь. Темные окна… Что они видят?
Мы молчали. Я ведь человек молчаливый, ты знаешь. Я обычно говорю мало.
Жаворонок поет в небе или дрозд?
«Мой любимый рыжий дрозд…»
Куль Рахин 3.10.81
Эннискиллен 28.07.82
Эннискиллен 28.8.82–28.10.82
Энах-вик-йерг 10.1.83–31.1.83 С божьей помощью.
Начало.
От переводчика
Роман «Мой рыжий дрозд» — первая книга молодого автора Шемаса Маканны (р. 1961), до этого опубликовавшего лишь несколько небольших рассказов в периодических изданиях. Он родился в Северной Ирландии в городе Эннискиллене, учился в Новом университете Ольстера, жил какое-то время в Дублине, стажируясь в колледже Троицы. Сейчас он вернулся в родной город, работает в местной библиотеке. И продолжает писать. После «Моего рыжего дрозда» выпустил в свет еще одну книгу, роман «Два моих Мика», который сам он называет второй книгой трилогии. Как и предыдущий, этот роман был очень тепло встречен критикой и получил широкую известность не только в самой Ирландии, но и в Англии и США, где до сих пор существуют своего рода содружества ирландцев, сохраняющих свой родной язык.
