Нил Гейман - Сошедшие с небес
«Тебя ждет ужин. Мама испекла шоколадный торт. Теплая постель готова».
— Ну и что. Зачем ужин и теплая постель, когда тебе говорят, что ты лгунья? Даже тот священник сказал, что я лгунья, хотя кто из нас на самом деле врал?
Она шла по Роуз-стрит, мимо светящихся витрин пабов и индийских ресторанов, среди буйных тинейджеров и веселых подвыпивших прохожих. Может быть, миссис Макфейл не откажется приютить ее на ночь. Миссис Макфейл верит в ангелов.
Когда она дошла до конца Роуз-стрит и начала долгий подъем на мост Уэверли, снова пошел снег. Сэр Вальтер Скотт сочувственно глядел на нее с высоты своего готического постамента, как будто понимал ее беду. Да, он ведь тоже был фантазером что надо. Она надела красное бобриковое пальто и вязаную белую шапочку, но они не спасали от холода, а пальцы на ногах прямо отмерзали.
Улицы на вершине холма были почти безлюдны. Она перешла было через Норт Бридж-стрит, но подумала, что до дома миссис Макфейл лучше добираться переулками, на случай, если папа уже взял свою машину и ищет ее.
Никогда в жизни ей не было еще так одиноко. Она понимала, что людям будет не просто принять ее рассказ. Она была к этому готова. Но предательство Дункана причиняло ей особую боль. Она не могла поверить, что взрослые могут быть столь циничны — особенно такой взрослый, которому по роду занятий полагается защищать праведность и истину и поддерживать слабых.
Уже на середине Блэкфрайерс-стрит она заметила молодого человека, который быстро двигался ей навстречу. На нем были берет, куртка с капюшоном и длинный шарф с надписью «Рейнджерс». Он шел прямо на нее с такой скоростью, что она даже удивилась: гонятся за ним, что ли? Его лицо скрывали клубы пара от дыхания.
Она хотела посторониться, но он, вместо того чтобы пройти мимо, так ткнул ее плечом, что она отлетела к ограде сада.
— Зачем ты это сделал? — взвизгнула она; но он вдруг схватил ее за длинные деревянные пуговицы на пальто и притянул к себе. В свете уличного фонаря она разглядела небритое лицо, острое, как лисья морда, золотую серьгу-кольцо в ухе и кожу цвета свечного воска.
— Гони кошелек! — потребовал он.
— Не могу!
— Как это ты не можешь? Гони, и все.
— Я убегаю из дому. У меня всего шесть фунтов.
— Шесть фунтов и мне сгодятся. А ты завтра убежишь еще раз. Мне и бежать-то неоткуда.
— Нет! — завизжала Джилли и попыталась освободиться. Но он крепко вцепился в ее пальто и тряс ее из стороны в сторону.
— Гони кошелек, а не то хуже будет, красотка!
— Пожалуйста, — выдохнула она. — Пожалуйста, пустите.
— Тогда давай кошелек, и быстро.
Его лицо оказалось так близко, что она едва не задохнулась от застарелого запаха табака, который исходил от его дыхания. Остекленевшие глаза глядели безжизненно. Она сунула руку в карман, вытащила мохнатый кошелек из собачьей шерсти и отдала ему. Он посмотрел на него с презрением.
— Это еще что? Крыса дохлая, что ли?
— Это мой к-к-к…
Он сунул кошелек себе в карман.
— Дураком меня считаешь, да? А вот как оставлю тебе сейчас маленький презентик, пусть тебя тоже считают дурой!
Он сорвал с нее шапку, схватил ее за волосы и принялся таскать из стороны в сторону. Она не могла визжать. Не могла бороться. Она застыла с открытым от ужаса ртом.
И тут она почувствовала, как у нее под ногами завибрировал асфальт. Как будто тяжеленный каток ехал мимо. Низкий рокочущий звук нарастал так стремительно, что едва не оглушил ее. Юнец отпустил ее волосы и в тревоге озирался по сторонам.
— Это еще что… — начал он. Но его слова утонули в ударе грома, за которым последовала ослепительная белая вспышка Прямо перед ними возникла высокая сияющая фигура, которая излучала силу, нимб вокруг ее головы стрелял искрами статического электричества, огромные крылья раскинулись за спиной.
Фигура была такой яркой, что на улице стало светло как днем Снежинки, падавшие на ее крылья, с шипением испарялись. Джилли стояла, прислонившись спиной к садовой ограде, и смотрела, не веря своим глазам. Молодой человек тоже не сводил глаз с явления, парализованный страхом.
Распахнув крылья еще шире, фигура протянула длинную руку и положила на ладонь парня свою ладонь, как будто для благословения или конфирмации.
Раздался громкий треск, эхом отозвавшийся по всей улице. Юнец вскрикнул; дым тут же повалил из его носа и рта; и он взорвался. Куски куртки разлетелись по всему тротуару, а с ними пепел и пустые башмаки.
В ту же самую секунду фигура начала бледнеть. Она сложила крылья, повернулась спиной и растаяла в снегу, так быстро и бесповоротно, как будто вышла в дверь. Джилли осталась одна среди разбросанных фрагментов молодого человека, на безлюдной улице, хотя кое-где в домах уже раздвигались занавески и жильцы выглядывали на улицу посмотреть, что случилось.
Она подобрала свой кошелек. Рядом с ним лежали шесть или семь белых перьев — огромных, мягких, пушистых, как снежные хлопья, хотя иные из них чуточку обуглились по краям Она собрала их все и сначала торопливо зашагала назад, к Норт Бридж-стрит, а потом и побежала. Когда звук пожарных сирен достиг ее ушей, она уже приближалась к дому.
Протолкнув коляску с Тоби в ворота кладбища, она повезла ее наверх, к церкви, по тропинке между могильных плит в шапках снега Дункан стоял на крыльце и клеил на дверь объявления. Заметив ее, он бросил на нее какой-то странный взгляд, но не отвернулся.
— Зачем пришла? — спросил он. — За объяснениями или за извинениями? Можешь получить и то и другое, если хочешь.
— Не надо мне ни того ни другого, — сказала она. — То, что я видела, правда, я знаю это, и мне не нужно никому ничего говорить. И я еще кое-что знаю. У каждого человека есть ангел-хранитель, особенно у молодых, потому что ведь каждому рано или поздно приходится делать что-то невозможное, например, научиться ходить или понять, что родители любят тебя, несмотря ни на что.
— Похоже, ты и с братишкой поладила, — заметил Дункан.
Джилли улыбнулась.
— Наверное, Бог хотел, чтобы он был, иначе Он не послал бы ему ангела-хранителя. И еще Бог хотел, чтобы была я.
Дункан посмотрел на нее вопросительно.
— Ты чего-то недоговариваешь. Уж не явился ли тебе еще ангел, а?
— А вы слышали о парне, которого убило вчера молнией на Блэкфрайерс-стрит?
— Конечно. В новостях передавали.
— Так вот, я там была, и это была не молния. Разве в метель бывают молнии?
— Но если это была не молния, тогда что?
Джилли опустила руку в карман и вытащила оттуда горстку опаленных перьев, которые высыпала на ладонь Дункана.
— Вот, — сказала она. — Доказательство существования ангелов.
Он долго стоял на крыльце, глядя, как она катит коляску с Тоби вдоль по улице. Зимний ветерок пошевелил перья у него на ладони, сдул их одно за другим и разнес по кладбищу. Только тогда священник повернулся, вошел в церковь и закрыл за собой дверь.
Роберт Шерман
ВЕС ПЕРА
Роберт Шерман был не однажды отмечен премиями как автор театральных, теле- и радиопостановок. Он служил штатным драматургом в театре Норткотт в Эксетере, Англия, и регулярно писал для Алана Эйкборна из театра Сент-Джозеф в Скарборо. Однако больше всего он известен по работе в сериале Би-би-си «Доктор Кто», в котором он вернул на экран Далекса, актера из ранней версии того же сериала, за что первые серии были удостоены награды БАФТА, а сам эпизод с его появлением номинировался на премию Хьюго.
Первый томик рассказов Шермана, «Маленькие смерти», вышел в 2007 году. За него автор получил Всемирную Премию Фэнтези в номинации Лучший сборник, вошел в короткий список престижной премии Эдж Хилл, присуждаемой за лучший рассказ, и был объявлен в числе претендентов на международную премию Фрэнка О’Коннора в том же жанре. Второй сборник автора, «Песни о любви для скромников и циников», получил в 2010 году британскую Премию Фэнтези и стал софиналистом премии Ширли Джексон.
Недавно в свет вышел сборник его сценических пьес под названием «Едкая комедия», готовится третий сборник рассказов, «Все мы такие разные».
«— Я не очень люблю писать дома, — рассказывает Шерман. — Дом — это место, где спят, едят и смотрят дневные шоу по телику. Там слишком многое отвлекает. Вот почему много лет назад я решил, что буду писать черновики только в художественных галереях. А лучшая из них, разумеется, в Лондоне, Национальная галерея в двух шагах от Нельсоновой колонны. Там можно сколько угодно бродить с ноутбуком под мышкой, выдумывая рассказы, а если надоест — то просто смотреть на дорогущие картины, которых там много. Замечательно.
Кстати, на многих из этих картин нарисованы ангелы. Они там повсюду — крылья расправлены, нимбы блестят — сидят на облаках, дуют в трубы, порхают вокруг Девы Марии, точно какая-то чудная стража из голых детишек-телохранителей. И я даже начал замечать, что когда мне пишется хорошо, то ангелы вроде как довольны и даже улыбаются мне. А когда нужные слова не идут, когда я ленюсь и начинаю думать, что пора сматывать удочки и пойти пропустить пару пива, они начинают бросать на меня свирепые взгляды.
