Валентин Черных - Москва слезам не верит (сборник)
— А в какой институт вы собираетесь поступать? — спрашивал Дивов Нину.
— В архитектурный, — ответила она. — Я буду уже в третий раз поступать.
— А почему в архитектурный? — поинтересовался Дивов.
— А мне это очень интересно, — ответила Нина. — Я еще в шестом классе прочитала книгу Корбюзье и твердо решила, что буду архитектором. Это так прекрасно — проектировать новые города.
— А деревни? — спросил Дивов.
— И деревни тоже, — согласилась Нина.
— А зачем же вы тогда работаете на ферме? — спросил Дивов.
— Как зачем? — удивилась Нина. — Зарабатываю стаж.
— Но ведь стаж лучше зарабатывать на стройке, — сказал Дивов. — Это все-таки ближе к архитектуре.
— У нас в деревне мало строек, — сказала Нина. — Да и на стройке мало заработаешь.
— А вас что больше интересует, — спрашивал Дивов, — архитектура или заработки?
— А вы не иронизируйте, — спокойно ответила Нина. — У меня еще две сестры, а отца нет, и я сейчас зарабатываю деньги на учебу, потому, что мать мне не может помогать.
— Что же, благоразумно, — согласился Дивов. — Значит, вы все рассчитали на много лет вперед?
— А сегодня без расчета нельзя, — сказала Нина, — сегодня все рассчитывают.
— Ну а если влюбитесь, — поинтересовался Дивов, — скажем, в тракториста, выйдете за него замуж, и тогда вы будете вынуждены остаться в деревне.
— Пока этого нет, — ответила Нина, — поэтому и говорить об этом нечего. А влюблюсь, так он пойдет со мной.
— А если он скажет, чтобы вы пошли за ним?
— А я его не послушаю, — ответила Нина. — Потому что у меня есть цель, и я ее буду добиваться.
— Понятно, — сказал Дивов.
Оставшуюся часть дороги они шли молча.
Дивов с матерью работали на огороде, выдергивали кормовую свеклу.
Мимо шла девушка. Высокая, в джинсах, коротко стриженная.
— Кто? — спросил Дивов.
— Учительница. Русский язык и литература. Светланой зовут.
— Это интересно, — сказал Дивов.
— Ничего интересного, — сказала мать. — Ленива, себе дома не готовит, в столовую ходит. Два года у нас работает, кастрюли в дом не купила, не стирает, в район в прачечную ездит. За два года уже третий парень ее оставляет. У нее от тахты ножки отломились, так она вместо того, чтобы отдать починить, книжки подложила, так третий год на книжках и спит. Эта девка не для жизни. Ну а как тебе Нина с фермы?
— Целеустремленная девушка.
— Она тебе понравилась?
— Понравилась, — ответил Дивов. — Но с женщинами происходит что-то странное, мать. Все перед собой ставят великие цели, все хотят чего-то добиться, скоро, наверное, совсем не станет женщин, которые просто будут женами и будут рожать детей и воспитывать их. Это какой-то непорядок.
— Ну почему непорядок? — возразила мать. — У нас же равноправие.
— Не совсем, — сказал Дивов. — Границу все-таки охраняю я, а не ты. Ладно, время есть, разберемся.
Утром Дивов сообщил матери:
— Я должен съездить в город. У меня поручение.
— Надолго? — поинтересовалась мать.
— Дня на три-четыре. Остановлюсь в гостинице. Схожу в театр.
Я ведь год не был в театре.
— Ты можешь остановиться у родственников, — сказала мать.
— Нет, — сказал Дивов. — Я не люблю, когда меня стесняют, и сам никого не люблю стеснять.
Дивов сошел с пригородного поезда и позвонил по телефону-автомату. Выслушав, что ему сказали, он направился к автоматическим камерам хранения, набрал шифр и вынул из ячейки пакет, который привез с заставы. Направился к стоянке такси.
Дивов подъехал на такси к старому четырехэтажному дому, поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка. Дверь ему открыл массивный пожилой мужчина.
— Я к Наталье Николаевне, — сказал Дивов.
— Ее нет, — ответил мужчина.
— Я здесь, — крикнула из коридора молодая женщина. — Как вам не стыдно, Вольдемар Петрович!
— Это вам должно быть стыдно, — ответил сосед. — Все нормальные люди в это время работают. — Сосед продолжал стоять в проеме двери.
— Эту проблему мы выясним чуть позже, — сказал Дивов и, выставив пакет, слегка подтолкнул соседа.
— Что вы делаете? — рассвирепел сосед.
— Извините, — сказал Дивов. — Пытаюсь войти.
Дивов прошел в комнату женщины. Она закрыла дверь на щеколду.
— У вас с ним натянутые отношения? — спросил Дивов.
— У меня с ним война, — ответила Наталья. — Садитесь.
— Капитан Дивов, Александр Петрович, — представился Дивов.
— А вы вправду капитан? — поинтересовалась Наталья. — У вас документ какой-нибудь есть?
— Разумеется, — сказал Дивов и достал офицерское удостоверение.
— Вы мне должны помочь.
— Меня просили передать этот пакет.
— Да, я все знаю. Люся писала мне. Это книги. Но это неважно. Важно другое. Этот меня совсем затерроризировал, — и Наташа показала на дверь.
— Тогда спокойно и по порядку, — сказал Дивов. — Кто он?
— Он пенсионер. Я въехала сюда год назад. Мать у меня вышла замуж, оставила квартиру нам с братом, мы ее разменяли. И этот меня выживает отсюда.
— Почему? — спросил Дивов.
— Ну, не нравлюсь я ему. Приходят ко мне друзья, иногда задерживаются. Он пишет на меня жалобы, а в последние два месяца он мне объявил террор. Когда я выхожу на кухню, он подходит и щиплет меня.
— Как? — не понял Дивов.
— А вот так, — Наташа подошла и больно ущипнула Дивова. — У меня даже синяки остаются.
— Ну и что же вы? — спросил Дивов.
— А что я могу сделать? Он большой и сильный. Я пожаловалась в милицию, а мне не верят. Он до пенсии большим начальником был и еще он общественник. Я всю правду рассказываю, а мне не верят. Говорят: этого и быть не может, чтобы такой человек щипался. — Наташа задрала платье и показала на ляжке синяк. — Видите, это от него. Ему верят, а вине нет. Потому что я не работаю. То есть, я работаю, но нештатно, а он пишет, что я тунеядка. А я справку представила.
Наташа порылась в груде бумаг и протянула Дивову справку, из которой явствовало, что Коростылева Наталья Николаевна — внештатный фотокорреспондент — за последний год заработала шестьсот двадцать три рубля.
— Не густо, — сказал Дивов.
— В этом году мне аппендицит вырезали, трудно было таскать аппаратуру. А в прошлом году у меня на круг по сто двадцать вышло. Все равно я уеду из этой конуры, построю себе кооперативную квартиру. Помогите мне.
— В каком смысле? — осторожно спросил Дивов. — В смысле кооперативной квартиры?
— Квартиру я построю сама, помогите мне отомстить.
— Не очень понимаю, — сказал Дивов.
— А вам ничего понимать не надо. Вы только защитите меня, чтобы он не ущипнул меня и не ударил. Знаете, с фингалом под глазом я немного наработаю.
— Можете не сомневаться в моей защите, — пообещал Дивов.
— Тогда пошли, — сказала Наташа и, отодвинув щеколду, быстрым шагом двинулась на кухню.
Дивов вынужден был пойти за ней. Сосед стоял у плиты. Наташа подошла к нему и больно ущипнула. Сосед ойкнул, повернулся к ней. Наташа ущипнула его еще раз. Она успела ущипнуть его еще раз, пока он замахнулся, и тут Дивов вынужден был перехватить его руку. Сосед второй рукой пытался нанести удар Дивову. Дивов вынужден был применить прием по захвату обеих рук противника. Теперь Наташа могла щипать безнаказанно. Дивову пришлось трудно. Он держал соседа и одновременно пытался его защитить от щипков Наташи.
— Прекратить, — скомандовал строго Дивов и отпустил соседа.
Наташа тут же бросилась в свою комнату.
— Простите, — сказал Дивов. — Я не предполагал, что все так обернется.
— Сейчас мы увидим, как это обернется для вас, — зловеще сказал сосед и направился к телефонному аппарату. Он набрал номер телефона. — Это райотдел? — спросил он. — Попросите лейтенанта Викулова. Срочно. Нападение в квартире. Возможно, с попыткой ограбления.
Дивов и Наташа сидели в комнате. Дивов сказал Наташе:
— Вы меня поставили в затруднительное положение.
— А ему никто не поверит, — сказала Наташа. — Чтобы вы, офицер-пограничник, капитан, участвовали в этой драке? Да никогда.
— Если меня спросят, я скажу правду, — сказал Дивов.
— Так, — сказала Наташа, — тогда мне дадут не менее пятнадцати суток и, естественно, сообщат на работу. Боюсь, что на этом моя карьера фотокорреспондента закончится.
Дивов молчал, обдумывая. Раздался звонок в квартиру. В коридор одновременно вышли Дивов, Наташа и сосед. Вошел лейтенант одних лет с Дивовым. И тут Дивов взял инициативу на себя.
— Вы в свою комнату, — приказал Дивов Наташе. — Вы в свою, — приказал он соседу. — А мы с вами пойдем на кухню, — приказал он лейтенанту.
— Я требую… — начал сосед.
