Валентин Черных - Москва слезам не верит (сборник)
Дивов сидел на скамейке в скверике. Наташа вышла из универмага. Дивов взял из ее рук кофры с фотоаппаратурой.
— Посидим, я передохну, — сказала Наташа.
Они сели. Наташа достала сигареты, закурила и протянула пачку Дивову.
— Не курю.
Мимо них проходили люди, поглядывая на курящую женщину и некурящего мужчину.
— Черт возьми, — чертыхнулась Наталья, — все глазеют на меня. Она, видишь ли, курит, а он — нет, — и она загасила сигарету. — С тобой одни неудобства.
— Есть и удобства, — возразил Дивов, нагружаясь кофрами. Теперь куда?
— Теперь в редакцию.
Они подошли к редакции областной газеты. Из подъезда редакции навстречу им шел плотный, вернее, полнеющий молодой мужчина, тоже с кофром через плечо. Он направлялся к «Волге», за рулем которой сидел шофер.
— Здравствуйте, Валерий Степанович, — обрадовалась Наталья.
— Привет, Наталья, — ответил мужчина и спросил: — Фотографии отобрала?
— Да, — Наталья улыбалась изо всех сил.
— Приноси, я посмотрю.
— Обязательно, — пообещала Наталья. — Завтра.
— Привет, — бросил мужчина и сел в машину.
Наталья замахала вслед удаляющейся машине.
— Кто это? — спросил Дивов.
— Агатов. Корреспондент республиканского телеграфного агентства. Снимает на фото и на кино. Публикуется всюду, даже за рубежом.
— Ты ему хочешь понравиться? — спросил Дивов.
— С чего это ты взял? — удивилась Наталья.
— Ты улыбалась, вставала на цыпочки, даже приседала от восторга.
— Все женщины хотят нравиться. У нас это автомат. Улыбаешься всем. Если хочешь знать, у нас это заложено генетически. Вообще-то Агатов мужик с весом.
— Да, — подтвердил Дивов. — Килограммов двадцать лишних.
— Не в этом смысле, — сказала Наталья. — Он может помочь пробиться. И не женат, между прочим, разведен, вернее. За такого выйти замуж, как по лотерее «Волгу» выиграть.
— Так в чем же дело? — спросил Дивов. — Если хочешь выиграть, надо играть.
— Да я и сама не знаю, чего хочу, — отмахнулась Наталья, и они вошли в здание редакции.
Они шли по коридору. Наталья знала всех, и все знали ее.
— Возьми фотографии своих детей, — Наталья протянула одному из мужчин пачку с фотографиями.
— Твой песик неплохо получился, — отдала она фотографии другому
— Есть работенка, загляни, — милостиво разрешил тот, рассматривая фотографию пуделя.
— Не забудь о межколхозном совещании, — предупредил другой.
Навстречу им катился полный пожилой мужчина. Проходя мимо, он сказал:
— Привет, Натуля, — и слегка хлопнул ее по заду.
Наталья остановилась, но он уже катился дальше. Его успел перехватить Дивов и тоже хлопнул по заду. Мужчина от неожиданности и боли даже вскрикнул.
— Ты что, сумасшедший или гомик? — выкрикнул он, но, оглянувшись на остановившуюся Наталью, спросил: — Этот идиот твой, что ли?
— Мой, — гордо ответила Наталья.
— Могла бы и предупредить, — сказал мужчина, — Извини, — обратился он к Дивову — Я больше не буду. Но и ты меня больше не бей, ладно?
— Ладно, — пообещал Дивов.
— Спасибо, — сказала Наталья Дивову, когда они прошли в фотолабораторию. — Наконец-то его проучили.
— А сама ты его не могла проучить? — спросил Дивов.
— Да ведь он уже старый и завотделом, он мне иногда работу подкидывает. Ладно. Ты молодец. За один день ты уже дважды защитил мою честь. Тебе это зачтется. Я, пожалуй, напишу благодарственное письмо твоему командованию, чтобы тебя поощрили внеочередным отпуском.
— Офицерам внеочередные отпуска не даются, — сказал Дивов.
— Ну перестань ты все ставить на свои места. Даются, не даются. Я же к слову.
— Я тоже, — ответил Дивов.
Наталья включила красный свет и занялась проявкой фотографий.
Вечером они шли по городу. Дивов нес кофры с аппаратурой.
— Извини, — сказала Наталья. — Сейчас мы затянем на юбилей одной старой врачихи. Я сделаю снимки, и мы свободны.
— Послушай, — спросил Дивов. — А почему ты всех обслуживаешь?
— Потому что все обслуживают меня, — ответила Наталья.
— Я этого что-то не заметил.
— Я внештатница… Это немного и нерегулярно. А хочешь иметь — умей вертеться.
— А почему ты занялась фотографией? — спросил Дивов.
Ты этому специально училась?
— Ничему я не училась. Я среднюю школу кончила и вышла замуж за дурачка. Он себя считал гениальным фотохудожником, Я уже говорила тебе, что мы жили вдвоем с братом. Так вот, брат тоже считал себя гениальным, только артистом, хотя, как говорят, был хорошим конструктором. Работу бросил и стал играть в самодеятельном театре. Ты представляешь: два гения на моей шее, Я и на фабрике работала, и на приемном пункте стеклотары, и уборщицей на две ставки. Но не выдержала. Подала на развод, разменяла квартиру.
— И занялась фотографией, — подсказал Дивов.
— Да, — согласилась Наталья. — При разделе имущества я отсудила у своего половину аппаратуры.
— Зачем? — поинтересовался Дивов.
— А назло. Все это покупалось ведь на деньги, которые я зарабатывала, И назло ему я начала фотографировать. Его фотографии только три раза напечатали, а я публикуюсь все время. И мне эта работа нравится. Сняла, опубликовала. Я люблю, когда все конкретно и есть результаты.
— Но сварить щи или выстирать белье — это тоже конкретно и тоже есть результат, — сказал Дивов.
— Я бы с удовольствием, — призналась Наталья. — Только пока не для кого. Мы пришли.
Они поднялись на лифте, позвонили в квартиру. Дверь открыла женщина лет шестидесяти и подозрительно осмотрела Дивова.
— Это мой парень, — представила Дивова Наталья. — Помогает, когда может, таскать свет и аппаратуру.
— Проходите в спальню, — сказала женщина. — Налаживайте свою технику.
Большую часть комнаты занимала огромная кровать, покрытая чем-то ярко красным и блестящим. Над кроватью торчали бра в
красных абажурчиках, такой же красный, только гигантский абажур свисал с потолка. Наталья начала доставать аппаратуру и светильники.
В спальню вошла девушка чуть старше Натальи, в джинсах и тюлевой кофте.
— Марина, — представилась девушка.
— Александр Петрович, — сказал Дивов.
— Молодой еще, — сказала Марина. — Обойдешься без Петровича. Технарь, что ли? — спросила она.
— Не понял? — сказал Дивов.
— Ну из инженеров, что ли? Те, как становятся маленькими начальниками, сразу представляются по имени-отчеству.
— Он офицер, — сказала Наташа.
— Ой, — сказала Марина, — как же это я не догадалась! На тебе же это написано.
— Где? — поинтересовался Дивов.
— По всей длине, — сказала Марина. — Нынешний мужик к тридцати годам уже рыхлый, а военные и спортсмены держат форму. Я так сразу и подумала. Меня только отчество смутило. Правда, спортсмены до пятидесяти лет все Вовики и Эдики. Кстати, здесь Агатов, — предупредила Марина Наталью.
— Он тоже будет снимать? — насторожилась Наталья.
— Да ты что! — рассмеялась Марина. — Он приглашен как интересный собеседник, как местная знаменитость.
— А вы тоже знаменитость? — спросил Дивов.
— Я пункт семь, — ответила Марина и, заметив недоумение Дивова, пояснила: — Я пункт семь в сценарии вечера. Вы разве не читали сценарий в прихожей?
— Нет.
— Юбилей идет по сценарию. В начале поздравления гостей в стихах и прозе. Вручение подарков юбилярше. Потом ужин. Потом фотографирование. Это четвертый пункт. Все присутствующие получат фотографии на память. Потом лотерея сувениров. Потом танцы. Потом приедут артисты. Споют. А седьмым номером показ нового зарубежного фильма по видеомагнитофону. Я этот фильм буду переводить. Я, как и Наташа, обслуга.
И тут в спальню вошел Агатов.
— Вот вы где, — обрадовался он. — Берем штативы и светильники. Я тебе помогу поставить свет, — он обнял Наталью за плечи. — И вообще я сегодня готов посмотреть твои фотографии.
Дивов шагнул, но Марина перехватила его.
— Не надо, — предупредила она Дивова. — Вы приехали и уедете, а ей здесь жить.
В спальню заглянула хозяйка,
— Марина, сказала она, — молодой человек, возможно, голоден. Я приготовила на кухне.
Марина и Дивов пошли на кухню. На подносе для Дивова стояли тарелка с винегретом, куском курицы и рюмка водки.
— Садись, перекуси, — предложила Марина.
— Что-то не хочется, — сказал Дивов. — Наверное, раньше вот гак баре выносили слугам рюмку водки.
— А теперь поехали смотреть твои фотографии, — услышали они из передней голос Агатова.
— Не могу, — отбивалась Наталья. — Я иду в театр.
— Зачем? — удивился Агатов. — Я смотрел этот спектакль и перескажу тебе содержание.
— Я не одна. Я обещала Александру Петровичу, — говорила Наталья.
