Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад
252
О местности здесь описанного обвала есть разные предположения. По мнению Маффеи, тут говорится об утесе при Риволи, обрушившемся в Адиж в 1300 г., когда Данте находился у Бартоломео делла Скала в Верони. Другой подобный горный обвал находится при Марко, на расстоянии часового путешествия от Ревередо, где Данте находился несколько времени. Накониц третий очень высокий обвал горы Ченджио Россо, где теперь Кастелло делла Пиетра, находится в 2 1/2 милях от Ревередо.
253
Ада IX, 22–27 и примеч.
254
Намек на землетрясение во время кончины и сошествия Искупителя в Лимб для избавления праотцев (Ада IV, 53 и прим.).
255
Эмпедокл, греческий поэт и философ, которого учение Данте знал вероятно из опровержений Аристотеля, принимал четыре стихии и два движущие начала: любовь или сочувствие (φιλία) и раздор или разделение (ἐχϑρά, νεικος). Эти два начала попеременно господствуют во вселенной: когда господствует любовь, элементы сливаются, и мир, теряя свой вид, разрешается в довременный хаос, из которого он возник, и, наоборот, когда между элементами господствует раздор или разделение, мир возникает снова.
256
Т. е. здесь и во рву лицемеров (Ада XXIII). Не без основания остались в этих двух местах следы землетрясения, бывшего в минуту кончины Спасителя: в этот день кровавое насилие привело в исполнение то, что было задумано и решено лицемерием.
257
Теперь пред очами тиранов и убийц кровь ими умерщвленных поднимается более или менее высоко и бьет горячим ключом как из свежей раны. Шекспир в последнем монологе Макбета, может быть, имел в виду кровавую реку Данта. Копишь.
258
Баснословные Кентавры, чудовища, полулюди, полукони, есть так же символы необузданной животности, как и Минотавр.
259
Кентавр, готовый немедленно пустить смертоносную стрелу, прекрасно выражает дикую наклонность насилователей к убийству. Еще более изумимся глубокомыслию поэта, если вспомним, что зверообразные Кентавры, символы насилия против ближних, были внуки гневного Флегиаса (Ада VIII, 15–24) и дети высокомерного тирана Иксиона и, следственно, происхождением своим обязаны необузданному гневу и высокомерной гордости. Копишь.
260
Мудрый Виргилий не хочет иметь дела с необузданным Нессом, но вступает в переговоры с более мудрым Хироном, главою Кентавров. Хирон, не сын тирана Иксиона, как прочие Кентавры, но сын Сатурна и нимфы Филлары, олицетворяет собою (ст. 70–71) самосозерцание, углубление в самого себя и раскаяние, господствующее здесь после неистовства насилователей на земле. Разверзание огромной пасти у Хирона напоминает скрежетание зубов миносовых (Ада V, 4). Копишь. – У Хирона, как известно, воспитывался Ахиллес, гнев которого имел такие бедственные последствия.
261
Несс, один из Кентавров, похитил прекрасную Деяниру, за что и был убить ядовитою стрелою Геркулеса в то время, когда переносил ее на хребте через р. Алфей. Чтобы отмстить Геркулесу, он, умирая, дал Деянире любовный напиток, приготовленный из своей собственной крови. Когда потом Геркулес изменил Деянире, она, желая опять привлечь его к себе, смочила кровью Кентавра одежду, назначенную для Геркулеса. От этого он подвергся таким страшным мукам, что в отчаянии сжег себя на костре.
262
Фол, один из неистовейших Кентавров на брачном пиршестве Пиритоя, царя Лапитов, участвовавший в похищении его невесты Гипподамии.
263
Беатриче (Ада II, 70).
264
Несс, когда-то перенесший на хребте своем Деяниру через Алфей, теперь точно также должен перенесть и Данта через поток крови (ст. 126 и 139).
265
Комментаторы не согласны между собою, какого Александра разумеет здесь Данте: Александра ли Македонского, или Александра, тирана Фереи в Фессаліи. Последний, достигший высшей власти убиением своего брата и жестоко истребивший жителей Скотуссы в Фессаліи, приличнее может быть поставлен рядом с Дионисием, тираном сиракузским, чем Александр Македонский, о котором с такой похвалою отзывается Данте в своем Convito. Впрочем, древние комментаторы и в особенности Пиетро ли Данте, сын поэта, разумеют здесь первого.
266
Аццолино или Эццилино ди Романо, или ди Онара, зять Фридерика II, жестокий властитель Тревиджи, наместник императора над большею частью Верхней Италии, один из неистовейших мелких тиранов этого несчастного времени, о чем свидетельствует надпись над его могилою:
Ніc jacet Sunzini tumulus canis et Ezzelini,
Quem lacerant manes tartareique canes.
В битве при Кассано против властителей Ломбардии, он был смертельно ранен, попал в плен и, не допустив перевязать свои раны, умер в Сончино в 1260 г. – Он был среднего роста, черноволос и на лбу, над самым носом, имел длинный черный волос, который поднимался, когда Аццолино приходил в гнев. На это намекает и Данте. Бенвенуто да Имола.
267
Обидзо II, маркиз эстский, властитель Феррары, Модены и Реджио. О его тиранских действиях ничего неизвестно. Данте поместил его в ад во-первых потому, что он, как ревностный Гвельф, содействовал вступлению Карла Анжуйского в Италию и вместе с ним восстал на Манфреда; во-вторых потому, что Феррара была отдана ему с неограниченною властью, так что один современный писатель выразился об нем так: Stipulatione facta syndicus constitus Obisoni dominium defert plenissimum ita, ut omnia possit justa vel injusta pro suae arbitrio voluntatis. Plus potestatis tunc est illatum novo Domino, quam habet deus aeternus, qui injusta non potest. По словам Бенвевуто да Имола, он быт убит своим сыном, которого Данте за такое злодеяние называет пасынком (figliastro).
268
Т. е. Несс объяснит тебе лучше, чем я.
269
Этот непоименованный грешник – граф Гвидо Монфорте, наместник Карла Анжуйского в Тоскане. В 1271 г., в Витербо, во храме во время совершения литургии, когда возносилась освященная жертва, Гвидо Монфорте пронзил сердце английскому королю Генриху III, сыну Ричарда Корнвальского, только что возвратившемуся из крестового похода против Туниса, в отмщение за смерть своего дяди, Симона Монфорте, графа лейстерского, убитого, по повелению короля, Эвеншамом во время возмущения в 1265 г. Пронзенное сердце короля было отослано в Лондон, где на мосту через Темзу поставлена была статуя убитого с чашею в руке, в которой хранилось сердце, с надписью: Cor gladio scissum do, cui consanguineus sum. – Не без основания помещен отдельно от прочих грешников убийца, обагривший кровью Божий храм.
270
Буликаме есть собственно название горячего ключа близ Витербо (о котором подробнее см. Ад. XIV); впрочем также назывался ключ около Тиволи.
271
Аттила, царь Гуннов, прозванный бичем земли. – Пирр, царь эпирский, и Секст Помпей (по другим Секст Клавдий Нерон), морской разбойник, воевавший, по смерти Цезаря, против Триумвиров: оба враги Римлян, к империи которых Данте везде обнаруживает особенное сочувствие.
272
Ревьер да Корнето, грабивший во времена Данта по большим дорогам в Папских Владениях. Другой свирепый Ревьер, из древней флорентинской фамилии Падзи, из Валь д'Арно, грабил, по повелению Фридерика II, владения римских прелатов, за что со всем своим потомством был отлучен от церкви.
273
Непроходимый дикий лес, здесь изображенный, с скорченными деревьями, не приносящими ничего, кроме ядовитого терна, уже вообще представляет картину того болезненного состояния, того дикого ожесточения, в котором теряется душа, наклонная к самоубийству. Копишь.
274
Чечина, река, впадающая в море на Ю. от Ливорно; Корнето, город в Папских Владениях. Страна между Чечиною и Корнето известна под именем Мареммы, – поморие, отличающееся нездоровым воздухом, обилием водящихся здесь кабанов и змей.
275
Наклонность к самоубийству возникает вследствие слишком мрачного, как бы извращенного представления будущего. Эти представления олицетворены здесь в образе Гарпий, смутивших Энея и его спутников страшным предзнаменованием в то время, когда они пристали к Строфидам, островам на Ионическом море, и изгнавших их оттуда осквернением пищи. (Aen. III, 254–277).
276
Т. е. во втором отделе седьмого круга, где наказуются самоубийцы и расточители своих имений (Ада XI, ст. 40).
277
Ада XIV, 4.
278
Намек на Энеид. LI, 22 и д., где Эней повествует, как он, прибыв, по разрушении Трои, во Фракию, услышал голос Полидора, одного из Приамидов, превращенного в дерево, с которого Эней сломил ветви для увенчания жертвенника. К этому же рассказу относятся и дальнейшие слона Виргилия, ст. 46–49.
279
