Валентина Немова - Изъято при обыске
Юльку усадили между Андреем и Женькой, вот черти! После первого же тоста Женька вскочил и выбежал из комнаты.
"Куда это он?" — посмотрела Юлька на Юрия. Он пожал плечами.
— Глядите, как Женька изменился. Убегает из-за стола, где бутылки еще полные, — говорит кто-то.
— И это с ним уже во второй раз.
— Андрей Палыч! 3начит ты вчера выиграл?
— Вот уж действительно верно: кому в шахматы везет. .
— Да перестаньте вы! — приказала Юлька.
Вошел Женька, держа в руках радиолу. Поставил ее на тумбочку.
— Молодец, Женя! Баян пусть подремлет, а я на бутылочках поиграю., -Марин облизнул пересохшие губы. — Давайте продолжим, а то из бутылок вся дурь выйдет.
Юльке не хочется пить. И Женька не пьет. Он ставит пластинку и подходит к Юльке. Он раскрывает руки, она подает ему свои. Юлька чувствует, что она танцует, как вчера, уже без высокомерия. В упоении танцует. Кажется, она стала лёгкой, как ее газовый шарф, и плавает в воздухе, послушная Женькиному дыханию. .
Женька. . Имя какое красивое. Нежное. . Голубое имя. . А глаза у него не голубые. . Они непонятного цвета. А руки у него какие. . Бережные, трепетные руки. Он так осторожно держит ее, только чуть-чуть, на какую-то долю секунды к ней прикасаясь. Какими усилиями удержаться, чтобы самой не припасть к нему!!
Пластинка долгоиграющая. Они будут танцевать долго-долго.
— Уйдем? — спрашивает Женька.
— Да.
Он открыл ключом дверь соседней комнаты.
— Свет не нужен?
— Нет.
Он подвел ее к кровати, откинул одеяло.
— Я хочу прикоснуться т тебе. Грудью. . ты не бойся…
— Я не боюсь. Только ты не гляди. .
— Какая ты нежная. .
— Нет, я грубая. Это ты очень нежный. .
— Как жаль. .
— Чего?
— Что в нашем институте учиться надо так долго.
— Почему жаль?
— Мне еще рано любить. .
— Как это — рано любить? Я не понимаю. .
— Давай лучше не будем ни о чем говорить… А то поссоримся.
— Ну, что ж, как хочешь, только убери отсюда руку. Вот видишься, я уже грублю.
— Подглядел! Подглядел! — вдруг завертелся Женька.
Юлька натянула простыню на плечо и вздохнула.
— Ну, вот. А теперь я отвернусь, Юля. Ты не сердись. Так надо.
— Надо идти ко всем, Женя. .
Третий вечер.
— У нас танцы сегодня, — сказал Женька.
— Собирайся живо! — сказал Андрей.
Они стояли посреди комнаты, в пальто и с шапками а руках. Юлька не предложила им сесть. Она ступила на носочки перед зеркалом и начала причесываться. Сделает пробор то слева, то справа, потом спутает волосы и снова расчесывает их.
Андрей смотрит на нее нетерпеливо и властно, Женька немного испуганно, но упрямо. Юрка вьется между ними, как изоляционная лента.
— Женя, а ты хорошо считаешь до трех? — сощурила Юлька глаза.
— Неплохо, — ответил Женька.
— И тебя никогда не сбивали со счету? — спросила Юлька.
— Никогда.
— Никогда. . Великолепно! В таком случая возьми! — она показала расческой в угол, на свои точеные туфельки. Женька поднял их, удивленно улыбаясь.
— Положи себе в карманы.
— Как? Я никогда не носил туфли в карманах, — пролепетал Женька.
— А сегодня придется, — Юлька вышла из комнаты. А когда вернулась, увидела сцену: Андрей Павлович держит над Женькиной головой туфельку и говорит, будто бы торжествуя:
— Вот что тебя ждет.
— А тебя даже это не ждет! — Женька вырвал туфельку из рук Андрея.
— А теперь… — Юлька сунула ноги в ботинки, вспрыгнула на высокий сундук, ударила задниками о его кованый бок. — Кто зашнурует мои ботинки?!
Женька и Андрей ссутулились, с ужасом переглянулись. Один прыжок — и Юрка очутился на коленях, у Юлькиных ног. Он шлепнул ее по одной ноге, по другой и стал ловко вдергивать шнурки:
— Юлька, сатана! Что ты делаешь?
— Ха-ха-ха! Юрочка! Посмотри! Как они растерялись!
— Юлька! Это уже слишком! (Женька рванулся к двери. но тут же остановился, понурил голову. Его волосы. его раскидистые русые кудри золотились в электрическом свете.
Юлька перестала смеяться… Карманы Женькиного пальто оттопырились, потому что он положил в них ее туфли. Так смешно. Но почему же так хочется плакать? Это последний вечер. Не нужен ей этот вечер. Не нужен, не нужен! Тогда почему же так хочется подбежать, прильнуть к нему при всех, чтобы они тут же ушли, и остаться с ним. С ним остаться! — Юлька смотрит на Женьку…
— Да-а… — говорит Андрей.
В общежитии Женька предложил Юльке снять пальто в его комнате. Она согласилась. Они вдвоем вошли к нему. Обыкновенная комната со шкафами для одежды по обе стороны двери. Напротив темное окно, отражающее всю комнату. Получается как бы две комнаты: одна залита светом, другая погружена во мрак. Юлька сняла пальто, осталась в юбке в розово — красную клетку и ярко — алой кофточке — кимоно. Красный цвет очень идет ей: глаза и губы у нее всегда горят, а щеки почему-то бледные…
Женька подошел к ней, обнял. Вот она и прижалась к нему. В сердце, в груди все встрепенулось.
— Ты как пламя, обвила меня и горячая, как огонь. А ведь я не такой…
Юлька отстранила его, отошла к тумбочке. Взяла какую-то тетрадь. Из нее выпал листочек. Подняла. Пробежала глазами одну строчку: "Я вас любил. Чего же боле?" Засмеялась.
— Ты смеешься?
— А разве нельзя?
— У тебя какой-то насмешливый смех…
— Да? Но это же на самом деле забавно — так перефразировать Пушкина, чтобы выразить всего себя.
— А что ты прочитала?
Юлька подала ему листок. Женька вспыхнул:
— Я писал это другой.
— После трех вечеров?
— Хотя бы! — он нервничал. "Ну и пусть, думала она. — Пусть злится и ненавидит ее. Пусть лучше ненависть, чем такая любовь, у которой где начало, там и конец, как к той девчонке.
Вошел Андреи с красным лицом.
— Ты все еще здесь?
— А что?
— Пойдем танцевать вниз.
— Мы сейчас все втроем пойдем танцевать…
Почувствовав обиженной себя, она готова была протянуть руку Андрею. Но он заупрямился, отказавшись быть третьим лишним:
— Но я не умею танцевать втроем.
— О! — воскликнула Юлька перестраиваясь на игривый лад. — Я вас научу, как это втроем танцевать.
Она сама достала из карманов Женькиного пальто туфли, переобулась. Соперники оба пристально посмотрели на ее стройные, четко очерченные ноги и вслед за ней вышли из комнаты.
— О! Чудо! Музыка! Пойдемте скорее1-Юлька почти побежала по коридору. Андрей быстро шел рядом с ней. Женька — нерешительно, отставая.
— Ты! Слышишь! Не смей ходить! — оглянувшись, приказал ему Андрей.
— Ого! Вон ты как! В таком случае мы с ним остаемся здесь. — И Юлька шагнула назад, к Женьке.
Андрей Палыч остался на месте. Юлька и Женька вернулись в комнату. Юлька села, сжав за спиной руки.
— Я сейчас, — сказал Женька и выбежал из комнаты.
Через пять минут он вернулся в сопровождении целого оркестра. Парни, молодые, красивые, уселись на кроватях. и начался концерт джазовой музыки. Вовка Марин рассказывал о джазе в Ленинграде. Он так смачно щелкал языком, пальцами, извивался, что Юлька безудержно, забыв про свои трудности, весело хохотала.
Танцевали они с Женькой. И никто другой не смел пригласить ее. Она с Женькой! Пусть это и последний вечер! Она танцует с ним. Она видит его лицо, бледные впалые щеки. И глаза. И не понять, какого они цвета. Но ее волнуют эти глаза, полуприкрытые чувственно натянутыми веками. Губы Женькины улыбаются самодовольно.
Нет, нет, сегодня он уже не такой, как в прошлый раз. Тогда он упивался счастьем, а теперь наслаждается своей победой. Ну, смотри же! До победы еще очень далеко!
Вошел Андрей, зовет:
— Юля, поди сюда.
— Я танцую.
Женька перестал улыбаться, он даже нахмурился, но делает вид, что его не касается вторжение Андрея Палыча. Оркестр затих.
— Ну что? Юлька села на стул, возле которого стоял Андрей.
— Выйдем, я хочу с тобой поговорить.
— А я не хочу выходить.
— Я прошу тебя. На одну минуту.
Юлька взглянула на Женьку. Бледное, беспомощное лицо. Разве можно сейчас уйти от него? Нет!
— Нет, я не пойду!
— Нет? так слушай! Я буду говорить здесь!
Музыканты вытаращили глаза и заиграли громко.
— Ты с ума сошел! — воскликнула Юлька.
— Да! Сошел! А ты?
— Я тебе ничем не обязана!
— Ясно. Старики не в почете?
— Не в этом дело.
— А в чем же?
И она сказала, думая, что он, всегда такой скучный и унылый, ни разу не осмелившийся ее поцеловать, еще холоднее, чем Женька, ответила невинно, как в школе, у доски, на уроке психологии:
— У тебя не такой темперамент, какой нужен мне.
Музыканты выпрямились, стало тихо.
— Да ты!. Ты понимаешь, что говоришь?! Ну, смотри! Не попадись мне в лапы! Раньше я любил тебя, как человек, а теперь. .
