Вольтер - Философские письма
LX
Когда Вселенная сокрушает человека, последний оказывается более благородным, чем то, что его убивает, потому что он знает, что умирает, Вселенная же ничего не знает о своем преимуществе над ним.
Что должно означать это слово - благородный? Верно, что моя мысль - это нечто иное, чем солнечный шар; но разве четко доказано, будто живое существо, имея некоторые мысли, является более благородным, чем Солнце, вдыхающее жизнь во все известные нам в природе вещи? И человеку ли дано выносить об этом суждение? Ведь он - и судья, и заинтересованное лицо. Говорят, что одно творение превосходит другое, когда оно стоило своему творцу большей затраты труда и когда оно приносит большую пользу. Но меньшего ли труда стоило Творцу создать Солнце, чем вылепить существо ростом около пяти футов, умеющее хорошо ли худо ли рассуждать? Что более полезно для мира - это существо или звезда, освещающая столько шаровидных тел? И в какой мере можно предпочесть материальной вселенной несколько идей, воспринятых чьим-то мозгом?
LXI
Выберите любое положение по вашему вкусу и включите в него все блага и довольства, какими только может удовлетвориться человек, все равно тот, кто будет поставлен в подобную ситуацию, но не будет иметь занятий и развлечений, если дать ему поразмыслить над тем, что он собой представляет, не сможет найти поддержки в этом тоскливом счастье.
Каким образом можно собрать все блага и довольства вокруг одного человека и оставить его в то же самое время без занятий и развлечений? Не заключено ли здесь явное противоречие?
LXII
Оставьте какого-нибудь короля в полном одиночестве, лишенным любого удовлетворения чувств и любой заботы ума, а также общества, и предоставьте ему свободный досуг для размышления о самом себе, и вы увидите, что познающий себя король - это человек, исполненный печалей и переживающий их так же, как все остальные.
Все тот же софизм. Король, уединяющийся для размышлений, тем самым бывает весьма занят. Но если он остановит свои мысли на себе самом, сказав себе: "Я царствую, и баста!", он будет просто идиотом.
LXIII
Любая религия, не признающая Иисуса Христа, заведомо ложна, и чудеса не могут принести ей никакой пользы.
Что такое чудо? Какое бы понятие себе о нем ни составить, оно есть то, что дано творить одному лишь Богу. Однако здесь делается предположение, что Бог может творить чудеса для поддержания ложной религии: это заслуживает более углубленного подхода; каждый из возникающих тут вопросов может составить целую книгу.
LXIV
Сказано: "Верьте церкви", но не сказано: "Верьте чудесам", ибо последнее естественно, первое же - нет. Одно нуждается в предписании, другое - отнюдь нет.
Здесь, как я думаю, явное противоречие. С одной стороны, в определенных случаях чудеса не приносят никакой пользы, а с другой, чудесам совершенно необходимо верить, и довод этот выдается за столь убедительный, что он якобы не нуждается даже в рекомендации. Это явно означает говорить одновременно и за, и против.
LXV
Я не считаю, что более трудно поверить в воскресение мертвых и в непорочное зачатие, чем в акт творения. Разве труднее воспроизвести человека, чем создать его заново?
С помощью одного лишь рассуждения можно прийти к доказательствам акта творения, ибо, если учесть, что материя не существует сама по себе, не имеет сама по себе движения и т.д., это приводит к признанию необходимости ее сотворения; в то же время рассуждение не может привести к мысли, будто постоянно изменяющееся тело должно в один прекрасный день восстановиться таким, каким оно было в то самое время, когда претерпевало изменения. Точно так же рассуждение не приводит к выводу, будто человек должен родиться без семени. Таким образом, если творение - это объект разума, то оба других чуда - объект веры.
10 мая сего 1738 года
Недавно я прочел "Мысли" Паскаля, еще не опубликованные. Отец де Молле получил их в виде рукописи этого знаменитого автора, и [было] предпринято их издание; мне кажется, они подкрепляют уже высказанное мной соображение, а именно, что великий гений разбросал наудачу все эти мысли, с тем чтобы часть их затем переделать, другую часть использовать и т.д.
Среди этих последних мыслей, которые издатели "Трудов" Паскаля изъяли из его Собрания сочинений, мне кажется, есть многие, заслуживающие того, чтобы их сохранить; вот несколько из них, которые этот великий человек должен был бы, по-моему, исправить.
I
Всякий раз, как какое-либо положение оказывается непостижимым, не следует его отвергать под этим предлогом, но надо исследовать противоположный тезис, и если он окажется явно ложным, можно смело утверждать противное, каким бы непостижимым оно ни было.
Мне представляется очевидным, что ложными могут быть два противоположных тезиса. Крылатый бык летит на юг, бескрылый бык летит на север; двадцать тысяч ангелов умертвили вчера двадцать тысяч людей, двадцать тысяч людей умертвили вчера двадцать тысяч ангелов: эти противоположные тезисы явно ложны.
II
Сколько суетного тщеславия в живописи, вызывающей восхищение сходством вещей, оригиналами которых не восхищаются!
Несомненно, заслуга портрета заключается вовсе не в доброте характера изображенного на нем человека, но в сходстве. Цезарем восхищаются в одном смысле, а его статуей или живописным изображением - совсем в другом.
III
Если бы врачи не носили халатов и шлепанцев, а ученые не имели своих четырехугольных колпаков и широченных мантий, они никогда не пользовались бы тем уважением, какое к ним обычно питают в свете.
Наоборот, медики перестали быть смешными и стали пользоваться истинным уважением лишь с тех пор, как они отбросили свои ливреи и свой педантизм; ученых принимают в свете, в кругу порядочных людей, лишь тогда, когда они предстают там без четырехугольных колпаков и без своих аргументов.
Существуют даже страны, где заставляют себя уважать без всякой помпы судебные власти. Есть весьма законопослушные христианские короли, пренебрегающие церемонией коронации и посвящения в сан. По мере того как люди становятся просвещеннее, все показное становится бесполезным, и только для простонародья оно бывает подчас необходимым: ad populum phaleras*".
Знаки отличия - для толпы (лат.; Персии Сатиры, III, 26). - Примеч. переводчика.
IV
Согласно этим естественным понятиям, Бог, если он существует, бесконечно непостижим, ибо, не имея ни частей, ни границ, он не стоит к нам ни в каком отношении, и мы, таким образом, не способны познать, ни что он есть, ни есть ли он.
Странно, что г-н Паскаль допустил, будто можно с помощью разума разгадать первородный грех, и он же утверждает, что разум не может постичь, есть ли Бог. Ясно, что прочтение именно этой мысли побудило отца Гардуэна поместить Паскаля в своей нелепый перечень атеистов; Паскаль, несомненно, отбросил бы эту идею, ибо он опровергает ее в других местах. Действительно, мы вынуждены допускать вещи, которые мы не постигаем: я существую, значит, нечто существует от века - это очевидное положение, однако постигаем ли мы вечность?
V
Вы полагаете невозможным, чтобы Бог был бесконечным, не имея частей? Да, но я все-таки хочу вам показать одну бесконечную и неделимую вещь: это точка, движущаяся во всех направлениях с бесконечной скоростью, ибо она одновременно находится всюду, причем в каждом из мест - целиком.
Здесь заключены четыре заметные ошибки:
1) положение, что математическая точка существует сама по себе;
2) что она одновременно передвигается и вправо, и влево;
3) что она движется с бесконечной скоростью, ибо нет той большой скорости, которую нельзя было бы увеличить;
4) что эта точка целиком находится всюду.
VI
Гомер создал роман, который он за таковой и выдает. Никто не сомневается в том, что Троя и Агамемнон существовали не более чем золотое яблоко.
Никогда ни один писатель не ставил под сомнение существование Трои. Вымысел относительно золотого яблока не бросает тень на истинность основного сюжета. Склянка, доставленная голубем, и хоругвь, принесенная ангелом, не препятствуют тому, что Хлодвиг действительно царствовал во Франции.
VII
Я не стал бы здесь доказывать с помощью естественных доводов ни существование Бога, ни Троицу, ни бессмертие души, ибо я не чувствую себя достаточно сильным для того, чтобы отыскать в природе доводы, которыми я мог бы убедить закоренелых атеистов.
Еще раз: возможно ли, что это Паскаль не чувствует себя достаточно сильным для доказательства существования Бога?
VIII
Разнузданные мнения столь естественным образом нравятся людям, что странно бывает, когда они им не нравятся.
Не доказывает ли, наоборот, опыт, что завоевать умы народов можно, лишь предлагая им для их веры и действий нечто трудное, даже невыполнимое? Стоиков уважали, потому что они подавляли человеческую природу. Если вы будете предлагать лишь разумные вещи, весь свет вам ответит: "Мы все хорошо это знаем". Нетрудно взять себе за образец нечто заурядное; но приказывайте вещи суровые, неосуществимые, рисуйте образ Бога, постоянно вооруженного молниями, проливайте кровь у подножия его алтарей - и толпа будет вас слушать, каждый скажет про вас: "Видно, он прав, ибо так отважно вещает столь странные вещи".
