Чадравалын Лодойдамба - Прозрачный Тамир
Караванщики сначала отнеслись к мальчику с некоторым недоверием, но, разглядев при свете спички жалкую фигурку, они дали ему овчинный тулуп и усадили на верблюда.
Когда звезды померкли, караван остановился на отдых. Караванщики стали ужинать, накормили они досыта и Бато. Старший погонщик, которого звали Балданом, уложил Бато с собой и укрыл меховым дэлом.
Караван этот шел из Нарванского шабинского ведомства и вез кожи китайской торговой фирме.
Утром снова двинулись в дорогу. В пути Бато помогал караванщикам, и на мальчика никто не жаловался. Через два дня караван уже входил в Ургу.
Урга показалась Бато по размерам куда больше Заяинского монастыря, но он не заметил, чтобы она чем-нибудь особенным от него отличалась.
Тут тоже было много златоглавых храмов, по улицам важно шествовали ламы в красных и желтых дэлах, сновали китайские торговцы в черной и синей одежде, проезжали конные, тарахтели телеги и повозки, запряженные мулами и лошадьми, и толпами, особенно у храмов, стояли нищие. Как и в Заяинском монастыре, на улицах было много бродячих собак.
Бато казалось, что Урга не имеет конца.
- Скажите, сколько дней надо идти, чтобы дойти до другого конца города? - спросил Бато у Балдана.
- Не знаю, дорогой, никогда там не был, - ответил караванщик.
"Вот это здорово! Значит, очень далеко до другого конца, раз и он туда не добирался. А он уж тут много раз бывал", - подумал Бато.
Балдан договорился с ламой-земляком, что Бато поживет у него. Этот лама сам в молодости пешком пришел сюда из Нарванчинского монастыря, учился в Гандане и несколько лет назад получил ламское знание. Звали его Эрэнчином. Каждый день с раннего утра к нему приходят ученики и делают всю домашнюю работу, и на долю Бато первое время ничего не оставалось.
Эрэнчин отдал Бато в монастырь Дашчоймбол, чтобы он там проходил практику. Эрэнчин не бил своих учеников, но уж учить уроки заставлял!
Поужинав и закрыв дымник юрты, Эрэнчин садился, кутал ноги меховым дэлом, ставил перед собой толстую книгу и, приказав зажечь плошку, с улыбкой говорил:
- Ну, дружок, садись и читай!
Бато доставал свою книгу в дощатом переплете, садился по другую сторону от огня и, тоже закутав себя овчинным дэлом, начинал читать. Примерно в полночь учитель, потягиваясь, говорил:
- Ну, дружок, хватит, ложись спать.
А когда Бато, проснувшись утром, вставал, лама уже снова сидел за книгой. На восходе солнца приходила первая смена его учеников, с которыми он занимался до обеда. После обеда он выходил на прогулку и брал с собой Бато. Часто им подавали то мясо, то спички, то творог, и тогда лама говорил: "Вот видишь, собака, которая бегает, всегда найдет себе кость".
Когда лама брал подношения, он произносил благословения и учил этому Бато.
Эрэнчин ставил Бато в пример своим ученикам, хваля его за прилежание.
- Если ничего не случится, Бато будет хорошим ламой, - говорил он.
Бато делал уже несколько попыток найти отца, но безуспешно. И вот, отчаявшись, он как-то рассказал об отце своему учителю.
- Что ж ты раньше мне этого не сказал, может быть, мы уже и нашли бы его... Ну да ладно, я попрошу учеников заняться поисками, и тогда, может быть, мы получим вести о твоем отце.
Не знал Бато, что, живя в Урге, отец переменил имя. Вот почему розыски ничего не дали. Бато приуныл.
- Ничего, потерпи, - говорил учитель, - если он жив, то найдется. Кто ищет, тот найдет, кто смотрит, тот увидит. И мы найдем, если будем искать.
И Бато смирился - ведь все равно идти ему больше некуда. Да и у Эрэнчина ему было пока хорошо.
Однажды Эрэнчин на несколько дней выехал в худон. Бато он взял с собой. Там он часто уходил с мальчиком в предгорье и рассказывал ему о Монголии.
Монголы - скотоводы, весь уклад их жизни приспособлен к занятию скотоводством. Возьмем, например, седло. Когда монгол ночует в степи, седло служит ему подушкой, потник - подстилкой, а дэл - одеялом. Гутулы его удобны, когда нога находится в стремени, да и надеть их можно очень быстро.
В юрте он объяснял любознательному мальчику, чем для монгола удобна юрта и из каких материалов можно ее сделать.
Мягкий характер учителя, его светлый ум нравились Бато, и с каждым днем он все больше проникался к нему любовью и уважением.
Когда они вернулись в Ургу, послушники рассказали Эрэнчину, что в городе появился лама, который учился в Тибете, и что самые знающие ламы из монастыря Дашчоймбола не могут состязаться с ним в знаниях. Они просили учителя, чтобы он устроил спор с тибетцем.
- Ладно, подумаю, - сказал учитель и отпустил послушников. Бато вскипятил чай, но учитель к чаю не притронулся. Он даже не сменил запылившуюся в дороге одежду. Опустив голову на грудь, он о чем-то думал.
В это время пришел один из учеников и сказал, что тибетский лама ждет Эрэнчина.
Два дня шел спор между Эрэнчином и тибетским ламой. Бато восторженно смотрел на своего учителя. Эрэнчин словно преобразился и помолодел: говорил громко, глаза у него горели. Храм, где происходил диспут, был заполнен до отказа. Люди с большим вниманием слушали спорящих.
На исходе второго дня тибетец стал чаще становиться в тупик, не в состоянии что-либо противопоставить доводам Эрэнчина. Более того, по многим вопросам о строении вселенной он вынужден был соглашаться с Эрэнчином. Итак, победу одержал учитель Бато. Но, несмотря на это, он сказал послушникам:
- Дети мои, этот лама очень многое знает. Постарайтесь попасть к нему в ученики.
Бато он дал большой хадак и направил к тибетцу.
Однако из этого ничего не получилось. Тибетец сам стал проситься в ученики к Эрэнчину.
Бато сдал все экзамены в монастырскую школу отменно. Радостный он пришел к учителю и рассказал о своих успехах.
- Молодец, Бато, теперь учись еще прилежнее, и из тебя выйдет прекрасный лама.
Осенью в Ургу опять приехал Балдан с караваном. Он остановился, как обычно, у Эрэнчина.
Эрэнчин и Балдан росли в одном хотоне, в детстве вместе пасли овец, вместе играли, вместе участвовали в скачках. Потом Эрэнчин стал ламой, а Балдан остался в миру. Хотя пути их разошлись, но дружили они по-прежнему. Каждая встреча была для них праздником. И с тех пор как Эрэнчин стал жить в Гандане, Балдан всегда, оказываясь в Урге, останавливался у него и находил самый радушный прием.
Эрэнчин с большим вниманием и интересом слушал рассказы своего друга о всех новостях в родном кочевье.
Вот и сейчас Балдан заговорил о житье аратов своего хотона. Невеселое это житье. Вдруг, что-то вспомнив, он умолк и полез за пазуху.
- Это тебе от Жавзан, - сказал он, вытащив из-за пазухи завернутый в бумагу хадак.
- О, Жавзан! - От волнения Эрэнчин даже встал. Они были знакомы с детства. Одно время все думали, что они поженятся. Однако Эрэнчина послали учиться в монастырь. Затем он уехал в Ургу.
- Прощай, Жавзан, - сказал Эрэнчин девушке перед отъездом. - Судьба разлучает нас, я уезжаю. Желаю тебе всего самого хорошего.
Жавзан разрыдалась, но удержать Эрэнчина не смогла.
Воспоминания чередой проносились в голове седого ламы. Бережно взяв хадак, он долго смотрел на него.
- Как ее здоровье? - наконец спросил он.
- Совсем старенькая стала, да и не мудрено, одни дети состарить могут, ведь у нее их девять.
Эрэнчин встал, аккуратно сложил хадак и спрятал его в шкафчик, висевший у изголовья.
Некоторое время друзья ужинали молча.
- Завтра хочу помолиться богдо, очистить свою грешную душу, - прервал молчание Балдан.
Эрэнчин усмехнулся.
- Эх, богдо, богдо. Грош ему цена. Его и тибетец за пояс заткнет, сказал он.
Балдан широко раскрыл глаза и молитвенно сложил ладони.
- О, небо! Что ты говоришь? Да за такое богохульство я бы, наверное, сразу попал в ад.
- А что греха таить? Этот живой бог только и знает, что тянуть водку да развратничать. А знаний у него ни на грош, - резко сказал Эрэнчин.
Балдан в испуге шептал молитву. Что стало с его набожным другом?
2
Восемь дней Эрдэнэ добирался до Урги. Обида на жену не проходила. Его Долгор, которую он считал самым близким и верным человеком, унизила и оскорбила его, растоптав его горячую любовь. Теперь Эрдэнэ ненавидел всех. Этот мир можно только ненавидеть. Здесь каждый старается обмануть другого, сильный поедает слабого, стремясь разбогатеть за его счет.
Все эти мысли вызвали у Эрдэнэ желание перевернуть мир вверх дном. Но что он может сделать? И от бессилия Эрдэнэ только скрипел зубами. Снова вспомнились слова Петра, что Итгэлт относится к нему хорошо не потому, что он щедрый и человечный, а потому, что он получает от него больше, чем ему дает. Какой все же он глупец! Как ребенка пряником, заманил его в свои сети сладкими речами и подачками Итгэлт, а потом так жестоко надругался над его доверием. Но где ему жить в Урге, у кого остановиться? Как заработать на жизнь? Эти мысли сверлили мозг.
