Вергилий - Энеида
Видит богиня: сильны порывы первые буйства, Рухнули замыслы все царя, и дом его рухнул. Мрачная, тотчас она на черных крыльях взлетает, Быстрый Нот ее мчит к безрассудному рутулу в город 410 (Был аргосцами он и беглянкой Данаей основан, Так преданье гласит,- и назвали предки то место Ардеей; ныне оно сохраняет гордое имя, Но не величье свое). Здесь Турн в чертоге высоком Сон отрадный вкушал во мраке ночи беззвездной. 415 Образ пугающий свой изменить Аллектб поспешила: Злобное скрыла лицо под обличьем дряхлой старухи, Гнусный изрезала лоб морщинами, в кудри седые Ветку оливы вплела и стянула их туго повязкой. Так превратилась она в Калибу, жрицу Юноны, 420 И предстала во сне перед взором Турна, промолвив: "Стерпишь ли, Турн, чтоб труды твои все понапрасну пропали, Чтобы твой жезл перешел так легко к пришельцам дарданским? Царь невесту тебе с приданым, купленным кровью, Дать не желает: ему иноземный нужен наследник! 425 Что ж, на посмешище всем истребляй тирренские рати, Даром иди хоть на смерть, покой охраняя латинян. Мирный сон твой смутить и все сказать тебе прямо Дочь Сатурна сама всемогущая мне приказала. Так не замедли призвать италийцев юных к оружью, 430 Радостно в бой их веди на вождей фригийских, разбивших Стан у прекрасной реки, и сожги корабли расписные! Мощная воля богов такова. И если невесту Царь Латин не отдаст и своих обещаний не сдержит, Пусть узнает и он, каково оружие Турна".
435 Юноша жрице в ответ с улыбкой насмешливой молвил: "Нет, заблуждаешься ты, если думаешь, что не достигла Слуха нашего весть о заплывших в Тибр чужеземцах. Мнимыми страхами нас не пугай. Меня не забудет Вышних царица богов! 440 К правде бывает слепа побежденная немощью старость, Вот и терзает она тебя напрасной тревогой, Вещую страхом пустым средь раздоров царских морочит. Мать! Забота твоя - изваянья богов и святыни, Битвы и мир предоставь мужам, что сражаются в битвах".
445 Гневом от этих слов загорелось фурии сердце. Речь свою Турн оборвал, внезапной дрожью охвачен, Взор застыл у него: зашипели эринии змеи, Страшный лик открылся пред ним, и очи, блуждая, Пламенем злобным зажглись. В замешательстве вновь порывался 450 Турн говорить, но, грозя, поднялись на челе у богини Гады, и, щелкнув бичом, Аллектб его оттолкнула. "Вот я,- вскричала,- кого побежденная немощью старость, К правде слепая, средь битв морочит ужасом тщетным! Видишь меня? Я пришла из приюта сестер ненавистных, 455 Битвы и смерть - забота моя!" В бешенстве вымолвив так, горящий пламенем черным Факел метнула она и вонзила юноше в сердце. Ужас тяжкий прервал героя сон беспокойный, Пот все тело ему омыл холодной волною. 460 С криком ищет он меч в изголовье, ищет по дому, Страстью к войне ослеплен и преступной жаждой сражений, Буйствует, гневом гоним,- так порой, когда с треском пылает Хворост и медный котел окружает шумное пламя, В нем начинает бурлить огнем нагретая влага, 465 Пенится, словно поток, и дымится, и плещет, как будто Тесно ей стало в котле, и клубами пара взлетает. Мир презрев и союз, призывает в поход на Латина Турн друзей молодых и велит готовить оружье, Встать на защиту страны и врага из Италии выбить: 470 Сил довольно у них одолеть и латинян и тевкров. Только лишь молвил он так и вознес всевышним моленья, Рутулы все, как один, за оружье с жаром берутся: В бой призывает одних красотой цветущая юность, Предки цари - других, а третьих - подвигов слава.
475 Тою порой, как Турн зажигает отвагою души, Прочь летит Аллектб и несется на крыльях стигийских К тевкрам и новые там затевает козни: приметив Место, где дичь над рекой травил прекрасный Асканий, Бешенством свору его распаляет исчадье Коцита, 480 Чутких коснувшись ноздрей знакомым запахом зверя, Чтобы упорней гнались за оленем собаки. И это Было началом всех бед, пастухов толкнуло на битву. Жил там красавец олень, высокими гордый рогами, Был он еще сосунком похищен у матки и вскормлен 485 Тирра детьми и самим родителем Тирром, который Царские пас стада и стерег окрестные пашни. Сильвия, дочь пастуха, о ручном заботилась звере, Нежных цветов плетеницы ему вкруг рогов обвивала, Гребнем чесала шерсть и купала в источнике чистом. 490 Трогать себя позволял и к столу подходил он охотно И, набродившись в лесах, всегда к знакомым порогам Сам возвращался назад, хоть порой и позднею ночью. Это его вдалеке учуяли Юла собаки. Зверя вспугнули они, когда, от зноя спасаясь, 495 Плыл он вниз по реке в тени зеленых откосов. Сам Асканий, горя желаньем охотничьей славы, Лук согнул роговой и стрелу в оленя направил. Бог неверной руке помог: с тетивы зазвеневшей С силой стрела сорвалась и в утробу зверю вонзилась. 500 Раненый мчится олень домой, под знакомую кровлю, В стойло со стоном бежит, истекая кровью обильной, И, словно слезной мольбой, весь дом своей жалобой полнит. Сильвия, первой его увидав, ударяет руками В грудь, и на помощь зовет, и соседей суровых скликает. 505 Тотчас же (ибо в лесной Аллектб затаилась засаде) Все прибегают: один узловатую тащит дубину, Кол обожженный - другой. Превращает ярость в оружье Все, что нашлось под рукой. И Тирр, что, клинья вгоняя, В щепы раскалывал дуб, топор поспешно хватает, 510 Односельчан созывает в ряды, безудержный в гневе. Злая богиня, решив, что для распри время приспело, Из лесу мчится скорей и с кровли хлева покатой Громко трубит в изогнутый рог и пастушьим призывом Все будоражит вокруг: содрогнулась от адского рева 515 Роща, и шум пробежал по вершинам дремучего леса, Тривии озеро звук услыхало, услышал сернистый Нар с белесой водой и Велина исток отдаленный, Матери в страхе тесней к груди прижали младенцев. Быстро труба Аллекто собирает зычным призывом 520 Буйные толпы - и вот, на ходу хватая оружье, В бой земледельцы бегут; но из лагеря Юлу на помощь Воины Трои спешат, распахнувши настежь ворота. Стали противники в строй. Началась уж не дикая свалка, В ход не дубины идут и не колья с концом обожженным,525 Боя решает исход секир двуострых железо, Частой стернею клинков ощетинилась черная нива, Медь на солнце горит и мечет отблески к небу. Так под ветром сперва покрывается белою пеной Море, потом все сильней и выше вздымаются волны, 530 И, наконец, до небес глубокая плещет пучина. Вот просвистела стрела, и в переднем ряду италийцев Юный Альмон упал, прекрасный первенец Тирра: В горло впилось острие, и дорогой голоса влажной В рану хлынула кровь, пресекая жизнь и дыханье. 535 Валятся наземь тела. Простерт Галез престарелый В миг, когда вышел вперед, чтобы стать посредником мира (Всех справедливей он был и богаче в краю Авзонийском: Пять овечьих отар, пять стад коров загонял он В хлевы, и сто плугов поли его бороздило).
540 Бились покуда враги, одолеть не в силах друг друга, Взмыла ввысь Аллекто, обещанье исполнив и кровью Павших в первом бою напоив ненасытную распрю, К своду крутому небес унеслась от земли Гесперийской, Гордо Юноне она, торжествуя победу, сказала: 545 "Вот тебе все: и война, и раздор, разделивший народы. Вновь попробуй теперь их связать союзом и дружбой, После того как гостей окропила я кровью латинской. Больше сделаю я, если воля твоя неизменна: Ближние все города подниму и, слухи посеяв, 550 Дух авзонийцев зажгу безумной к битвам любовью, Всех на подмогу пошлю, все поля покрою оружьем". Молвит Юнона в ответ: "Довольно страхов и козней, Повод есть для войны, и враги схватились вплотную, Случай вручил им мечи - но клинки уж отведали крови. 555 Пусть же такую они теперь отпразднуют свадьбу Славный Венеры сын и царь Латин вероломный. Но не дозволил Отец, повелитель великих Олимпа, Чтобы при свете дня ты носилась по небу вольно. Прочь уходи! Если нужны еще труды и усилья, 560 Справлюсь я и сама!" Так Сатурна дочь говорила. Фурия, крылья раскрыв, на которых змеи шипели, Верхний покинула мир, улетела в обитель Коцита. Есть в Италийской земле меж горами высокими место, Славится всюду оно, и молвой поминается часто 565 Имя Ампсанктских долин. Густолистым покрытые лесом Кручи с обеих сторон нависают здесь, и меж ними Речка, гремя по камням и клубясь воронками, мчится, Здесь зияет провал пещеры - в страшное царство Дита отверстая дверь; Ахеронта волной вредоносной 570 Выход этот пробит, чрез который эриния скрылась, Мерзкая всем, от себя избавив землю и небо.
Дочь Сатурна меж тем, завершая фурии дело, Пуще раздор разжигать принялась. Устремляется в город С поля рать пастухов и несет с собою убитых 575 Альмона тело, и труп изувеченный старца Галеза. Все взывают к богам и Латина в свидетели кличут, Тевкров в убийстве винят. Появляется Турн средь смятенья, Множит укорами страх: недаром призваны тевкры, Сам он отвергнут не зря - царь желает с кровью фригийской 580 Кровь свою слить. И пока по лесам в вакхическом буйстве Матери мчат без пути, увлекаемы славой Аматы, Их сыновья, собравшись толпой, к Маворсу взывают. Знаменьям всем вопреки, вопреки велениям рока, Требуют люди войны, извращая волю всевышних. 585 Царский дворец окружив, как на приступ, латиняне рвутся, Царь же незыблем и тверд, как утес в бушующем море, Словно в море утес, когда он средь растущего гула Всей громадой своей отражает бешеный натиск Воющих волн, а вокруг громыхают скалы и камни 590 В пене седой, и с боков отрываются травы морские. Но, уж не в силах сломить слепую волю сограждан (Все совершалось в тот миг по манию гневной Юноны), Царь, взывая к богам и к пустому небу, воскликнул: "Рок одолел нас, увы! За собой нас вихрь увлекает! 595 Сами заплатите вы своей святотатственной кровью, О злополучные! Ждет и тебя, о Турн, за нечестье Горькая казнь, и поздно богам принесешь ты обеты. Мне ж уготован покой, но, хоть гавань открыта для старца, Мирной кончины и я лишился". Вымолвив, смолк он 600 И, запершись во дворце, бразды правленья оставил.
