Вергилий - Энеида
Есть обычай один в Гесперийском Лации; прежде Свято его блюли города альбанцев, а ныне Рим державный блюдет, начиная Марсовы брани, Гетам ли он готовит войну и плачевную участь, 605 В грозный идет ли поход на гиркан, арабов иль индов, Шлет ли войска навстречу заре, чтоб значки легионов Римских отнять у парфян. Почитают все как святыню Двери двойные войны, перед Марсом яростным в страхе; На сто засовов они из железа и меди надежно 610 Заперты, и ни на миг не отходит бдительный Янус. Но коль в сенате отцы порешат, что война неизбежна, Консул тогда, облачен по-габински надетою тогой И квиринальским плащом, отворяет скрипучие створы, Граждан на битву зовет, и за ним идут они следом, 615 В хриплые трубы трубят, одобренье свое изъявляя. Должен был бы Латин, объявляя войну энеадам, Мрачную дверь отворить, соблюдая тот же обычай, Но погнушался отец совершить обряд ненавистный, Скрылся во мраке дворца, роковых не коснувшись запоров. 620 Тут слетела с небес царица богов и толкнула Створы своею рукой; неподатливый шип повернулся, Прочный сломался засов - и двери войны распахнулись.
Мирный и тихий досель, поднялся весь край Авзонийский. В пешем строю выходят одни, другие взметают 625 Пыль полетом коней, и каждый ищет оружье. Тот натирает свой щит и блестящие легкие стрелы Салом, а этот вострит топор на камне точильном, Радуют всех войсковые значки и трубные звуки. Звон наковален стоит в пяти городах: обновляют 630 Копья, доспехи, мечи в Крустумерии, в Тибуре гордом, В Ардее, в стенах Антемн башненосных и в мощной Атине. Тела прикрытье - щиты - плетут из ивовых прутьев, Полый куется шлем и надежный панцирь из меди, Мягкие гнутся листы серебра для блестящих поножей. 635 Больше ни серп не в чести, ни плуг: пропала к орудьям Мирным любовь; лишь наследственный меч накаляется в горне. Трубы ревут, идет по руке дощечка с паролем. Шлем со стены снимает один, другой запрягает Бьющих копытом коней, или верный меч надевает, 640 Или кольчугу, из трех золотых сплетенную нитей.
Настежь, богини, теперь отворите врата Геликона, Песнь о царях, что на бой поднялись, и о ратях начните, Песнь о мужах, что цвели в благодатной земле Италийской В давние эти века, о сраженьях, в стране запылавших. 645 Сами вы помните все и поведать можете, девы, Нам, до которых едва дуновенье молвы долетело.
Первым выстроил рать и на бой из Тирренского края Враг надменный богов, суровый вышел Мезенций. Юный сын его Лавз был рядом с ним; красотою 650 Только Турн, лаврентский герой, его превзошел бы. Лавз, укротитель коней и лесных зверей победитель, Тысячу вел за собой - но вотще! - мужей агиллинских; Был он достоин иметь не такого вождя, как Мезенций, Лучшего также отца - не Мезенция - был бы достоин.
655 Следом летел по лугам в колеснице, пальму стяжавшей, Гордый победой коней прекрасного сын Геркулеса, Столь же прекрасный и сам, Авентин; в честь отца он украсил Щит свой сотнею змей - оплетенной гадами гидрой. Рея-жрица его средь лесов на холме Авентинском 660 Тайно на свет родила, сочетавшись - смертная - с богом, Тою порой как, убив Гериона, Лаврентские пашни Мощный тиринфский герой посетил и в потоке Тирренском Выкупал стадо быков, в Иберии с бою добытых. Воины копья несут и шесты с оконечьем железным, 665 Круглым клинком поражают врагов и дротом сабинским. В шкуру огромного льва с ощетиненной грозною гривой Был одет Авентин; голова с белозубою пастью Шлемом служила ему. Так, набросив покров Геркулесов На плечи, в царский дворец входил воитель суровый.
670 Следом два близнеца покидают Тибура стены (Город был так наречен в честь Тибуртия, третьего брата), Пылкий Кор и Катилл, молодые потомки аргивян. Братья всех впереди через чащу копий несутся, Так с Офрийских вершин или с круч заснежённых Гомолы 675 Быстрым галопом летят два кентавра, рожденные тучей, И расступается лес перед ними, бегущими бурно, С громким треском вокруг ломается частый кустарник.
Не уклонился от битв и создатель твердынь пренестинских Цекул; верят века преданью о том, что, Вулканом 680 В сельской глуши рожденный средь стад, в очаге был он найден. Строем широким шагал за царем легион деревенский, Все, кто в Пренесте живет, кто холодным вспоён Аниеном Иль Амазеном-отцом, кто в полях Габинских, любезных Сердцу Юноны, взращен, или в щедрой Анагнии, или 685 В крае ручьев, меж Герникских скал. Без щитов, без доспехов, Без колесниц выступают они; свинец тускло-серый Мечут одни из пращей, у других - два дротика легких В крепких руках; вместо шлемов у всех чело защищают Бурые шкуры волков, и босою левой ногою 690 Пыль попирают они - лишь на правой сапог сыромятный.
Также Мессап, укротитель коней, Нептунова отрасль, Ранить его не дано никому ни огнем, ни железом, Весь свой праздный народ и от битв отвыкшее войско Тотчас к оружью призвал и меч схватил в нетерпенье. 695 Он фесценнинцев ряды ведет и эквов-фалисков, Тех, кто живет на Флавинских полях и на кручах Соракта, В рощах Капены и там, где над озером холм Циминийский. Мерно ступали они и властителя славили песней, Так средь туч дождливых лебедей белоснежная стая 700 С пастбищ обратно летит и протяжным звонким напевом Все оглашает вокруг, и ему Азийские вторят Топь и поток. Если б смешались ряды, то не ратью, в медь облаченной, Всем бы казались они, но пернатых плотною тучей, 705 Что из просторов морских к берегам возвращаются с криком.
Мощные вывел войска и потомок древних сабинян, Клавз, который и сам подобен мощному войску: Клавдиев племя и род от него пошли и проникли В Лаций, когда уделил место в Риме сабинянам Ромул. 710 С ним амитернский отряд и когорта древних квиритов, Все, что в Эрете живут и в оливковых рощах Метуски, Иль на Розейских полях близ Велина, иль в стенах Момента, Иль на Северской горе и на Тетрикских скалах суровых; Все, что из Форул пришли, из Касперии, быстрой Гимеллы, 715 Все, кого Тибр поит и Фабарис, кто из холодной Нурсии прибыл и кто из Латинских пределов, из Горты, Жители мест, где текут зловещей Аллии струи, Воинов столько же шло, сколько волн бушует в Ливийском Море, когда Орион в ненастные прячется воды, 720 Сколько в Ликийских полях золотых иль на нивах над Гермом Спелых колосьев стоит под солнцем нового лета. Звон раздается щитов, и земля гудит под ногами.
Вслед Агамемнона Друг, Апез, ненавистник троянцев, Впряг в колесницу коней и воинственных сотни народов 725 Турну на помощь повел: тех, что пашут Массик, счастливый Вакха дарами, и тех, кого аврункские старцы Выслали в бой от высоких холмов и равнин Сидицина, Тех, что из Калы пришли и от струй мелководных Вольтурна; Оски шли за царем и суровые сатикуланцы. 730 Тонкий дротик, из тех, что ремнем привязаны гибким, Каждый воин несет и кожаный щит для прикрытья; Меч кривой на боку, чтобы им в рукопашную биться.
Обал! Также тебя помянуть не забуду я в песне. Нимфой Себета речной был рожден ты Гелону, который 735 Правил на склоне годов телебоями в царстве Капрейском. Но уж давно его сын, не довольствуясь отчим наделом, Власти своей подчинил племена, что живут на равнинах, Сарна обильной струёй орошенных; ему покорились Жители Батула, Руфр, земледельцы на нивах Целемны, 740 Те, на кого с высоты плодоносные смотрят Абеллы. Все на тевтонский лад бросают кельтские копья, Пробковый дуб ободрав, из коры его делают шлемы, Искрятся медью мечи, и щиты их искрятся медью.
В битву также тебя послали гористые Нерсы, 745 Уфент, прославленный царь, неизменно счастливый в сраженьях, Тверд и суров твой народ и привычен к долгим охотам В дебрях лесных и к нелегкой земле Эквикульских пашен. Здесь земледельцы идут за плугом с мечом и в доспехах, Любят они за добычей ходить и жить грабежами.
750 Также служитель богов из Маррувия, города марсов, Прибыл отважный Умброн по веленью владыки Архиппа, Шлем увенчав зеленой листвой плодоносной оливы. Гадов ползучий род и гидр с ядовитым дыханьем Всех он умел усыплять прикасаньем руки иль заклятьем, 755 Ярость змей укрощал, врачевал их укусы искусно. Но, поражен дарданским копьем, не мог исцелить он Рану свою: ни слова навевающих дрему заклятий Не помогли ведуну, ни травы с марсийских нагорий. Рощ Ангитийских листвой и Фуцина стеклянной волною, 760 Влагой озер оплакан ты был.
Шел сражаться и ты, Ипполита отпрыск прекрасный, Вирбий. Ариция в бой тебя послала родная, В ней ты вырос, где шумит Эгерии роща, где влажен Берег, где тучный алтарь благосклонной Дианы дымится. 765 Ибо преданье гласит: когда Ипполита сгубили Мачехи козни и месть отца, когда растерзали Тело его скакуны, в исступленном летевшие страхе, Вновь под небесный свод и к святилам эфира вернулся Он, воскрешен Пеана травой и любовью Дианы. 770 Но всемогущий Отец, негодуя на то, что вернулся Смертный из царства теней к сиянью сладкому жизни, Молнию бросил в того, кто лекарство создал искусно, Феборожденного сам к волнам стигийским низринул. А Ипполит между тем унесен благодатной Дианой 775 В рощи Эгерии был и сокрыт в приюте надежном. Имя себе изменив и назвавшись Вирбием, здесь он Век в безвестности свой средь лесов провел италийских. Вот почему и теперь в заповедную Тривии рощу К храму доступа нет крепконогим коням, что на скалы 780 Юношу сбросили, мчась от морского зверя в испуге. С пылом отцовским и сын скакунов гонял по равнинам. Он и сейчас на битву летел, колесницею правя.
