Лао Шэ - Под пурпурными стягами
Выпив, он почувствовал, что его сосуды сразу же как будто расширились. Он вдруг вспомнил многоглазого библейского зверя и захихикал: хи-хи-хи! Пошатываясь, он направился к двери и вышел во двор, где продолжил свою веселую трапезу, купив большую порцию свиной головизны, пару копченых яиц, несколько лепешек из белой муки и вина. Насытившись, он отер синей тряпицей рот и, простившись с хозяином питейного заведения, отправился домой.
От обильной закуски и вина в голове появились разные мысли и желания. "А что, если пастор каждый месяц будет давать мне несколько лянов, как выдают жалованье знаменным? Вот была бы жизнь!" - подумал он, но потом вспомнил, что в протестантской церкви добиться этого нелегко, и это его немало опечалило. Он стал корить себя за опрометчивость: "Надо было сначала все разузнать, а потом принимать решение!" Однако он не пал духом. Совсем нет! Ведь выход можно найти из любого положения, надо только немного пошевелить мозгами. "А если с помощью пастора мне пробраться в американские хоромы и попытаться найти там работу?" Подумав об этом, он, однако, тут же дал отбой: "Нет! Исполнять все их предписания - это не по мне!" Он мечтал о такой жизни, при которой мог бы добывать хлеб насущный, пребывая в праздности, как старый министр, удалившийся на отдых. Почему бы и нет? Ведь судя по всему, история в нем не ошиблась. Почему же не помечтать о пироге, который спускается в рот прямо с неба?
Старший До хорошо знал, что несколько прихожан, используя свою близость к иностранцам, открыли большие лавки с заморскими товарами и сильно разбогатели. Он не замедлил нанести визит этим братьям во Христе, надеясь от них чем-нибудь поживиться, однако к своему огорчению скоро понял, что их любовь к ближнему своему не столь глубока, как он себе представлял. Они встретили его равнодушно и даже холодно. Заметив, что кто-то из них как будто умеет говорить по-иностранному, он им сказал на заморский манер: "Адам родил Сифа... " Но его не поняли. Тогда он повторил фразу на "мандаринском речении", на котором обычно изъяснялся пастор. Его опять не поняли и даже закачали при этом головами. Старший До попытался вызвать у них чисто научный интерес, рассказав про глазастых тварей из Библии, на что в ответ услышал: "О таких тварях не слыхивали!" Но самое удивительное было то, что его не угостили даже чашкой чая! Недовольный и мрачный, он отправился к тем братьям по церкви, которые верили по-настоящему, и они сказали ему, что вера нужна вовсе не для обогащения, но для истины. "Интересно, сколько стоит фунт этой истины?" - подумал До.
Оставались еще прихожане-бедолаги. Может быть, с ними удастся создать нечто похожее на содружество? Увы, те наотрез отказались с ним сотрудничать. У каждого уже сложилась своя жизнь и был свой подход к делу. Одни, используя близость к иностранцам, помогали кому-то разрешать разные судебные дрязги. Другие - понятно, не без выгоды для себя занимались продажей земельной собственности и домов. Третьи устраивали всякие махинации: скупали краденое и предметы старины, переправляя их в иностранные посольства. Случалось, что кто-то из подобных мошенников по наущению иностранцев проникал в храм и крал там бронзовую статую Будды, за что потом получал солидное вознаграждение. Словом, каждый владел своим секретом, которым не собирался делиться с чужим, а пуще всего со старшим До. Эти люди с насмешкой относились к нему самому, как и к его рассказам об Адаме и Сифе, а также к его разглагольствованиям о многоглазых библейских тварях. Денежные подачки, которых он удостаивался, вызывали у них зависть: "Только окрестился, а уже лезет вверх! Наверное, собирается всех нас прижать!" Они прозвали его Глазастым и при каждом удобном случае нашептывали о нем пастору. Однако пастор, действуя по принципу "разделяй и властвуй!", не отвернулся от Глазастого и не проявил к нему холодного равнодушия. И все же Глазастый До заметил, что после бесед об "Откровениях" он стал получать от пастора лишь одни чох, хотя он как-то попытался намекнуть, что на его куртке, как и на библейских тварях, изображены глаза [Здесь имеются в виду круги на куртке или халате]. Что делать? Надо извлечь из новой веры хоть какую-то пользу. Не зря же он ее принял! Пожалуй, надо начать с чего-то небольшого...
Еще до обращения в лоно христианской церкви Глазастый пользовался услугами лавки "Торговая удача", где брал, подобно другим знаменным людям, товары в долг. Из месяца в месяц его долг записывался на особый счет, который потом он вынужден был оплачивать. Теперь он решил долг не отдавать. "Интересно, что сделает лавочник Ван?" - подумал он. Раньше он за один раз брал продуктов совсем немного: свежего мяса монет на 200, пучок овощей на 160 монет. Теперь Глазастый решил взять в лавке Вана курицу под соей. Но Глазастый не учел, что за это время лавочник успел от его брата кое-что о нем узнать, и то, что сказал господин До-второй, совпадало с тем, что когда-то говорил Шичэн, в правоте которого старый Ван теперь нисколько не сомневался. Если Глазастый способен на такие пакости в Пекине, можно представить, что он станет вытворять в деревне?! Видно, не случайно Шичэн так их всех ненавидит!
- Хозяин Ван!- В голосе господина До чувствовалось некоторое смущение. - Почтенный Ван! За сколько месяцев вам задолжал старший брат?
- Больше чем за три! И ни гроша не вернул!
- Я... я за него расплачусь! Только постепенно! Ведь он все же мне брат! - Голос господина До дрожал от волнения.
- С какой стати вам тратиться? Вы же с ним живете порознь. К тому же вы не богач!
- Живем-то мы порознь... да предки у нас одни! - Господин До с усилием проглотил скопившуюся во рту слюну.
- Не стоит из-за него переживать!.. Я сам с ним поговорю по душам!
- Эх, почтенный! Все эти пакости он творит потому, что чувствует поддержку иностранцев! А нам не перебороть!.. Одним словом, с его долгом я расплачусь сам. Правда, нелегко будет, но расплачусь!
Лавочник Ван долго думал, как ему лучше поступить, и в конце концов решил, что с долгом Глазастого надо пока повременить. Как бы тот и вправду не приплел чужеземцев! Дело у него с этим Глазастым, конечно, мелкое, и они вряд ли в него станут ввязываться, а впрочем, кто их знает?..
В это время Глазастый принял свое решение: "Точно! Ход неплохой, а главное, сулит выгоду! Если же случится какая накладка, я прибегну к имени пастора. Он мне, возможно, прямо и не поможет (а хорошо бы, если бы он постращал этого лавочника!), но я думаю, что этот Ван сам все поймет и присмиреет... Преподнесет он мне курочку, как самый почтительный сын своему родителю!.. Точно!"
Его мысль летела уже дальше, а желания росли. "Коли подул попутный ветер, надо поднять парус выше!" - подумал он, но вдруг появились сомнения: а поддержит ли его пастор?.. "Выпью-ка я пару чарок для храбрости!" Он выпил сразу четыре ляна вина. Лицо его зарделось и стало походить на лепешку - шаомай. Сейчас Глазастый был готов взять в долг пару свиных ножек и потребовать, чтобы к ним присовокупили четыре чоха монет. Глазастый перешагнул порог лавки.
При виде гостя в сердце старого Вана заклокотал гнев. Сколько он от него натерпелся! Хватит! Как всякий шаньдунец, он был человеком вспыльчивым и прямолинейным. Ван в упор посмотрел на гостя и минуты две не отводил от него глаз, надеясь, что тот его поймет и, смутившись, исчезнет. Не тут-то было! Глазастый не только не двинулся с места, но даже дважды презрительно хмыкнул.
- Господин До! - не выдержал лавочник. - Свиные ножки мы в долг не даем! И деньги тоже! Вы не вернули свой старый долг, потому просить не имеете права! Сначала расплатитесь!
- Так-так, лавочник! Только учти, у меня есть друзья! Среди иностранцев! Ты скоро почувствуешь, чем это пахнет! - Глазастый До вынужден был напомнить о существовании пастора, иначе ему пришлось бы ретироваться, испытав горечь поражения. - Если ты все это уразумел своей головой, свиные ножки и деньги принесешь мне домой!.. Почтительно жду твоего визита! - И вышел.
Старый Ван давно привык к спорам из-за долгов - такое уж у него занятие! Во время споров он мог на кого-то накричать, пошуметь, но чтобы по-настоящему осерчать - такого не было никогда. В канун Нового года между ним и его клиентами - знаменными людьми происходили ожесточенные перепалки, однако в первый день нового года недавние враги шли друг к другу в гости, чинно кланялись и желали процветания в делах. Они забыли, что еще накануне они отчаянно спорили и ругались с багровыми от ярости лицами. Но сейчас лавочник рассердился не на шутку. Этот мошенник, прикрывшись своими новыми друзьями, смеет его шантажировать! Старый Ван стерпеть этого не мог. И тут он снова с уважением вспомнил своего сына.
"А что, если все-таки Глазастый в самом деле приплетет иностранцев? Что тогда?" Как и многие другие, лавочник побаивался их, не слишком хорошо представляя, какая сила за ними стоит. Он решил поговорить с братом Глазастого.
