Джон Голсуорси - Последняя глава (Книга 2)
Голос тети заставил ее опомниться.
- Вот они! - сказала та, указывая на кого-то глазами.
Динни увидела двоих людей, стоявших так неподвижно, словно они забыли, зачем сюда пришли. У одного были рыжеватые усы и грустные коровьи глаза; другой напоминал птицу с подбитым крылом; их праздничные костюмы топорщились от новизны. Они не разговаривали, не смотрели на цветы, а стояли так, словно их послала сюда сама судьба и не объяснила, зачем.
- Который из них Босуэлл, тетя?
- Безусый, - пояснила леди Монт. - Джонсон в зеленой шляпе. Он глухой. Как это на них похоже!
Она подошла к ним, и Динни услышала, как она сказала:
- А-а!
Садовники потерли ладони о брюки, но не произнесли ни слова.
- Интересно? - спросила тетя.
Их губы зашевелились, но Динни не услышала ни звука. Тот, кого звали Босуэллом, приподнял кепку и почесал голову. Тетя показала на кальцеолярии, и тот, что был в зеленой шляпе, вдруг заговорил. Говорил он так тихо, что даже тетя не могла ничего разобрать, но речь его все текла и текла, доставляя ему, по-видимому, глубочайшее удовлетворение. Время от времени до Динни доносились междометия, которые издавала леди Монт. Но Джонсон продолжал свою речь. Вдруг он замолчал, тетя снова протянула: "А-а!" - и подошла к Динни.
- Что он говорил? - спросила та.
- Нет, - сказала леди Монт, - ни слова. Невозможно! Но ему это полезно. - Помахав рукой обоим садовникам - те опять стояли без всяких признаков жизни, - она повела Динни дальше.
Они вошли в павильон, где были выставлены розы, и Динни взглянула на часы. У входа в этот павильон она уговорилась встретиться с Уилфридом.
Динни украдкой оглянулась. Вот он! Она заметила, что Хилери не может пропустить ни одной розы, тетя Мэй ходит за ним следом, а тетя Эм разговаривает с каким-то садоводом. Скрывшись за огромной купой "Царя царей", она проскользнула к выходу и, когда Уилфрид взял ее за руки, забыла обо всем на свете.
- Крепись, дорогой! Тут и тетя Эм, и дядя Хилери, и его жена. Мне бы так хотелось тебя с ними познакомить, - ведь мнение каждого из них может быть для нас очень важно!
Как он похож на горячего коня, которого подвели к неожиданному препятствию!
- Как хочешь, Динни.
Леди Монт была погружена в беседу с представителями питомника Плантема.
- Вон ту нужно сажать на южной стороне, там, где есть мел. А немезии нет. Их надо сажать вперемежку, не то они сохнут. Флоксы привезли вялыми. По крайней мере так мне сказали; разве что-нибудь толком узнаешь? А-а! Вот и моя племянница. Динни, познакомься, это мистер Плантем. Он мне часто посылает... А-а! О-о! Мистер Дезерт! Здравствуйте! Я помню, как вы поддерживали руку Майкла у него на свадьбе... - Она подала Уилфриду руку и, по-видимому, забыла о ней; глаза ее из-под слегка приподнятых бровей с удивлением изучали его лицо.
- Дядя Хилери, - напомнила Динни,
- Да, - сказала леди Монт, приходя в себя. - Хилери, Мэй. Мистер Дезерт.
Хилери, как всегда, вел себя совершенно естественно, но у тети Мэй был такой вид, будто она здоровается с благочинным. И все они сразу же, не сговариваясь, оставили Динни наедине с ее возлюбленным.
- Как тебе понравился дядя Хилери?
- К такому человеку можно пойти в трудную минуту.
- Да. Он не станет пробивать головой стенку, но никогда не сидит сложа руки. Наверно, потому, что живет в трущобах. Он считает, как и Майкл, что печатать "Леопарда" не стоит.
- Все равно головой стену не прошибешь, а?
- Да.
- Жребий, как говорится, брошен. Прости, если тебя это огорчает, Динни.
Рука Динни сжала его руку,
- Нет, не огорчает. Лучше действовать открыто, - но если можешь, Уилфрид, постарайся, хотя бы ради меня, спокойно отнестись к тому, что будет. И я тоже постараюсь. А сейчас давай скроемся за этим фейерверком из фуксий и сбежим, ладно? Они ничего другого от нас и не ждут.
Выйдя из павильона, они направились к выходу на набережную, мимо стелющихся садов, - возле каждого из них, несмотря на сырость, стоял его создатель, словно говоря: "Полюбуйся! Я могу сделать это и для тебя".
- Какая прелесть, а приходится заискивать, чтобы на нее хотя бы взглянули! - сказала Динни.
- Куда мы пойдем?
- В парк Баттерси.
- Тогда через этот мост.
- Это так мило с твоей стороны, что ты с ними познакомился, но ты был ужасно похож на лошадь, которая осаживает назад и рвется вон из сбруи. Мне очень хотелось погладить тебя по шее.
- Я отвык от людей.
- Хорошо, когда от них не зависишь.
- Труднее меня, наверно, никто с людьми не сходится. Но ты, мне казалось...
- Мне нужен только ты. У меня, наверное, собачья натура. Без тебя я ходила бы как потерянная.
Легкое подергивание уголка рта было красноречивее всякого ответа.
- Ты когда-нибудь видела Приют для приблудных собак? Он тут рядом.
- Нет. Приблудная собака - даже страшно подумать! Хотя о них-то, наверное, и надо думать. Пойдем!
У этого заведения, как и полагалось, был больничный вид, который словно обещал, что все будет к лучшему в этом худшем из миров. Послышался лай, несколько собак выжидательно подняли головы. Замахали хвосты. Породистые собаки вели себя тише и смотрели печальнее, чем те, у кого не было вовсе никакой породы, но последних тут было больше. В углу за проволочной загородкой сидел черный спаньель, опустив голову с длинными ушами. Динни и Уилфрид подошли к нему.
- Господи, как же никто не хватился такого хорошего пса? - спросила Динни. - А какой он грустный!
Уилфрид просунул руку через проволоку. Собака подняла голову. Они увидели красноту под глазами и длинную, шелковистую шерсть на лбу. Пес медленно поднялся, встал на передние лапы, и они заметили, что он прерывисто дышит, словно принимает какое-то решение или в душе у него идет борьба.
- Поди сюда, малыш!
Пес медленно приблизился - черный, без единого пятнышка, квадратный, на обросших длинной шерстью лапах. В нем явно видна была порода, и уж совсем непонятно было, почему он здесь. Он стоял так, что его почти можно было достать рукой; обрубленный хвост нерешительно шевельнулся, а потом повис снова, словно говоря: "Я бы и рад, но вы не те, кого я ждал".
- Ну как, старина? - спросил его Уилфрид.
Динни нагнулась к собаке.
- А ну-ка поцелуй меня!
Пес поднял на них глаза. Хвост дернулся, но сразу же повис опять.
- Он тоже трудно сходится с людьми, - сказал Уилфрид.
- Ну до чего же он грустный... - Динни нагнулась еще ниже и на этот раз просунула руку через проволоку. - Иди ко мне, милый!
Собака понюхала ее перчатку. Хвост снова неуверенно заходил из стороны в сторону; на секунду показался розовый язык. Динни кое-как дотянулась пальцами до мягкой, как шелк, морды.
- На редкость тактичный пес, Уилфрид.
- Наверно, его украли, а он сбежал. По-видимому, рос где-то за городом.
- Я бы вешала тех, кто ворует собак.
В уголках темно-карих собачьих глаз еще держалась влага. Глаза смотрели на Динни с недоверчивым оживлением, словно говоря: "Ты не мое прошлое, а есть ли у меня будущее - не знаю".
Динни подняла голову.
- Ах, Уилфрид! - сказала она умоляюще.
Он кивнул и оставил их с собакой вдвоем. Динни сидела на корточках, медленно почесывая пса за ухом, пока не вернулся Уилфрид в сопровождении человека, который нес ошейник и цепочку.
- Я его получил, - сказал Уилфрид. - Срок хранения кончился вчера, но они тут решили подержать его еще неделю, - уж очень он хорош.
Динни повернулась к ним спиной, на глаза ее навернулись слезы. Она стала поспешно их вытирать и услышала голос служителя:
- Я надену на него поводок, и только потом вы его выводите, не то он еще удерет; уж больно душа у него не лежала к этому месту.
Динни повернулась к служителю.
- Если появится хозяин, мы его сейчас же отдадим.
- Навряд ли придется, мисс. Мне лично кажется, что хозяин его умер. Наверно, собака вырвалась из ошейника, бросилась его искать и заблудилась, а там не осталось никого, кто дал бы себе труд о ней побеспокоиться. А ведь пес хороший. И достался вам по дешевке. Я рад. Уж очень было бы обидно, если бы его умертвили; он ведь еще совсем щенок.
Надев на собаку ошейник, он вывел ее из клетки и вручил цепочку Уилфриду, который дал ему свою визитную карточку.
- Это на случай, если владелец все-таки появится. Пойдем, Динни, давай его немножко прогуляем. Гулять, малыш!
Безыменная собака, заслышав самое прекрасное слово, какое она знала, двинулась вперед, натянув цепочку.
- Служитель, по-видимому, прав, - сказал Уилфрид. - Я надеюсь, что это так. Малыш уж больно мил.
Приведя собаку на лужайку, они попытались завоевать ее симпатии. Пес терпеливо принимал их заигрывания, но стоял, опустив глаза и хвост, и не спешил делать выводы.
- Пожалуй, лучше отвести его домой, - сказал Уилфрид. - Побудь здесь, я схожу за такси.
Он смахнул носовым платком пыль с садового стула, отдал Динни цепочку и ушел.
Динни сидела, наблюдая за собакой. Та побежала было за Уилфридом, но ее остановил поводок, и она уселась в той же позе, в какой они увидели ее впервые.
