Тамар Майерс - Переполох с чертополохом
- Но-но, смотри у меня! - пригрозила я.
- Шучу, не бойся. Как считаешь, Буфер всерьез заинтересовалась твоим медиком?
- Заглотала наживку вместе с крючком и удочкой, - бойко отрапортовала я.
- Просто поверить не могу. Не обижайся, Абби, но я не представляю, что высокая и соблазнительная Буфер могла найти в таком замухрыш... Бастере.
- Может, бесплатные услуги по обслуживанию и замене ее запчастей? невинно предположила я.
- Ах ты, ехидна! Кстати, Абби, надеюсь, теперь ты согласишься, чтобы посредником при продаже твоей картины выступила я?
Признаться, вопрос застал меня врасплох. - Я еще не решила, как поступить с ней.
- В каком смысле?
- В таком. Дело в том, что я еще не знаю, имею ли право продать ее.
- Ты, что, смеешься надо мной?
- Увы, нет, Уинни. Вчера вечером мне позвонил Гилберт Суини и сказал, что не имел права продавать картину на аукционе, потому что она принадлежит его матери.
- А ты пошли его к...
- Гилберт мертв, Уиннелл. Мне сказали, что сегодня утром он покончил с собой.
- Черт побери! Да, Абби, я понимаю, сейчас не лучшее время, чтобы выяснять отношения с его матерью.
- С его матерью вообще ничего выяснить нельзя. У нее не все дома.
- Болезнь Альцгеймера?
- Что-то в этом роде. Как бы то ни было, пока я решила затаиться. - В какой-то степени, я даже не покривила душой.
- Что ж, я понимаю, Абби. Но если все-таки выяснится, что картина принадлежит тебе по закону, ты согласна, чтобы посредником была я?
- Ну...
- Ну, ты хотя бы подумай об этом.
- Хорошо, зайчик.
Мы с Уиннелл потрепались еще несколько минут, пока ей не потребовалось вновь наполнить стакан вином. Должно быть, славных южан опять ожидала очередная трепка. Армия конфедератов готовилась к бою под Геттисбергом* (*В этой битве армия южан потерпела решающее поражение).
Я позвонила Робу. К сожалению, трубку взял Боб.
- На сегодня покупки закончены, - сварливо произнес он.
- Это я, Абигайль.
Щелчок, и сигнал отбоя.
Я перезвонила. - Я только хочу сказать. Что...
Щелчок, короткие гудки.
- Прошу прощения! - завопила я в ту секунду, когда он подошел к телефону в следующий раз.
- Продолжай.
- В каком смысле?
Щелчок.
- О'кей! Прошу прощения, я обошлась с вами очень дурно. Вы - мои самые близкие друзья на всем белом свете.
Боб хмыкнул. - И что дальше?
- А что дальше?
- Если я правильно понимаю, ты хочешь, чтобы мы помогли тебе продать "Поле, поросшее чертополохом". Верно?
Я поведала Бобу ту же историю, которую только что рассказала Уиннелл. К сожалению, он оказался не столь легковерным, как моя закадычная подруга. Похоже, я все-таки льстила себе, что знаю мужчин. Или, может, дело в том, что гомосексуалисты - не такие, как все остальные? Может, только Грег был маленьким мальчиком с пис... Впрочем, своими глазами я это не видела, так что утверждать не берусь.
- Где ты купила Ван Гога, Абби? - спросил Боб.
- Ты сам это отлично знаешь, - раздраженно ответила я. - На церковном благотворительном аукционе.
- Кроме тебя, там никого не было?
- Это еще почему? Там было человек сто. А то и двести. Я не считала.
- Я хочу сказать, что множество свидетелей готово подтвердить, что картина досталась тебе на аукционе. В честной борьбе, во время открытых торгов, и за рамку, которую ты на самом деле стремилась приобрести, деньги ты заплатила более чем достаточные. По праву владения, Абби, эта вещь на девяносто процентов принадлежит тебе. Она твоя.
- Ты не юрист, зайчик.
Готова поклясться, что трубка в моей руке внезапно заиндевела от холода. Возможно, что так мне почудилось из-за чрезмерно затянувшегося молчания.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросил наконец Боб.
- Что прежде, чем предпринимать какие-то шаги, я хочу удостовериться в их законности. Мне вовсе не улыбается, - добавила я со смешком, - угодить за решетку по обвинению в торговле краденым.
- Не сомневаюсь, - сухо промолвил Боб.
- Позволь мне поговорить с Робом, - терпеливо попросила я.
- Он спит.
- Побойся бога, Боб. Роб никогда не ложится в такую рань.
- У него мигрень разыгралась.
- С каких это пор Роб начал страдать от мигреней? - Роба я знала гораздо дольше, чем Боб, хотя, конечно, не столь интимно. Но не сомневалась, что Роб не стал бы утаивать от меня свой недуг.
- С тех самых, когда ты начала вести себя по-свински, - мстительно сказал Боб.
Я бросила трубку и позвонила маме.
- Абби, мне сейчас некогда.
- Извини, мама, я тебе нагрубила. Я не хотела...
- Пустяки, золотце. Мамы созданы для того, чтобы прощать, и не успела ты еще выйти из дома, как я тебя простила.
Простила, быть может, но не забыла. Тут я была готова об заклад биться. Памяти моей мамы позавидовал бы старейшина африканских слонов.
- Чудесно, мамочка, я очень рада. Тогда я готова поделиться с тобой замечательной новостью.
- Это прекрасно, золотце, но мне и правда некогда.
- Мама, ты никогда не ложишься раньше десяти, а сейчас еще и половины десятого нет.
- Дело не в этом, золотце. У меня гости.
- "Сама-знаешь-кто"?
- Нет, конечно. - И она замолкла.
- Ну, а кто? - Во мне взыграло любопытство. Конечно, не следует совать нос в чужие дела, согласна, но, во-первых, мама мне не чужая, а, во-вторых, будь у нее в гостях кто-то из тех, с кем она часто общается, она не стала бы это утаивать.
- Ее зовут Марина, золотце. Красивое имя, правда?
- Очаровательное, особенно если так назвать яхту. Она, наверно, из вашего книжного клуба? - Со стороны, наверно, моя назойливость показалась бы чрезмерной, но, откровенно говоря, я только отыгрывалась за прошлое. Когда я оканчивала школу, мама не позволяла мне встречаться ни с одним мальчиком до тех пор, пока не изучала его родословную от Адама. В Рок-Хилле ценят не то, что ты знаешь, а то, кого ты знаешь, и мама не собиралась транжирить единственную дочь на какого-нибудь выскочку. У самой мамы связей больше, чем в центральном телефонном узле Нью-Йорка, хотя, как видите, пользы мне это принесло не слишком много.
- Не говори глупости, золотце; она из Орегона.
- Не поняла.
- Она туристка. Спросила у меня дорогу, а я пригласила ее посидеть со мной и попить чайку.
- Что? Ты пригласила в дом совершенно незнакомого человека?
- Мы успели познакомиться, золотце. Прежде чем пригласить ее, я с ней поговорила снаружи. После ужина я поливала в саду - день сегодня знойный выдался, - а тут она и подкатила. Ты знаешь, оказывается, многие приезжают в Рок-Хилл из других штатов лишь для того, чтобы поглазеть на наши статуи Цивитас, которыми мы так гордимся?
- А ты представляешь, сколько бы еще народу приезжало, если бы религиозные фанатики не настояли на том, чтобы отпиливать с мраморных грудей соски?
- Да, тогда полчища туристов заполонили бы нас. Марина была в Риме, в Париже и в Афинах, но, по ее словам, нигде нет столько красивых памятников, как у нас. Хотя я убеждена, что там никто соски с грудей не отпиливает.
- Рим, Париж, Афины, Рок-Хилл... Да, она весь мир объездила. Наверно, пенсионерка? Примерно твоих лет, да, мама? - Для своего возраста мама была в отличной форме и даже поговаривала о том, чтобы заняться карате. Так что одинокая старушка, пусть даже и незнакомая, серьезной угрозы для нее не представляла.
- Нет, золотце, она даже моложе тебя. Кстати, Абби, она прекрасно воспитана. Тебе не помешало бы поучиться у нее, как себя вести.
- Благодарю, мамочка. Может, удочеришь ее? Или расскажи всем, что это твоя давно потерявшаяся дочка, о существовании которой ты и забыть успела.
- Я бы с радостью так и поступила, золотце, да, боюсь, никто мне не поверит. - Мама перешла на шепот. - Марина - черненькая.
- Что?
- Она - афро-американка, - прошептала мама. - Я даже не подозревала, что такие в Орегоне живут.
Хорошо, что стрижка у меня короткая, потому что волосы мои встали дыбом. Слава богу, Южные штаты у нас сейчас объединены, однако и в наши дни темнокожие туристы - не частые гости на улицах мелких провинциальных городков. И уж тем более на улицах с традиционно белым населением.
- Какая у нее прическа? Волосы заплетены в тоненькие косички?
- Да, и это потрясающе красиво. Перед отлетом в Африку я себе тоже такую прическу закажу.
- Очень за тебя рада, мамочка. Скажи, а во что твоя Марина одета?
- В платье из джинсовой ткани, с изумительной вышивкой на лифе. Правда, на мой взгляд, оно не из Африки, а, скорее, из Индии.
- Мама, оставайся на месте! - срывающимся голосом выкрикнула я.
- Конечно, золотце. А теперь, извини, но меня ждет гостья.
- Мама, задержи ее! Я сейчас примчусь.
- Как это мило с твоей стороны, золотце. Она поймет, что такое знаменитое южное гостеприимство.
- Только не говори ей, что я сейчас приеду. Я хочу сделать ей сюрприз.
- Да, но...
- Ты должна во что бы то ни стало задержать ее!
Не чуя под собой ног, я понеслась к машине.
Глава 15
