Мария Романушко - Если полететь высоко-высоко…
Мариша сказала, что по стене их издательства прошла внушительная трещина…
А в Болгарии в эту ночь разрушились почти все заводы и фабрики. Как карточные домики… Именно там был эпицентр.
Помню, у меня в детстве была сильная боязнь землетрясений. После того, как бабушка мне прочла книгу – про землетрясения. Не знаю, зачем она мне её читала…
И вот – это произошло. Хотя и в небольшом масштабе. Но я испугалась только за сыночка: что он так сильно испугался во сне…
Теперь у меня нет собственных переживаний. В смысле – за себя. Только – за тебя, моё солнышко!
* * *
Действительно, у моего мальчика, как предсказывали доктора, аллергия на всё!
На цветение всех растений, начиная с мартовских пушистиков на вербочках, и кончая цветущей полынью в сентябре… Вот такие дела.
Как же жить? – спрашиваю я себя. И отвечаю: жить надо так, как будто мой сын здоров! Да, метро он переносит плохо, говорит, что ему там душно и слишком шумно. И в компанию на детской площадке мы не рвёмся, просто у нас своя жизнь, свои интересы. Я, честно говоря, терпеть не могу эти посиделки вокруг песочницы: мамашки все курят, детишки вышли на свежий воздух погулять, а все в дыму… Ну, и разговоры только о том, что почём, и где достать. Ну, и с матерком, естественно, как же без этого?
Но мы и по времени не совпадаем с другими детьми. Они ещё дрыхнут, а мы уже в походе… В семь утра уже гуляем.
– А что в такую рань? – спрашивают меня.
– Так Антон ведь жаворонок!
Просыпается в шесть утра. Быстренько все домашние дела переделал, банки с инфузориями проверил, гречневую кашу любимую съел и говорит: «Пошли гулять!»
Семь, а то и пол-седьмого утра – а мы уж гуляем в нашем любимом сквере за «Невой»! «Нева» – это кинотеатр, звучит-то как хорошо (если убрать кавычки):
– Наш сквер за Невой…
Вечером в какое-нибудь другое место, а утром – обязательно в сквер. Где наш шиповник и наш жасмин, и наша заячья капуста, всё надо проверить, пересчитать распустившиеся цветы, навестить любимую липу с развилкой, где ты любил сидеть, понаблюдать за жизнью бабочек, пчёл и шмелей, и муравьёв, поискать красивые камушки на дорожке… Много дел у нас!
* * *
На прогулку всегда берём рюкзак, в котором – гора всего!
Соседи спрашивают:
– Куда это вы собрались, на дачу?
– Да нет, просто на прогулку!
Мы брали всё, что может пригодиться: два мяча (маленький, чтоб играть в футбол, и большой, надувной – чтобы на нём качаться); брали цветные мелки – чтобы рисовать на асфальте; брали гамак, который я привязывала между сосен, или берёз… А ещё – летающую тарелку, большой синий грузовик, совок и большую лопату, разноцветные формочки, ведёрко и обязательно любимых плюшевых зверушек (чтобы катать их на грузовике и качаться с ними в гамаке).
А ещё мы брали конструктор (вдруг тебе захочется помастерить?), брали коврик (если нам захочется поваляться на лужайке), и, конечно же, брали на прогулку книжки, чтобы читать (тебе и мне). А ещё брали альбом и карандаши: вдруг тебе захочется нарисовать бабочку на кусте заячьей капусты, или схему муравьиных ходов-выходов?
А ещё я брала рукописи, которые мне нужно было прочесть, чтобы потом отрецензировать. И тетрадку-дневничок, в которую писала каждую удобную минуту – о тебе, мой мальчик…
И, конечно же, мы брали наш маленький фотоаппарат! Куда же без него, единственного свидетеля нашей чудесной жизни?…
* * *
В сквере за «Невой» высокая трава, ты уходишь в неё с головой…
Ты – маленький, колоски выше тебя ростом… А среди травы выглядывают зелёные, мягонькие макушки трёх крошечных лиственниц… Вот они-то ниже тебя ростом! Это – твои подружки, каждое утро ты приходишь к ним поздороваться, поглядеть, всё ли с ними в порядке. (Ах, какими могучими и прекрасными деревами будут они тридцать лет спустя!…)
Траву периодически скашивают. Приходит такой серьёзный, бородатый дядечка с косой, и начинает размеренно и очень красиво махать своей сверкающей на солнце косой, которая издаёт влажное, сочное «вжиканье». Вот, в природе, оказывается, существуют ещё настоящие косари! Скошенная трава остаётся лежать пару дней на солнышке – на просушке…
Как же она пахнет, свежескошенная трава!… густой дурман стоит в сквере за «Невой». И задумчивый косарь несколько дней пошевеливает траву. И мы её тоже пошевеливаем, кувыркаясь в ней! А потом косарь складывает её в маленькие стожки, и ты ему помогаешь.
И как же здорово валяться потом на стогу сена – не где-то там, в деревне, а у себя дома, в Москве!
Лежим на пахучем стогу и читаем Чуковского…
А вокруг тем временем подрастает новая трава…
* * *
Пять утренних часов, с семи до полудня, мы жили в своём любимом сквере. И когда другие дети только-только появлялись здесь, мы уже отправлялись домой – тебе пора было обедать и спать на лоджии. Ты – очень ритмичное существо, я это почувствовала ещё в твои первые месяцы. Сбои в ритме ты воспринимаешь очень болезненно, поэтому я стараюсь, чтобы этих сбоев не было.
– Вы что, живёте по минутам?! – изумилась соседка Таня, которая уговаривала нас как-то погулять ещё, но мы торопились домой.
– Антону пора обедать.
– Ну, пообедает на полчаса позже, что тут страшного?
– Это невозможно.
– У вас такой строгий режим?
– Это не режим. Режим – ужасное слово! Режим – это что-то искусственное и насильственное. А у нас – ритм.
– Но разве это возможно – жить по минутам?!
– Легко!
Наша с тобой жизнь – как музыкальное произведение, например, симфония: она звучит прекрасно, если нет ненужных длиннот и пустот, если выдержаны паузы, если крещендо в нужный момент сменяется пианиссимо. Вообще, ребёнок – космическое существо, а космос – это музыка и гармония.
Ребёнок начинает болеть и чахнуть, если взрослые люди, не желая прислушаться к его ритму, ввергают его в хаос своей повседневности… Для взрослого, порой, часы и даже дни пролетают без всякого смысла, в пустой болтовне и в шатании из угла в угол. А для ребёнка каждая минута – значительна и драгоценна. В детстве время течёт совсем по-другому. (Вспомните!) И если минута, час, день жизни ребёнка прошли бессмысленно, скучно, тоскливо – это отдаляет его от смысла жизни, от истинной радости… И ввергает его в пучину отчаянья и агрессии, которые он сам не может объяснить. И космос в его душе быстро угасает… и в глазах поселяется пустота.
А жить ритмично, чувствовать мелодию каждого дня, смысл каждого дня – это так здорово! Видеть, как у тебя на глазах расцветает твоё дитя… Успевать тысячу дел: ведь минуток в каждом дне очень много! и если каждую чем-то наполнить – то вот, всё и успела! Мне предрекали, что я брошу институт, не потяну. Но я не бросила и не собираюсь. Вот, и работу ещё беру.
Когда мы живём ритмично – я вижу, что тебе хорошо. Зачем же нам жить не ритмично? Зачем нам портить музыку своей жизни?
* * *
А вечером у нас было какое-нибудь путешествие… Например, в лес. А у нас два леса неподалёку! Сосновый и берёзовый. В какой сегодня хочешь – в тот и идём. В берёзовом – красивые папоротники и мхи, в сосновом – рыжие, ручные белки…
А ещё зимой и летом, осенью и весной мы ходим на нашу бухту.
Здесь мы собираем красивые камушки и ракушки, и красивые водоросли, строим замки из песка, роем каналы, делаем запруды… Кормим уток с утятами, делаем куличи, купаемся, заводим коротенькие знакомства, но чаще – нам и вдвоём хорошо. Вдвоём – нам лучше всего!
Это место на земле накопило столько воспоминаний!…
Здесь на каждом шагу – «А помнишь?», «А помнишь?…»
Всё помню, родной…
* * *
Молодая женщина на бухте с коляской.
Он выводил во двор сначала её и усаживал на скамью. Молодой, красивый муж. А у неё руки и ноги искорёжены какой-то болезнью. Сама она ходить не могла.
А потом вывозил коляску с ребёночком. И она его укачивала…
Так значит, она есть на свете – ЛЮБОВЬ?…
* * *
Можно сказать, что каждый наш день мы слагаем, как стихотворение…
Меня могут спросить: «Неужели всё так идеально? Неужели не бывает ненужных, случайных или корявых слов, или строчек?» И я честно отвечу: бывают. Случаются…
Но главное – не закрывать на это глаза. И не отчаиваться. Не думать, что всё пропало…
Конечно, как каждый нормальный ребёнок, ты порой капризничаешь и плачешь, и упрямишься, и порой ставишь меня в тупик. Но если прислушаться и задуматься, то понимаешь, что за все эти «корявости» надо сказать ребёнку спасибо. Потому что и слёзы, и капризы, и упрямство – о чём-то сигналят… На пустом месте ничего не бывает. Может, тебе нездоровится, хотя нездоровье не проявило себя пока ничем, кроме беспричинных (вроде бы) слёз. Или я надолго «ушла в себя», о чём-то грустном задумалась – ну, тут жди твоих горьких рыданий!… От ребёнка не спрятаться – ты видишь меня насквозь. И если у меня внутри неполадки, какая-то тоска или маета, – тебе становится страшно! Ведь я в эти минуты перестаю быть твоей опорой. И ты бунтуешь против такой неправильности жизни!
