Олег Татарченков - Высоко над уровнем моря
Обзор книги Олег Татарченков - Высоко над уровнем моря
Олег Татарченков
Высоко над уровнем моря
Е.М. Посвящается.
Прощайте, горы, вам видней,
Какую цену мы платили,
Врага, какого не добили.
Каких оставили друзей.
Часть первая
Рикошет
Я проснулся от звонка в дверь. Открыл глаза и посмотрел на циферблат электронных часов, зеленовато мерцавших в полумраке комнаты. Часы показывали полдевятого. Я глубоко вздохнул и повернулся на бок, мысленно послав ко всем чертям ранних визитеров: сегодня суббота и посему у меня есть стойкое желание выспаться.
Собственно говоря, я уже понял, что звонить может только кто-то из числа хорошо знакомых мне людей. Но интересоваться, кто именно пожаловал ко мне в гости в столь ранний час, не было никакого желания. После прерванного самым бесцеремонным образом сна у меня далеко не самые дружеские чувства к тем, кто это сделал. Особенно если накануне ты допоздна засиделся с приятелями за пивом.
Но визитеры не унимались. Звонок тарахтел. Я полежал в постели еще пару минут, надеясь, что у неизвестного кретина затечет палец на кнопке, и он уберется восвояси. Но, видимо, упрямый малый прилепил палец к кнопке скотчем. Я выругался, слез с кровати, натянул джинсы (не встречать же незваных, но все-таки гостей, в вытянутых трико!) и поплелся к двери.
Если честно, я уже догадался, кто мог нанести этот утренний визит, и по дороге в коридор твердил по себя: «Господи, только не это! Ну, бывают же чудеса: может, какой-нибудь очень упертый почтальон притащил телеграмму или очередные сектанты толкутся у дверей?»
Посмотрел в глазок. Предо мной, отгороженное дверью, предстало нечто бело-серое и явно мехового происхождения. Шуба подняла руку, чтобы снова начать мучить звонок, и я чуть было не заорал от досады. Чуда не случилось: за дверью оптимистически трезвонила моя новая подруга Наташка.
Я открыл дверь, и Наталья пушистым метеором влетела в прихожую, дернула меня за рукав (терпеть не могу эту дурацкую привычку!) и затараторила:
— Ты все еще дрыхнешь, засоня! Я чуть было звонок не сломала, пока тебя будила!!! Иди умойся: на твой заспанный и мрачный вид невозможно смотреть!
Конечно, я мог ей сказать, что у меня всегда такой вид, когда не высплюсь или меня внезапно разбудит какой-нибудь остолоп. Но в последнюю минуту сдержался и произнес как можно суше:
— Чем в такую рань обязан? Ты могла бы заранее предупредить, что придешь!
Обычно я стараюсь не разговаривать в таком тоне с девушками, но если они стремятся превратить меня в ваньку-встаньку, то пусть получают — мне не жалко. Несмотря на четырехмесячное знакомство, из которого только месяц относится к постельной фазе, Наташка ведет себя со мной как благоверная. Несколько раз я делал полпытки расставить вещи по своим местам, но втуне.
В лоб жарить о таких деликатных вещах я не привык, а все мои намеки, экивоки и смены интонаций Наталья элементарно игнорирует. Видите ли, она решила для себя, что у нас «все серьезно» и слезать с этой точки зрения не собирается. Знал бы я, грешный, чем закончится случайный разговор со случайной попутчицей в подмосковной электричке…
Триста раз подумал бы перед этим и столько же — перекрестился. Пока я теплю, ожидая, что Наталья глубоко залезет на «неконтролируемую территорию» — иными словами, зарвется. Тогда с чистой совестью поставлю все точки над «и».
И у меня такое ощущение, что это произойдет сегодня. Все идет к тому: налицо утреннее наглое вторжение с целью узурпации моего личного времени. И если в другой день я еще мог отступить, то сегодня идти на попятный не собираюсь ни в коем случае. Этот декабрьский день я не разменяю ни с одной раскрасавицей мира пусть даже с самой ангельской душой. Поэтому упрямо не иду умываться и мрачно таращусь на Наташку, явно высказывая ей свое нерасположение.
Сегодня — день моего рождения. Второго рождения. Его я отмечаю в очень узком кругу с людьми, которые знают меня гораздо дольше четырех месяцев. Впрочем, Наташа не виновата: я ей не успел рассказать об этом. Даже не уверен, что когда-нибудь расскажу.
— Натали… — стараюсь говорить как можно мягче, — у меня очень серьезное мероприятие. С очень старыми друзьями. И если бы ты меня хотя бы предупредила заранее…
— А ты предупредил меня о своем мероприятии?! — наташкины голубые глаза чуть навыкате от обиды моментально темнеют и голос начинает звенеть. — Я, как дура, вчера по огромному блату достала два билета в Манеж на выставку Константина Васильева… Ты представляешь, какая очередь у этого Манежа?! Хвост на проспект Маркса заворачивает! Позаботилась, чтобы не мерзли, как цуцики, на улице — а ты?!
…-Ну, во-первых, на выставке Васильева я уже был! А во-вторых, у меня сегодня собираются армейские друзья!
Но Наташа меня уже не слушает. Обиженно хлопнув дверью, она выбегает на кухню.
Я выругался вслух, вытащил сигарету из пачки и пошел к телефонному аппарату. Разборки разборками, а позвонить Вове Грачеву все же надо. Едва успел набрать код Ленинграда, как услышал за спиной:
— Это ваше «мероприятие» представляет собой элементарную попойку. Что, я не знаю? В первый раз? Вместо того, чтобы идти со мной на выставку известного художника, ты будешь опять хлестать водку со своим Сергеем Кондрашовым! А он, между прочим, женатый человек! Тебе не стыдно отрывать своими пьянками человека от семьи?
В этом месте голос Натальи опять начинает звенеть, и я подозреваю, что рано или поздно он сорвется на банальный истеричный визг. Чего больше всего боюсь. И отчего больше всего жалею, что влип в эти отношения как муха в свежее дерьмо.
Больше стараюсь не обращать внимания на Наташку и продолжаю крутить телефонный диск. До Вовы нужно дозвониться обязательно. Два предыдущих юбилея мы с Грачем отмечали вместе. Ведь это и его день рождения, как и всех оставшихся в живых пацанов из нашей роты. Тогда подъезжал и Пашка Миревич, подавшийся в кооператоры…
Но с июля Грач пропал. Тогда он вызвонил меня из Внуково. Встретил в зале ожидания, в буфете раздавил пузырь за встречу и заговорил загадками:
— Наконец-то дело нашел по душе, Андрюха! Еду черных мочить. Правда, на стороне других черных, но те хотя бы христиане… Не задаром, конечно. Но ты не подумай… Ты же меня знаешь, бабки для меня никогда ничего особенного не представляли. Только козел конченный за одни только деньги жопу под пули будет подставлять… С собой не зову: знаю, что все равно не поедешь. Для этого дела нужно созреть… Ну, держи «пять»! В случае чего, мою мать не забывай…
Грач сунул мне свою здоровенную пятерню и пошел к мету регистрации пассажиров. Я автоматически отметил, что объявили рейс Москва — Ереван.
…В трубке, наконец, коротко щелкнуло и после нескольких коротких гудков до меня донесся надтреснутый голос матери Вовки:
— Да?
Он прозвучал так тихо, с робкой усталой надеждой, что у меня царапнуло по душе и я, чтобы побыстрей отвязаться от чувств жалости, скованности, вины и еще черт знает чего, зачастил в телефонную трубку, не давая женщине развести меня на длительный разговор:
— Доброе утро, Антонина Дмитриевна! Это Андрей Протасов из Москвы. Как выше здоровье? Ага-ага… Что там про Вовку слышно? Да?… Ясненько. Не беспокойтесь, Антонина Дмитриевна, все будет нормально. Просто сейчас такое время, почта работает плохо, а позвонить не всегда есть возможность. Да-да… Конечно, сообщу! До свидания, Антонина Дмитриевна! Конечно, буду позванивать. До свидания!
Длинные гудки. Наверное, с минуту стою с трубкой в руке, забыв положить ее на рычаг. Наташка за спиной притихла. Поворачиваюсь, размышляя, что в этом, 1991-м году, второй день рождения придется отмечать только с Сергеем Кондрашовым — Пашка Миревич из Питера тоже не звонит. Видимо, какие-то проблемы с бизнесом.
Мой удивленный взгляд останавливается на Наталье. То прошлое, из которого я с трудом возвращаюсь, перевешивает во сто крат коротенький опыт нашего с ней общения. Где-то в глубине подсознания даже вспыхивает вопрос: «А эта что здесь делает?» Потом спохватываюсь: ах да, любовь-морковь и два билета на художника Васильева.
— Ну что, Наташ… — я стараюсь смотреть ей в глаза как можно проникновеннее, — Васильев твой в любом случае медным тазом накрылся. Извини, но планы менять не буду. Через пару часов придет Серега. Мне тут еще прибраться нужно, в магазин сходить…
Она поджимает свои полные губы и превращается из, в общем, симпатичной и веселой девчонки в стервозную грымзу.
— Ты меня выгоняешь?
— Ну, что ты…
— А ты не хочешь пригласить меня на свое мероприятие? — последнее слово она выдала с суперуничижительной интонацией.
![Тамара Малышева - Будь моим одиночесвтом [СИ]](/uploads/posts/books/5239/5239.jpg)