Лао Шэ - Под пурпурными стягами
- Ну как, есть весточка от Шичэна?
И вот однажды летом в самый разгар полевых работ Шичэн наконец появился в Пекине. Однако визит сына больше встревожил старого Вана, чем обрадовал. Радость старика понять нетрудно. Наконец-то сын приехал, к тому же здоровый и ладный. Ему всего-навсего двадцать лет, а он уже на голову выше отца. Вот только странно, что парень пришел без вещей, в порванной одежде, весь заляпанный грязью. Вид сына сильно обеспокоил старика. Он сразу же потащил Шичэна в одежную лавку, где купил синюю куртку со штанами и пару туфель из темной холстины. Потом он повел сына к друзьям: маньчжурам и китайцам. Вот поглядите, мол, на моего меньшого! Однако дня через два эти визиты неожиданно оборвались. По всей видимости, парень что-то сказал отцу, Соседи, прослышав о приезде Шичэна, то и дело спрашивали у старика:
- Что же ты не приходишь к нам в гости вместе с Шичэном? Или гнушаешься?
От подобного внимания старик чувствовал себя не в своей тарелке. Визиты к знакомым возобновились, правда, уже не так часто, как прежде.
Как-то после полудня моя матушка стирала белье в тени финикового дерева, стоявшего у западной стены двора. Я лежал в комнате, посасывая палец. Трудно сказать, спал я или бодрствовал, но знаю точно, что сытости в желудке я не ощущал. Наш рыжий пес вертелся под деревом, стараясь схватить муху. В этот момент и пришли старый лавочник Ван с сыном.
- Вот мой Шичэн! - представил старик юношу как-то очень просто, без всяких церемоний.
Мать предложила гостям посидеть в комнате, но они остались во дворе. Летом здесь куда более приятно, чем в доме. Во дворе растут два финиковых дерева, почти всегда зеленых, хотя порой без плодов. Возле стены виднеется несколько кустиков травяного жасмина, который вырос сам по себе, а в этом году разросся особенно буйно. А пятицветная слива мэйхуа - нынче только одна. Отец не смог достать больше деревьев, так как надо было для меня покупать печенье. Зато мэйхуа в нынешнем году расцвела с какой-то особенной силой. В небе носятся ласточки. Во двор то и дело залетают разноцветные стрекозы. Их крылышки иногда красноватые, а иногда с желтым отливом. На крыше дома торчат несколько пучков заячьей травы. Конечно, для крыши это плохо, но зелень травки радует глаз. Словом, во дворе у нас очень интересно.
Хотя сегодня довольно тепло, старый Ван, любящий во всем порядок, одет в длинный серый халат. На Шичэне красуется обновка: штаны и куртка. Штаны немного ему велики, куртка короче, чем надо. При каждом движении одежда странно шуршит. Мать подвинула Вану маленькую табуретку. Старик сел и устремил взор на сына, который садиться не захотел.
- У меня есть дела! - сказал он.
Матушка не любила пустых разговоров, но, пройдя хорошую школу под руководством бабушки и свекрови, она всегда знала, что надо сказать гостю в подходящий момент и как принять его, чтобы все выглядело не только естественно, но и прилично. А нынче к тому же к нам пришли друзья! В обычные дни она могла сколько угодно разговаривать с Ваном о погоде. Но как быть сегодня? Она не знала, не находила слов для разговора. Мать смотрела на Вана, а тот безотрывно глядел на сына, словно чего-то ждал с беспокойством.
Юноша походил на молодую стройную сосну, пустившую в землю крепкие корни. Он стоял будто вкопанный, и двигались у него лишь руки, которым он не находил места. Ладный парень, и все в нем складно. Однако глаза его странно блестят, а рот плотно сжат: коль решил молчать, не вымолвлю ни слова, говорит весь его вид. Наверное, поэтому мать не знала, как ей быть, с чего начать разговор. Она даже забыла излюбленную тему о погоде. Молча постояв некоторое время, Шичэн вдруг опустился на корточки и, подперев голову руками, застыл, будто задумался о чем-то для него очень важном.
Неожиданно во дворе появился Фухай. Наш рыжий пес пришел в радостное возбуждение, принялся скакать и носиться по двору взад и вперед.
- Рыжий, успокойся! - крикнула мать. Собака побежала на прежнее место и снова занялась ловлей мух.
Фухай сел, а Шичэн тут же встал. Его плотно сжатые губы наконец разомкнулись.
- А-а, Фухай!.. - Улыбнулся он или нет, понять было трудно. Фухай достал черный пальмовый веер с бамбуковыми распорками и принялся себя обмахивать.
- Шичэн! - проговорил он после длительного молчания. - Я все думал о том самом... Будет тебе!..
- Как это "будет"? - Шичэн посмотрел на Фухая, потом перевел взгляд на отца. - Как "будет"? - Сделав над собой усилие, он проглотил слюну. Ну давай, говори!
Мать терялась в догадках: "Когда же они познакомились? И разговор какой-то чудной!" Она пошла заваривать чай.
- Шичэн! - Старый Ван заговорил неторопливо, тщательно обдумывая каждое слово. - Ты ведь знаешь, что я не переношу ничего иностранного, даже вот эту заморскую материю. А о самих иностранцах и их вере и говорить не приходится! Только...
- Отец! - Шичэн вытер вспотевшие ладони о новые штаны. - Тебя не было в наших краях много лет, и ты не знаешь, что с нами творят... Двухволосые [Презрительная кличка прихвостней иностранцев, которых в свою очередь называли Волосатыми или Рыжеволосыми] подзуживают иностранцев, а те отдают приказы властям!.. Крестьянам стало жить горше, чем вот этому самому псу! - Юноша показал на Рыжего. -Ненавижу двухволосых! Ублюдки!
Наступило молчание.
- Это верно, есть среди них и ублюдки! - проговорил через какое-то время Фухай и вдруг засмеялся, но его смех прозвучал фальшиво.
- А вот эти самые ублюдки самые близкие люди Волосатым! - Шичэн в упор посмотрел на Фухая. Тот сделал вид, что рассматривает какого-то жука на листе финика.
- Ты, Шичэн... вот только ты... - что-то хотел сказать старик, но фразу так и не кончил.
- Хватит тебе, парнишка! - вмешался Фухай, продолжая мысль, которую не успел выразить старый Ван.
- Не называй меня так! Я тебе не мальчишка! - Юноша уставился на Фухая. - Я дерусь на ножах, научился кулачному бою, умею уйти от любого удара. Сейчас я никого не боюсь! Никого!
- Однако ж ты никого и не победил! -усмехнулся Фухай. - Может, ты смелый, бесстрашный, а вот власти вместе с иностранцами тебя побили! Нос-то тебе утерли!
- Точно! - вмешался старый Ван. - Вон как, значит, получилось!..
- А я не смирюсь! Побили раз, два... Все равно буду драться! воскликнул молодой человек. Он замолчал, стиснув зубы и плотно сжав губы. На его скулах двигались желваки.
- Послушай, сынок! - стал уговаривать его отец. - Послушай меня, старика! Оставайся здесь, оглядись, присмотрись! А когда разберешься во всех делах, поступай как знаешь! Разве я тебе предлагаю что-то плохое? Я уже старый, поживи пока со мной...
- Отец верно говорит! Послушай его, Шичэн!
Фухай испытывал к юноше уважение, однако открыто высказывать крамольные мысли не решался. Как-никак он знаменный солдат!
Шичэн, ничего не ответив, снова присел на корточки. Фухай раскрыл веер, потом сложил его и снова раскрыл. Веер тихонько поскрипывал, выражая смятение в душе молодого человека.
- Шичэн! -внезапно сказал он. - А сколько у вас людей? - Вопрос случайный или намеренный, понять было трудно.
- Много! Очень много! И все смельчаки!.. - Юноша с какой-то яростью взглянул на собеседника. - Если в Шаньдуне делать нечего, мы двинемся в Чжили [Чжили - старое название провинции Хэбэй, где находилась столица Пекин] - прямо на Пекин!
- Не смей, не смей это говорить! - закричал старый Ван и резко поднялся.
В это время мать принесла чай, но Шичэн, не сказав ни слова, вдруг направился к воротам. Мать в недоумении застыла с чайником в руках.
- Я сам разолью чай! -Фухай взял из рук матери чайник. - У вас, наверное, есть дела, идите! - И он легонько подтолкнул ее, а старику Вану предложил сесть. В присутствии парня он не находил подходящих слов: поведение юноши выбивало его из колеи. Сейчас, когда Шичэн ушел и они остались вдвоем, беседа мало-помалу наладилась.
- Дядюшка, выпей-ка чайку! - предложил Фухай. - Ты не волнуйся, я постараюсь тебе помочь - уговорю его остаться!
- Здесь? А получится?
- Он же не разбойник и никого не убивал... Я давно уже слышал о шаньдунских Ихэтуанях и уверен, что власти не позволят им баламутить народ. Поэтому возвращаться ему домой никак нельзя! А здесь, в Пекине, вряд ли кто станет копаться в его прошлом! К тому же мы его всегда сможем как-то направить, образумить! Парень-то он неплохой, прямой... Как видно, к Фухаю вернулись качества стратега Чжугэ Ляна [Известный полководец раннего средневековья, один из героев эпоса "Троецарствие", славившийся своим стратегическим талантом].
- Ты говоришь, прямой... - Ван невесело усмехнулся. - Это верно! Наверное, поэтому мы его и не переубедили! А вот все, что он сказал, правда!
Фухай опустил голову. Он и сам знал, что парень прав.
- Эх, дядюшка! Если бы я был простым мастеровым, а я ведь еще и знаменный солдат! Мне...
Старый Ван вздохнул и пошел к выходу.
- Фухай! - Матушка подошла к племяннику. - Что у вас произошло? Шичэн что-то натворил?
