Пэлем Вудхауз - Кодекс чести Вустеров
Я погрузился в молчание, поражённый тем, что узнал, когда Дживз приоткрыл мне завесу тайны, окружавшей «Юниоров Ганимеда», о существовании которых я даже не подозревал. Естественно, я обратил внимание, что по вечерам Дживз частенько напяливает старенький котелок и смывается из квартиры, но мне всегда казалось, он уходит посидеть в баре или поторчать в каком-нибудь кабачке. Ни о каких клубах на Керзон-стрит я понятия не имел.
Ещё меньше я имел понятия о том, что, если так можно выразиться, самые чудовищные «ляпы» Бертрама Вустера были занесены в какую-то книгу. Всё это сильно попахивало Абу бен Адемом и ангелами, отмечающими, если я не путаю, каждый его шаг, а меня такое положение вещей, как вы сами понимаете, не могло привести в восторг.
Впрочем, тут ничего нельзя было поделать, поэтому я вернулся к тому, что констебль Оутс назвал бы проишшедшим ынцыдентом.
- Так что же ты предлагаешь? Обратиться к секретарю клуба за информацией о Споуде?
- Да, сэр.
- Думаешь, он всё тебе выложит?
- О, конечно, сэр.
- Хочешь сказать, он раздаёт важные сведения, исключительно опасные сведения, жуткие сведения, которые могут погубить человека, направо и налево, кому не попадя?
- Только членам клуба, сэр.
- Когда ты сможешь с ним связаться?
- Я могу позвонить ему по телефону прямо сейчас, сэр.
- Звони, Дживз, и если возможно, запиши звонок на счёт Бассета. И не волнуйся, когда девушка тебе скажет: «Три минуты». Продолжай говорить как ни в чём не бывало. Сколько бы денег ты не спалил, объясни своему секр., и объясни обстоятельно, что пришла пора каждому честному человеку выступить в защиту справедливости.
- Я думаю, сэр, мне удастся его убедить, что дело не терпит отлагательств.
- А если он заартачится, сошлись на меня.
- Слушаюсь, сэр.
И Дживз отправился действовать в защиту справедливости, но когда он был уже в дверях, я его притормозил.
- Кстати, Дживз, - спросил я, - ты говорил, что видел Гусика?
- Да, сэр.
- Он сообщил тебе какие-нибудь новости?
- Да, сэр. Насколько я понял, его отношения с мисс Бассет прерваны. Помолвка расторгнута, сэр.
И он растворился в воздухе, а я подпрыгнул на три фута. Можете мне поверить, тяжело подпрыгнуть на три фута, когда сидишь в кресле, но мне это удалось.
- Дживз! - взвыл я.
Но его и след простыл.
Снизу до меня внезапно донесся звук гонга, возвещавшего о начале обеда.
ГЛАВА 6
Я всегда вспоминаю тот обед с чувством сожаления, потому что душевные муки, которые я испытывал, помешали мне оценить блюда, вкушая которые при более счастливых обстоятельствах, я получил бы истинное наслаждение. Как бы низко ни пал сэр Уаткин Бассет, своим гостям он устроил пиршество богов, и несмотря на моё угнетённое состояние, мне уже через пять минут стало ясно, что в душе его поварихи горела искра божья. От первоклассного супа мы перешли к таявшей во рту рыбе, а от таявшей во рту рыбы к колбаскам из дичи, под которыми не стыдно было бы подписаться самому Анатолю. Прибавьте сюда же спаржу, омлет с джемом и подрумяненные тосты с сардинами, и вы наверняка поймёте, что тот обед мог дать любому другому обеду сто очков форы.
Само собой, мне было не до еды. Как сказал один тип, лучше щипать травку с друзьями-приятелями, чем пировать с кем попало, а глядя на присутствующих, включая Гусика и Медлин, которые сидели бок о бок, я никак не мог отделаться от ощущения, что жую безвкусную бумагу.
Сами знаете, как ведут себя в компании влюблённые парочки. Всё время наклоняются друг к другу и о чём-то шепчутся. Хихикают и толкаются. Перемигиваются и незаметно обнимаются. Лично я однажды своими глазами видел, как женская половина duo кормила своего знакомого с вилки. С Гусиком же и Медлин явно происходило неладное. Он был бледен как полотно и сильно смахивал на окоченевший труп, она сидела с холодным, гордым и отрешённым видом. Оба они занимались тем, что катали хлебные катыши из крошек, и за всё время, что я за ними наблюдал, не обмолвились ни словом. Ах нет, вру, как-то он попросил передать соль, а она вручила ему перец, и он сказал: «Я просил соль», а она ответила: «Правда?» и сунула ему горчицу.
Не оставалось сомнений, Дживз, как всегда, оказался прав. Влюблённые разругались в пух и прах, и я мучился изо всех сил, потому что данное событие было не только трагичным, но ещё и загадочным. Сколько я не ломал себе голову, где тут собака зарыта, ничего путного я так и не придумал, а посему с нетерпением ждал конца обеда в надежде, что когда особы женского пола смоются, мы с Гусиком пропустим по стаканчику портвейна, и он объяснит мне, что к чему.
Однако, к моему изумлению, Гусик, который держал дверь открытой, пока дамы выходили из столовой, пулей вылетел вслед за последней из них и исчез, словно его и не было, оставив меня наедине с хозяином дома и Родериком Споудом. А так как они сидели рядышком на другом конце стола, вполголоса разговаривая друг с другом и время от времени бросая на меня подозрительные взгляды, как будто я был незваным гостем, напросившимся на обед, и за мной нужен был глаз да глаз, чтобы не пропали вилки, я тоже вскоре откланялся, пробормотав, что мне необходимо сходить за портсигаром или чем-то ещё, точно не помню. По правде говоря, я решил просто побыть в своей комнате, не сомневаясь, что рано или поздно туда зайдут либо Гусик, либо Дживз, и сообщат мне последние новости.
Весёлый огонь полыхал в камине, и, чтобы убить время, я подвинул к огню кресло и углубился в детективный роман, который привез из Лондона. Благо я его перелистал, прежде чем купить, и знал, что в нём полно всяческих веских улик и кровавых убийств, вскоре я увлёкся и перестал обращать внимание на окружающее. Однако, не успел я войти во вкус, как дверь скрипнула, и в комнату ввалился не кто иной, как Родерик Споуд.
Честно признаться, я посмотрел на него с некоторым недоумением. Я имею в виду, кого-кого, а Споуда я никак не ожидал увидеть у себя в спальне, тем более, он пришёл явно не для того, чтобы извиниться за своё безобразное поведение на аллее, - когда наряду с угрозами в мой адрес он позволил себе обозвать меня жалким, ничтожным червём, - или попросить прощенья за подозрительные взгляды, которые он бросал на меня за обеденным столом. В таких вещах я, слава богу, разбираюсь. Когда человек собирается принести извинения, он делает это очаровательно улыбаясь или смущённо ухмыляясь, а на физиономии Споуда ни того, ни другого выражения в помине не было.
По правде говоря, он выглядел даже более устрашающе, чем обычно, и его вид настолько мне не понравился, что я сам изобразил нечто среднее между очаровательной улыбкой и смущённой ухмылкой. Вряд ли, конечно, такая мелочь могла его угомонить, но с этим верзилой мелочами тоже не следовало пренебрегать.
- А, это вы, Споуд, - дружелюбно произнёс я. - Заходите, не стесняйтесь. Чем могу?
Не ответив ни слова, он подошёл к шкафу, резко распахнул обе его дверцы, сунул голову внутрь, затем повернулся и уставился на меня со знакомой мне неприязнью.
- Я думал, там Финк-Ноттль.
- Его там нет.
- Вижу.
- Вы ожидали найти Гусика в шкафу?
- Да.
- Правда?
Наступило молчание.
- Что-нибудь передать, если я случайно с ним встречусь?
- Да. Передайте, что я сверну ему шею.
- Свернёте шею?
- Да. Вы глухой? Сверну шею.
Я миролюбиво кивнул.
- Понятно. Свернёте шею. А если он спросит, за что?
- Он знает, за что. За то, что он мотылёк, который играет женскими сердцами, а затем выкидывает их, как старые перчатки.
- Ладно, передам. - До сих пор я понятия не имел, что мотыльки ведут подобный образ жизни. Век живи, век учись. - Я имею в виду, передам, если увижу.
- Благодарю вас.
И он стремительно удалился, сильно хлопнув дверью, а я положил книгу на колени и задумался над причудами истории, которая сама себя повторяла, если так можно выразиться. Я имею в виду, данная ситуация была точь-в-точь такой же, как несколько месяцев назад в Бринкли-корте, когда Тяпа Глоссоп ввалился ко мне в комнату, преследуя ту же цель, которую сейчас поставил перед собой Родерик Споуд. Правда, Тяпа, если не ошибаюсь, собирался вывернуть Гусика наизнанку и заставить проглотить самого себя, в то время как Споуд хотел свернуть ему шею, но для Гусика это не имело принципиального значения.
Само собой, я понял, что произошло. Хотите верьте, хотите нет, я ожидал подобного развития событий. Из моей памяти ещё не стёрся рассказ Гусика о том, как Споуд предупредил его о своём намерении переломать ему все кости, если когда-нибудь он обидит Медлин Бассет. Несомненно, Споуд тщательно расспросил её обо всём за чашечкой кофе и теперь горел желанием выполнить обещанное.
Глупее всего, я до сих пор не имел ни малейшего представления, что же такое могло случиться, хотя, судя по ярости Споуда, произошло нечто из ряда вон выходящее, и Гусик сделал очередную вопиющую глупость. Ситуация, как вы понимаете, хуже не придумаешь, и если б только я мог как-то её изменить, можете не сомневаться, я не преминул бы вмешаться в развитие событий, но так как я понятия не имел, в какие события надо вмешиваться, я решил, что всё должно идти своим чередом. С легким вздохом я уткнулся в книгу, и только почувствовал, как по моей коже побежали мурашки, когда загробный голос произнёс: «Послушай, Берти!», и я подскочил в кресле, задрожав как осиновый лист.
