Артур Дойл - Тень великого человека. Загадка Старка Манро (сборник)
– А что это? – спросил я.
– Где Эди?
– Что это у тебя там?
– Диплом! Джок, теперь я могу начинать собственную практику, когда захочу. Теперь все будет хорошо. Я хочу поскорее показать его Эди.
– Лучше тебе навсегда забыть об Эди, – сдержанно произнес я.
Ни у кого еще лицо не менялось так стремительно, как у моего друга после этих слов.
– Что? О чем это ты, Джок Калдер? – с запинкой спросил он.
В это мгновение ветер вырвал из его руки диплом, и он полетел желтым листком через сад и через болота, пока не зацепился и не затрепетал на ветке утесника, но Джим даже не заметил этого.
Глаза его были устремлены на меня, и я увидел, как в их глубине вспыхнули дьявольские огоньки.
– Она не стоит тебя, – сказал я.
Он схватил меня за плечо.
– Что ты натворил? – зашипел он. – Не валяй дурака! Говори, где она?
– Она уехала с французом, который жил у нас.
Я думал, как помягче сообщить ему эту новость, но я не особенный мастер говорить, поэтому ничего лучше так и не придумал.
– О! – только и сказал он и медленно закивал головой, глядя на меня с высоты своего роста, хотя я точно знал, что в ту секунду он не видит ни меня, ни дом, ничего. Так и простоял он, сжимая кулаки и кивая головой, целую минуту или даже больше. Потом вдруг глубоко вздохнул и заговорил странным сухим и хриплым голосом.
– Когда это произошло?
– Сегодня утром.
– Они обвенчались?
– Да.
Он пошатнулся и схватился за дверной косяк.
– Мне что-нибудь она передала?
– Сказала, что ты простишь ее.
– Я скорее в ад пойду, чем прощу ее! Куда они направились?
– Я думаю, что во Францию.
– Если не ошибаюсь, его зовут де Лапп?
– Его настоящее имя де Лиссак, и, оказывается, он ни много ни мало полковник личной гвардии Бонапарта.
– Ага, значит, скорее всего, он направился в Париж. Это хорошо, хорошо.
– Ты что? – закричал я. – Папа! Папа! Принеси бренди!
Его колени на секунду подогнулись, но он снова пришел в себя еще до того, как с бутылкой в руках прибежал отец.
– Уберите! – сказал он.
– Хлебните, мистер Хорскрофт, – отец втиснул ему в руку бутылку. – Это придаст вам сил.
Он швырнул бутылку за кусты, которые служили живой изгородью нашего сада.
– Для тех, кто хочет что-то забыть, это прекрасное лекарство, но я не собираюсь ничего забывать, я запомню все!
– Прости тебя Господи за то, что ты таким добром разбрасываешься! – в негодовании вскричал отец, глядя вслед бутылке.
– И за то, что чуть не вышиб мозги офицеру пехоты его величества! – неожиданно раздался голос старика майора Эллиота, и его голова показалась над кустами. – Я понимаю – пропустить немного после утренней прогулки, но, когда у тебя мимо уха пролетает целая бутылка, это что-то новенькое. Но что случилось, почему это вы собрались и стоите тут, как на похоронах?
В нескольких словах я описал ему, что у нас стряслось. Пока я говорил, Джим стоял, прислонясь к дверному косяку, и, сдвинув брови, напряженно думал. После моего рассказа лицо майора сделалось таким же мрачным, как у нас, потому что и Джим, и Эди ему очень нравились.
– Те-те, – покачал головой он. – Я боялся чего-то такого еще с того дня, когда мы встретились у башни. Французы все такие, не могут пройти мимо красивой женщины. Де Лиссак по крайней мере женился на ней. Уже хорошо. Но сейчас не время думать о наших мелких бедах. Вся Европа снова гудит! Нам предстоит очередная война лет на двадцать.
– Вы это о чем? – спросил я.
– Как, вы не знаете? Наполеон вернулся с Эльбы, его старая армия тут же стала под его крыло, а Луи сбежал{57}. Сегодня утром я узнал это в Бервике!
– Боже правый! Так, значит, теперь все сначала!
– Мы-то думали, что избавились от этой тени, ан нет. Веллингтона уже вызвали из Вены готовить отпор Наполеону. Ох, тяжелые времена настанут! Я только что получил известие, что меня снова назначают в Семьдесят первый старшим майором. – Я с радостью пожал руку нашему доброму соседу, потому что знал, насколько важно ему было не чувствовать себя никому не нужным калекой. – И я собираюсь как можно раньше отправиться в свой полк. Через месяц мы будем на континенте, а еще через месяц, глядишь, и в самом Париже.
– О, тогда я еду с вами, – вскричал тут Джим Хорскрофт. – Я согласен носить мушкет, если вы поможете мне встретиться с этим французом!
– Друг мой, я был бы рад, если бы ты служил у меня, – сказал майор. – А этот де Лиссак… Найти его легко. Он будет рядом с императором.
– Вы же его знаете, может, расскажете нам, что он за человек? – попросил я.
– Во всей французской армии нет лучшего офицера, а это, скажу я вам, чего-то да стоит. Ему пророчили маршальское звание, но он предпочел остаться с императором. Я встретился с ним за два дня до Ла-Коруньи{58}, когда меня направили к французам провести переговоры о раненых. Он тогда состоял при Сульте. Я его сразу узнал, когда увидел.
– И я сразу узнаю его, когда увижу, – с каменным лицом произнес Хорскрофт.
И в тот же миг у меня словно вспыхнуло что-то в голове. Я вдруг понял, какой жалкой и бессмысленной будет моя жизнь здесь, в то время как наш добрый знакомый старый раненый офицер и мой друг детства будут находиться в самом сердце бушующего урагана. Решение было принято.
– Я тоже иду с вами, майор, – вскричал я.
– Джок! Джок! – воскликнул отец и всплеснул руками.
Джим ничего не сказал, лишь положил руку мне на плечо и крепко обнял. Глаза майора вспыхнули, он взмахнул тростью.
– Вот это да, я приведу с собой двух отличных новобранцев! – восторженно произнес он. – Ну что ж, нельзя терять время, так что оба будьте готовы к вечеру.
Вот какими событиями был наполнен тот день. А ведь как часто бывает, что целые годы проходят совершенно незаметно, не оставляя в памяти никакого следа! Подумайте только, как изменилась наша жизнь за те двадцать четыре часа! Уехал де Лиссак. Уехала Эди. Вырвался на свободу Наполеон. Началась война. Джим Хорскрофт потерял все, и теперь мы с ним должны были отправиться воевать с французами. Все было как во сне, но лишь до тех пор, пока вечером, выйдя из дому, я не оглянулся и не увидел серое каменное здание и две маленькие одинокие фигурки, стоящие у калитки: маму, накинувшую на голову шерстяную шаль, и отца, машущего на прощание своим фермерским хлыстом.
Глава XI Встреча народов
А теперь я подхожу к той части своего повествования, к тем событиям, при мысли о которых у меня и сейчас захватывает дух и я начинаю жалеть, что вообще взял на себя труд рассказывать о них. Мне нравится, чтобы события, которые я описываю, развивались размеренно, неторопливо, последовательно, подобно овцам, выходящим из загона. В Вест-инче так и было. Но теперь мы оказались вовлечены совсем в другую жизнь, как крошечные кусочки соломы, которые сперва плывут по какой-нибудь тихой канаве, а потом неожиданно оказываются в стремительной бурлящей реке, и поэтому мне, привыкшему писать просто, будет нелегко идти наравне со всем этим. Впрочем, о причинах и обстоятельствах того, что творилось тогда, вы можете прочитать в книгах по истории, посему я на этом останавливаться не буду, а перейду сразу к тому, что видел собственными глазами и слышал собственными ушами.
Полк, в который был назначен наш друг, носил название Семьдесят первый хайлендский{59} легкий пехотный полк. Форма его состояла из красных мундиров и брюк, и размещался он в Глазго. Туда мы и направились в экипаже все втроем. Майор был в прекрасном настроении, сыпал историями про то, как воевал в Испании, и про славного герцога Веллингтона, а Джим всю дорогу сидел мрачнее тучи, и, видя, как время от времени глаза его начинали блестеть, а кулаки сжиматься, я понимал, что в ту минуту он представлял себе, как будет убивать де Лиссака. О себе могу сказать, что я не совсем понимал, то ли мне радоваться, то ли печалиться, ведь дом есть дом и всегда тяжело уезжать из него, понимая, что от матери тебя будет отделять половина Шотландии.
В Глазго мы прибыли на следующий день. Майор отвел нас в учебную часть, где какой-то солдат с тремя нашивками на рукаве, улыбаясь во весь рот, обошел три раза вокруг Джима, рассматривая его, словно карлайловский замок.
Потом он подошел ко мне, ткнул в ребра, пощупал мускулы и остался почти так же доволен, как Джимом.
– Вот это ребята, ай да молодцы, – несколько раз повторил он. – Нам таких тысчонку, и мы любую бонапартовскую гвардию разделаем.
– А что у вас? – поинтересовался майор.
– Слабенько, – пожаловался тот. – Лучшие части сейчас в Америке{60}, приходится иметь дело с ополченцами и новобранцами. Но ничего, и их обучим, вымуштруем, поставим на ноги.
Майор поцокал языком и сказал:
– Нам-то придется воевать со старыми, опытными солдатами. Эх! Вы двое, если будет нужна помощь, обращайтесь ко мне.
И, кивнув на прощание, он ушел, а мы поняли, что между майором – командиром и майором – соседом большая разница.
![Джек Вэнс - Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]](/uploads/posts/books/66124/66124.jpg)