Джон Стейнбек - О мышах и о людях
Снаружи доносился звон подков, удары об игровую стойку и крики играющих мужчин, то одобрительные, то насмешливые. Но в конюшне было тихо — только ленивое жужжание и душноватое тепло, пропитанное ароматом сена.
Ленни сидел на сене рядом с ящиком, что стоял в ещё не занятом углу конюшни. Ленни сидел на сене и смотрел на мёртвого щенка, что лежал перед ним. Он смотрел на него долго, а потом погладил коричневый бок своей огромной рукой, от ушей до хвоста.
— Почему ты помер? — нежно спросил он. — Ты же не маленькая мышка. Я и шлёпнул–то тебя совсем легонько. — Он приподнял голову щенка и заглянул в его мордашку. — Джордж не позволит мне присматривать за кроликами, коли найдёт тебя мёртвым.
Он вырыл небольшую ямку и положил в неё щенка, накрыв сеном. Долго смотрел на получившийся холмик, потом сказал:
— Это не шибко большая неприятность, чтобы мне идти прятаться в кустах. Ох, нет, это ничего, скажу Джорджу, будто нашёл его мёртвым.
Он откопал щенка, внимательно осмотрел и снова погладил от ушей до хвоста.
— Но он узнает, — печально продолжал верзила. — Джордж всё знает. Он скажет: ты сделал это, не пытайся меня надуть. И он скажет: теперь тебе нельзя будет смотреть за кроликами!
Внезапно он разозлился.
— Прокляни тебя бог! — крикнул он. — Почему ты издох? Ты не маленький, как мышка. — Он поднял щенка, швырнул в сторону и повернулся к нему спиной. Сел, обхватив колени руками, и захныкал: — Теперь я не смогу кормить кроликов. Теперь он не позволит мне.
Бедняга раскачивался взад и вперёд от горя.
Снаружи звякнули о железную стойку подковы, донёсся хор возбуждённых голосов. Шмыгая носом, Ленни подобрал щенка, положил обратно в ямку и уселся рядом. Снова погладил маленькое тельце.
— Ты был не шибко большой, — сказал он. — Они говорили мне, говорили, что ты ещё не шибко большой. Я не знал, что ты помрёшь так запросто. — Он коснулся пальцем пушистого уха щенка. — Может, Джордж не заметит, — продолжал он. — Этот маленький сукин сын ничего для Джорджа не значил.
Из–за последнего стойла показалась жена Кудряша. Она вошла очень тихо, так что Ленни не увидел и не услышал её. Она была одета в яркое хлопковое платье, на ногах — тапочки с красными страусиными перьями. Её лицо было накрашено, а маленькие, похожие на колбаски локоны аккуратно уложены. Она подошла почти вплотную, прежде чем Ленни поднял глаза и увидел её.
В панике он быстро забросал щенка сеном и угрюмо посмотрел на девушку.
— Чего там у тебя, дружок? — с улыбкой спросила она.
Ленни пристально смотрел на неё.
— Джордж говорит, что я должен держаться от тебя подальше и не говорить ни слова, — пробубнил он.
Она рассмеялась.
— Джордж даёт тебе распоряжения по любому делу?
Ленни потупился, уставясь на сено под ногами.
— Он не разрешит мне кормить кроликов, если стану говорить с тобой.
Она спокойно сказала:
— Он боится, что Кудряш озвереет. Ну, у Кудряша рука на привязи, а если он рыпнется, так ты ему сломаешь другую. Только не вешай мне опять лапшу на уши про какую–то там машину.
Ленни не поддался.
— Нет, сэр, я не стану с вами говорить или ещё чего, — буркнул он.
Жена Кудряша присела на сено рядом с ним.
— Послушай, — сказала она. — Все парни дуются на дворе в подкову. Сейчас только четыре часа и никто из них не бросит игру. Почему бы нам с тобой не поболтать немного? Мне ведь вообще не с кем поговорить, я такая одинокая.
— Я не должен с тобой разговаривать или ещё чего.
— Я такая одинокая, — продолжала она. — Ты можешь говорить с людьми, а я не могу ни с кем, кроме Кудряша. Иначе он звереет. Как бы тебе понравилось, если бы ты не мог ни с кем поговорить?
— Я не должен, — твердил Ленни. — Джордж боится, что я вляпаюсь в неприятности.
Она сменила тему:
— Чего ты там прятал?
Тут всё горе Ленни опять накатило на него.
— Мой щенок, — грустно молвил он. — Мой маленький щенок, — и он отодвинул со щенка сено.
— Да он же мёртвый! — воскликнула жена Кудряша.
— Он был такой маленький, — сказал Ленни. — Я только играл с ним… а он, вроде, хотел меня укусить… ну, я легонько шлёпнул его… и… я сделал это. А потом он помер.
Она стала его успокаивать:
— Ладно, успокойся. Это всего лишь шавка. Ты легко можешь получить другого — кругом полно дворняг.
— Это не то, — жалобно произнёс Ленни. — Теперь Джордж не разрешит мне кормить кроликов.
— С чего вдруг?
— Ну, он сказал, если я чего–нибудь натворю, он не позволит мне смотреть за кроликами.
Она подвинулась ближе к нему и заговорила успокаивающе:
— Не беспокойся насчёт того, что говоришь со мной. Слышишь, парни орут во дворе? У них ставка на игру — четыре бакса, так что никто из них не уйдёт, пока игра не кончится.
— Если Джордж увидит, что я говорю с тобой, он мне задаст чертей, — простонал Ленни, опасливо поёживаясь. — Он так сказал.
Её лицо стало сердитым.
— Да чё со мной не так? — воскликнула она. — Мне чё, нельзя ни с кем словом перемолвиться, что ли? Я им чего такое, в конце концов? Ты милый парень. Я не знаю, почему бы мне не поговорить с тобой, я ведь не собираюсь делать ничего дурного.
— Джордж говорит, из–за тебя у меня будут неприятности.
— Что за бред! — воскликнула она. — Какие неприятности? Похоже, всем фиолетово, как мне тут живётся. Знаешь, я не привыкла так жить, я могла бы кое–чего добиться. — И добавила мрачно: — Может, я ещё добьюсь. — И тут слова полились из неё потоком, будто она торопилась выговориться прежде чем снова некому станет её слушать. — Знаешь, я жила в самом Салинасе. Мои приехали туда, когда я ещё совсем ребёнком была. Ну, в общем, туда как–то приезжал театр, и я встречалась с одним парнем, из актёров. Так он говорил, что я могла бы уехать с ними. Но моя мамаша не пустила — сказала, что мне всего пятнадцать, так что нечего делать. Но тот парень говорил, что я могла бы. А если бы я уехала с ними, уж у меня не такая была бы житуха, будь уверен.
Ленни гладил щенка.
— У нас будет маленькое ранчо и кролики, — мечтательно произнёс он.
Она торопливо продолжила свою историю, прежде чем он её прервал бы.
— В другой раз я встретила парня, он был из кина. Поехала с ним в Данс Палас, в Риверсайд. Он говорил, что хочет снимать меня в кинах, что у меня дарование. Как только, грит, вернусь в Голливуд, так сразу тебе отпишу. — Она вгляделась в Ленни, чтобы увидеть, какое впечатление произвёл на него рассказ. — Ну, письма я так и не получила, — продолжала она. — Я и теперь думаю, что моя старуха его утаила. Ну, в общем, я не собиралась оставаться в таком месте, где я ничего не могу добиться и где от меня утаивают письма. Я её спросила, брала она письмо или нет, а она грит — нет, не брала. Тогда я вышла за Кудряша. Встретила его в ту же ночь в Риверсайде, возле Данс Палас… Ты слушаешь?
— Я? — вздрогнул Ленни. — Конечно.
— Знаешь, я ещё никому про это не рассказывала. Может, надо было. Я не люблю Кудряша. Нехороший он парень. — Доверясь Ленни, она придвинулась ещё ближе к нему. — Могла бы сниматься в кинах, иметь красивую одежду — такую же, как все там носят. Могла жить в больших отелях, а меня бы фоткали напропалую. А когда у них там были бы пробы, я бы ходила на них, и по радиве тоже разговаривала бы, и это мне не стоило бы ни цента, потому как я в кинах снималась бы. И носила бы такие красивые платья, как у них. Потому что тот парень говорил, что у меня врождённый талант, вот как. — Она посмотрела на Ленни и сделала красивый жест плечом и рукой, чтобы показать, как умеет играть. Пальцы её следовали за запястьем, а мизинец она грициозно отставила в сторону.
Ленни глубоко вздохнул. Снаружи донеслось звяканье подковы о металл, потом хор голосов.
— Кто–то сделал кон, — сказала жена Кудряша, прислушавшись.
Полосы света ползли вверх, по мере того как садилось солнце — ползли по стене и по кормушкам, над которыми склонялись лошади.
Ленни сказал:
— Может, я возьму этого щенка и спрячу от Джорджа, чтобы он ничего не узнал? И тогда я смогу ходить за кроликами.
Жена Кудряша сердито сказала:
— Ты не думаешь ни о чём, кроме кроликов?
— У нас будет маленькое ранчо, — терпеливо стал объяснять Ленни. — У нас будет дом, и сад, и участок для люцерны, и этой люцерной я стану кормить кроликов — возьму мешок, и наберу его полный люцерны, и дам кроликам.
Она спросила:
— Чего ты так сходишь с ума по кроликам?
Ленни пришлось хорошенько подумать, прежде чем прийти к заключению. Он осторожно подвинулся к ней, пока не оказался прямо напротив неё.
— Мне нравится гладить всякие щупкие вещи, — поведал он. — Один раз я видел кроликов с такой длинной шерстью, они были очень милые, точно тебе говорю. Иногда я глажу мышей, но только если нет чего получше.
Жена Кудряша чуть отодвинулась от него.
— Ты сбрендил, вот что я думаю, — сказала она.
— Нет, — убеждённо произнёс Ленни. — Джордж говорит, что я не чокнутый. Просто мне нравится гладить пальцами всё красивое и мягкое.
