Элизабет Гаскелл - Жены и дочери
– Продолжайте же, прошу вас! – сказал он, убирая руку, и глаза его сверкнули. – Я все равно не поверю, так что ничего не бойтесь!
– Боюсь, вам придется в это поверить. Я бы тоже не поверила, будь на то моя воля. Она вступила в тайную переписку с мистером Престоном!
– Мистер Престон! – воскликнул он.
– И встречается с ним в самых неподобающих местах и в крайне неподходящее время – в темноте… и падает в обморок ему… ему на руки, если вы позволите мне быть откровенной. Об этом говорит весь город.
Мистер Гибсон вновь прикрыл глаза рукой и застыл в неподвижности, поэтому мисс Браунинг решила продолжать, добавляя к картине все новые штрихи:
– Мистер Шипшенкс видел их вместе. Они обменялись письмами в лавке Гринстеда, она вбежала за ним туда.
– Помолчите немного, хорошо? – попросил мистер Гибсон, опуская руку, и взгляду мисс Браунинг открылось его угрюмое лицо. – Я услышал достаточно. Можете не продолжать. Я сказал, что не поверю в это, и я действительно не верю. Полагаю, что должен поблагодарить вас за то, что вы мне рассказали, но пока еще не могу.
– Мне не нужна ваша благодарность, – чуть не плача, заявила мисс Браунинг. – Я подумала, что вы должны знать об этом, потому что… хотя вы и женились во второй раз, я не могу забыть о том, что когда-то вы были мужем дорогой Мэри, а Молли – ее ребенок.
– Я бы предпочел более не говорить об этом сейчас, – сказал он, пропустив последние слова мисс Браунинг мимо ушей. – Я могу не справиться с собой, что было бы весьма прискорбно. Мне хочется только одного – встретить мистера Престона и отстегать его хлыстом до потери сознания. Жаль, что у меня пока нет средства пресечь эти клеветнические слухи. Но я непременно укорочу кое-кому язык. Моя маленькая девочка! Что же она такого им сделала, раз они так ополчились против нее?
– Честное слово, мистер Гибсон, боюсь, что это правда. Я бы не послала за вами, если бы не провела расследование сама. Прошу вас убедиться в их правоте, прежде чем прибегать к насилию – порке хлыстом или отравлению.
Со всей непоследовательностью охваченного гневом человека мистер Гибсон расхохотался.
– Что же я такого сказал насчет порки хлыстом или отравления? Или вы полагаете, что я позволю, чтобы имя Молли вываляли в грязи еще и из-за того, что я прибегну к насилию? Слухи улягутся сами так же, как и появились. Время покажет всю их лживость.
– Не думаю, что это случится, и мне очень жаль, – сказала мисс Браунинг. – Вы должны сделать что-либо, вот только я не знаю, что именно.
– Я отправлюсь домой и спрошу Молли, что все это значит, – вот что я намерен сделать. Это же нелепо… зная Молли так, как знаю ее я… нелепо и смехотворно. – Он поднялся и быстрым шагом прошелся по комнате, коротко и неестественно посмеиваясь. – Интересно, что станут говорить дальше? «Сатана всегда найдет недостойное дело для праздных языков».
– Прошу вас, не поминайте Вельзевула в этом доме. Никто не знает, что может случиться, если отзываться о нем с пренебрежением, – взмолилась мисс Браунинг.
А доктор продолжал, не обращая на нее внимания и разговаривая сам с собой:
– Вообще-то, было бы неплохо уехать отсюда, но какую пищу для скандалов и пересудов даст столь глупый поступок! – Мистер Гибсон ненадолго погрузился в молчание, а затем, сунув руки в карманы и опустив глаза долу, продолжил метаться по комнате. Внезапно он подошел к стулу, на котором восседала мисс Браунинг, и остановился перед нею. – Я веду себя крайне неблагодарно, а ведь вы в очередной раз выказали мне свое истинно дружеское расположение. Правда это или ложь, но я должен был узнать об этом скандале. И вам, несомненно, было чрезвычайно неприятно рассказывать мне о нем. Благодарю вас от всего сердца.
– Честное слово, мистер Гибсон, если бы слухи были ложными, я бы не стала говорить о них, а позволила бы им утихнуть своим чередом.
– И все равно, они не могут быть правдой! – упрямо возразил он, выпуская ее ладонь, которую сжал в порыве благодарности.
Мисс Браунинг лишь покачала головой.
– Я всегда буду любить Молли в память о ее матери, – сказала она. С ее стороны это была нешуточная уступка. Но отец девушки принял ее в штыки.
– Вы бы лучше любили ее ради нее самой. Она не совершила ничего, чтобы запятнать свое честное имя. А сейчас я, с вашего позволения, прямиком направлюсь домой и постараюсь узнать правду.
– Можно подумать, будто бедная девочка, которую уже вовлекли в такое непотребство, постесняется солгать, – прокомментировала мисс Браунинг последние слова мистера Гибсона, но у нее достало благоразумия озвучить свое мнение только после того, как он оказался вне пределов слышимости.
Глава 48. Невинная грешница
Опустив голову, словно преодолевая сопротивление сильного ветра, хотя в воздухе не ощущалось даже легкого дуновения, мистер Гибсон быстрым шагом направлялся к собственному дому. Вот он позвонил в колокольчик, что было крайне необычно с его стороны. Дверь ему отворила Мария.
– Ступайте и скажите мисс Молли, что ее ждут в столовой. Не говорите, кто именно ждет.
Было в манерах мистера Гибсона нечто такое, что заставило Марию повиноваться ему беспрекословно, несмотря на удивленный вопрос Молли:
– Меня ждут? Но кто, Мария?
Войдя в столовую, мистер Гибсон закрыл за собой дверь, чтобы хоть немного побыть в одиночестве. Он подошел к камину, оперся о каминную полку и опустил голову на руки, чтобы собраться с мыслями и успокоить бешено стучащее сердце.
Дверь отворилась. Он понял, что на пороге стоит Молли, еще до того, как раздался ее изумленный возглас:
– Папа!
– Тише! – сказал он, рывком поворачиваясь к ней. – Закрой дверь. Иди сюда.
Она подошла к нему, спрашивая себя, что происходит. Мысли ее немедленно обратились к Хэмли.
– Это Осборн? – затаив дыхание, задала она вопрос.
Не будь мистер Гибсон настолько взволнован, что утратил способность судить здраво, эти два слова доставили бы успокоение.
Но вместо того, чтобы позволить себе искать утешения в косвенных уликах, он сказал:
– Молли, что я слышу? Неужели ты поддерживаешь тайные отношения с мистером Престоном? Встречаешься с ним в укромных местах, скрытно обмениваешься с ним письмами?
Хотя он и утверждал, что не верит этому, и в глубине души действительно не верил, голос его прозвучал резко и жестко. Лицо его было бледным и нахмуренным, и, когда он впился в Молли настойчивым и проницательным взглядом, девушка содрогнулась всем телом. Однако при этом она не сделала попытки отвести глаза. Если она ответила не сразу, то только потому, что быстро обдумывала обещание, данное Синтии. Пауза длилась всего мгновение, но тому, кто ожидал взрыва негодования и бурного отрицания, она показалась вечностью. Он крепко взял дочь за тонкие запястья, когда она подошла к нему; движение это было непроизвольным, но по мере того, как его охватывало все большее нетерпение в ожидании ответа, он сжимал ее руки стальными тисками все сильнее и сильнее, пока Молли не вскрикнула от боли. Мистер Гибсон отпустил ее, и глаза девушки наполнились слезами при взгляде на красные пятна, оставшиеся на коже: он, ее отец, позволил себе так обойтись с нею! В тот момент его поступок показался ей куда более невозможным и странным, чем то, что он, очевидно, узнал правду, пусть даже приукрашенную и искаженную. Она с детской непосредственностью протянула ему руки, но если она рассчитывала на то, что он пожалеет ее, то ошиблась.
– Фу! – сказал он, мельком взглянув на покраснение. – Это ерунда, сущая ерунда. Отвечай мне. Ты… ты встречалась с этим человеком наедине?
– Да, папа, встречалась, но в этом нет ничего дурного.
Мистер Гибсон обессиленно опустился на стул.
– Нет ничего дурного! – с горечью повторил он. – Что ж, значит, мне придется как-то это пережить. Твоя мать мертва. Хоть это может служить утешением. Значит, это правда, не так ли? А ведь я не поверил… Только не я! В глубине души я потешался над их доверчивостью, а теперь выясняется, что все это время легковерным глупцом был именно я!
– Папа, я не могу рассказать тебе всего. Это не моя тайна, иначе ты первым узнал бы о ней. Подожди, тебе еще будет стыдно за свое поведение, я ведь никогда не обманывала тебя, правда? – Она попыталась взять его за руку, но он сунул руки в карманы, упорно разглядывая узор на ковре у себя под ногами. – Папа! – вновь взмолилась она. – Разве я когда-нибудь обманывала тебя?
– Откуда мне знать? Об этом говорит весь город, услышал и я. Теперь я даже не знаю, чего еще можно ожидать!
– Говорит весь город… – с отчаянием повторила Молли. – Какое им до этого дело?
– Потому что все считают своим долгом втоптать в грязь имя девушки, которая пренебрегла самыми обычными правилами приличия и скромности.
– Папа, ты сегодня очень жесток. «Пренебрегла скромностью». Я расскажу тебе, что именно я сделала. Один раз я действительно встретила мистера Престона, это случилось в тот вечер, когда ты высадил меня, отправив одну пешком через Кростон-Хит, и с ним был еще один человек. Я встретила его во второй раз в парке Тауэрз – теперь встреча была назначена, – и, кроме нас, там больше никого не было. Это все. Папа, ты должен верить мне. Я больше не могу тебе ничего объяснить. Я прошу тебя верить мне.
