Мария Романушко - Если полететь высоко-высоко…
Горящее во тьме бессонное окно…
Из ночи в ночь оно посылает мне сигналы: ты не одна в этой ночи!
Спасибо тебе, окно!
Спасибо Тебе, Господь, за это окно!
* * *
А потом мама пошла на работу. Она ведь была в ту пору ещё молодой бабушкой – всего только сорок девять лет.
Но за первые Антошины месяцы, когда мама приходила к нам почти каждый день, и помогала мне, – великое ей спасибо!
Пожалуй, в нашей с ней жизни это были лучшие месяцы… Ведь каждый день был озарён Антошей, которого мы обе очень любили. И – ничего и никого, кроме Антоши – тогда в нашей жизни не было. Только радость от нашего сказочного мальчика, нашего улыбчивого ангела, нашего загадочного пришельца из вечности…
* * *
Итак, мама вышла на работу. А мы с сыночком быстро научились сами ездить на молочную кухню с утра пораньше.
Но если была сильная непогода, то я оставляла тебя, спящего, в коляске на лоджии. У нас удобная лоджия – с аркой в стене – проход к соседям. Если ты заплачешь, бывало, то тут же прибегали к тебе наши соседи. Молодые ребята, у них у самих годовалая дочка.
Возвращаюсь, а Саша или Таня укачивают тебя. Спасибо им!
* * *
Теперь мы целыми неделями с сыночком вдвоём. И ощущение того, что мы с ним на острове, усилилось…
Был бы у нас телефон, можно было бы посылать сигналы в большой мир, на большую землю…
А так – можно посылать сигналы только Вверх…
Но может, это и к лучшему?… Ничто и никто не отвлекает меня от тебя: от постижения огромной вселенной, заключённой в тебе, мой мальчик, мой любимый сынок…
* * *
И всё же до нашего острова иногда доплывает кое-кто из друзей.
Чаще всего – Серёжа Романов.
Когда-то нас познакомил отец Димитрий Дудко. Сказал: «Вы соседи. И фамилия у вас почти одинаковая. Вот и дружите!»
Вот и дружим.
* * *
А как-то вечером к нам приехал Яша Кротов, младший брат Гавра.
Гавр познакомил нас летом семьдесят второго года. Они пришли тогда вдвоём в «Москонцерт», где я в то время работала. Гавр обожает младшего брата. У него есть ещё один брат, но я его пока не видела, и поэтому Лёня Кротов для меня – мифическая личность.
А Яша летом семьдесят второго года был ещё Максимом, ему было пятнадцать лет, и он был увлечён археологией. Это был худенький, темноглазый мальчик, страшно серьёзный. Эти Кротовы – все страшно умные и страшно серьёзные! И при этом они все ироничные, насмешливые. С ними даже страшно общаться. Как посмотрят своими чисто кротовскими глазами… – не знаешь, что и сказать.
Их мама летом семьдесят второго тоже смотрела на меня очень строго, она, наверное, думала, что я буду сражаться за Гавра, пытаться увести его от семьи. Она ошибалась. Никогда, никого и ни от кого я не пыталась увести. Нет у меня таких наклонностей.
А потом – ведь существует судьба: где-то написано на небесах то, что должно случиться. И не надо пытаться подсказать судьбе. Она сама разберётся и решит: кому от кого уходить, а кому – нет. Вот и Безухову она подсказала. И ушёл он от нас без моей помощи и без оглядки. И, слава Богу, что ушёл.
А Яша так возмущался Безуховым! Смотрел на Антошку, весело дрыгающего ногами, такого славного, глазастого, и не понимал, как от такого можно уйти…
– А ты не рано на него ползунки надела? – строго спросил он. – Я полагаю, что в таком возрасте младенец ещё должен лежать спелёнутый…
– Как куколка бабочки? Но мой сын любит свободу! В пелёнках ему тесно. Вот и надела ползунки.
* * *
Через несколько дней от Яши пришла почтовая открытка. Он сообщал мне, что по поводу ползунков проконсультировался со своей мамой. И мама сказала, что младенец до трёхмесячного возраста должен лежать в пелёнках.
Я была, конечно, тронута таким вниманием семейства Кротовых к нашей (несуществующей) проблеме. Но я очень смеялась над этим строгим и безапелляционным «должен лежать в пелёнках».
Младенец никому ничего не должен! И если младенец требует свободы, то ему нужно эту свободу предоставить. В полном объёме! Вот и всё. Так мне подсказывало моё сердце: для ребёнка всё хорошо и полезно, что не опасно. А реальных опасностей в жизни не так уж много.
Я не читала к тому времени ни одной книги по воспитанию младенцев (таких книг просто не было тогда в нашей стране), так что воспитывала тебя чисто по интуиции.
Ведь это просто: представь себя на месте ребёнка – и сразу поймёшь, в чём он нуждается. Ведь это так просто! Ребёнок сам тебе подсказывает, что ему хорошо, а что плохо. Нужны только моя любовь и моё внимание, чтобы это понять. И никакая самая замечательная книга (и ничей чужой опыт) не смогли бы меня научить так хорошо, как это сделал ты, мой маленький сынок. Очень скоро, буквально в первые месяцы твоей жизни я пришла к убеждению: чтобы не вырастить из ребёнка послушную куклу, раба, – ребёнку нужно предоставить свободу!
Но ребёнка нужно учить пользоваться этой свободой… А чтобы овладеть этой наукой, у нас есть Вечная Книга. В ней – все ответы.
* * *
Серёжа Романов живёт близко, он то и дело забегает к нам. Спасибо ему!
Без всякой моей просьбы привёз огромный короб бумажных подгузников. Это было очень кстати, потому что надвигалась сессия, а у меня уйма времени уходила на стирку. И денег не взял за этот короб, замахал на меня руками…
Как-то Серёжа пришёл со своей женой Надей – чтобы она поделилась со мной своим опытом – выращивания ребёнка без бабушек и нянь. Надя ужаснулась, застав меня с утюгом в руках:
– Ты что, гладишь?! Я с рождением Дениса вообще забыла про утюг. Бросай! Сразу высвободиться много времени и сил!
* * *
В другой раз Серёжа пришёл с Ирой и Лёшей. Мы все в какой-то степени родственники, потому что Ирина-Лёшина дочка Лиза – наша с Серёжей крестница. Ей уже второй год пошёл, ребята мечтают о втором ребёнке. Точнее – они его уже ждут. А мечтают, чтобы детишек у них было штук шесть, семь… восемь! Сколько Бог даст.
* * *
Лёша через несколько дней привёз нам хорошего врача – милую пожилую женщину. Это был платный врач, но Лёша сказал, чтобы я о деньгах не думала, что он уже оплатил её визит.
Доктор определила у Антона сильное отставание в весе. И велела мне немедленно вводить прикорм – гречневую молочную кашу.
– А не рано? – изумилась я.
– Это – экстренные меры. Вашему ребёнку необходимо набирать в весе, расти и развиваться, а на ваших двух каплях молока это невозможно. Никакую другую кашу я вам пока не назначаю. Но гречневую – можно!
Гречневая эпоха началась в два с половиной месяца…
* * *
Великим постом открытка от Яши Кротова: такого-то числа к тебе приедет отец Александр.
* * *
…Он вошёл – большой, шумный, – как будто горячий ветер ворвался вместе с ним в наш тихий дом. Воздух вокруг него сразу стал горячий, пространство словно закипало вокруг него – такая колоссальная энергия была заключена в этом человеке.
– Ну, где? Где сын? Показывай! – сказал он и широкими шагами вошёл в комнату.
Остановился у кроватки Антона, Антон не спал. Они внимательно и с интересом смотрели друг на друга. Отец Александр негромко помолился и нежно благословил моего мальчика, погладил его по каштановой головке своей большой, тёплой рукой. И сказал с улыбкой:
– Прекрасный младенец! Очень он тебе удался, Маша! Вот теперь у тебя радость и смысл жизни! Помнишь, ты меня спрашивала: какой в этом во всём смысл? Теперь чувствуешь его?
– Ещё как!
– Ну, и слава Богу! Слава Богу за всё. Давай помолимся вместе…
Я так любила эти его слова: «Давай помолимся вместе».
Мы стали рядом перед иконами Спасителя и Богородицы. (Его подарок!) Помолились. Он исповедовал меня и причастил.
Потом я кормила его обедом, был Великий Пост, и я приготовила для него рыбу с картошкой. Он говорил:
– Нравится мне у тебя. Хорошо тут. Помнишь, как мы вчетвером освящали твой дом?
– Как не помнить?
– А ложку мне дашь?
– Ложку? Так вот же вилка, – сказала я.
На что он засмеялся:
– А я вилками не пользуюсь, ем только ложкой – так удобнее и быстрее. Некогда, знаешь ли, ковыряться вилкой. Так что давай лучше ложку!
Прощаясь, сказал:
– Береги сына.
– Это – моя главная забота.
– Вот тебе денег немного. Купи Антону, что найдёшь нужным. Я уж не стал сам ничего придумывать.
– Ой, может, не надо?
– Бери. И если будут с этим проблемы, дай знать.
– Спасибо вам огромное за всё!
– Не переживай, со здоровьем у Антона всё наладится. И в весе начнёт прибавлять, и спать научится. Бог – благ. Ну, храни вас Господь!
