Бертольд Брехт - Круглоголовые и остроголовые, или Богач богача видит издалека
Арендатор Кальяс. Мне это неизвестно.
Адвокаты. Вы могли предвидеть, что в неких высоких кругах будут приняты меры к тому, чтобы приговор был отменен.
Арендатор Кальяс. В чихских кругах.
Адвокаты (смеются). В чихских кругах. Мы располагаем показанием, данным под присягой, о том, что ваша дочь, честь которой мы, впрочем, отнюдь не хотим задеть, еще до знакомства с некиим господином чихского происхождения находилась в связи с другим мужчиной, вследствие чего обвинение в совращении отпадает.
Нанна. Неправда.
Адвокаты. Если бы вы это подтвердили, мы могли бы тотчас же договориться о передаче в дар.
Арендатор Кальяс. Я вам на это отвечу только одно...
Нанна. Стой! (Адвокатам.) Оставьте нас на минуту вдвоем.
Адвокаты. Коротко и ясно: если у вас есть голова на плечах, вы можете сейчас же получить в подарок пару лошадей! (Медленно подходят к стойке.)
Арендатор Кальяс. Иберин - за нас, оттого-то они такие сговорчивые. Не станем же мы продавать свое доброе имя за ломаный грош. Что ты скажешь?
Нанна. Я считаю, что нужно взять лошадей. Не то важно за кого Иберин, а важно - как дела на фронте.
Кальяс. А как дела на фронте?
Нанна (взволнованно листает газету). Здесь все вранье, но и так ясно, что Серп продвигается все дальше. Даже здесь написано, что они уже на подступах к городу Мирасонноре. Там электрическая станция, дающая свет столице. Если они захватят станцию, они могут отключить ток.
Арендатор Кальяс. Дочь моя, я осушаю стакан за здоровье нашего друга Лопеса. Он сражается, как лев. Помещики уже раздаривают своих лошадей. Но нужно быть на месте, ибо то, что есть, - то есть.
Нанна. Но счастье может изменить Серпу. У него слишком мало людей. Слишком многие убежали так же, как ты.
Арендатор Кальяс. Я с тобой не согласен. (Делает знак адвокатам.) Господа, вот мой ответ семейству де Гусман: нет! Незачем мне ничего признавать. Читайте сегодняшние газеты. Не обязан я больше лизать вам сапоги!
Адвокаты. А лошади?
Арендатор Кальяс. Так лошади же у меня. Вот они, стоят у дверей. Я не подумаю поступиться честью моей дочери, чухской девушки.
Адвокаты. Как вам угодно! (Уходят.)
Домовладелец Кальямасси (сидевший за соседним столиком). Вы чем-то расстроены, господин Кальяс?
Арендатор Кальяс. Наоборот! Эти чихи - удивительные дураки. Они вздумали подкупить меня. Но я их здорово отбрил! Они хотели подарить мне лошадей. До того их скрутило. Но они подбивали меня на бесчестный поступок. Как это похоже на чихов! Они думают, что ко всему можно подходить только с низменной, корыстной точки зрения. О, как прав наместник! Сударь! Прошли те времена, когда я принужден был продавать свою честь. Отныне я уже не могу смотреть на вещи с такой низкой точки зрения. Пусть они это запомнят раз и навсегда. А какие чихи дураки - это видно уже по тому, что теперь я получил коняг за то, что чих получил мою дочь. Не всякий сумеет такое. Дочь моя не лучше и не хуже, чем любая девушка в ее годы, - но вы только взгляните на моих лошадок! Они стоят у дверей. Между нами говоря, о том, чтобы я получил за дочку лошадей, - и речи, конечно, не было.
Нанна (замечая, что он пьян). Не пора ли нам, отец?
Арендатор Кальяс. Это же курам на смех! Просто господин де Гусман смотрел сквозь пальцы, когда я пользовался ими. Кто же отдаст таких коней за девушку? Пойдите взгляните на них!
Домовладелец Кальямасси. Господин Кальяс, я почту за честь полюбоваться вашими конями.
Нанна вытаскивает отца из кофейни, ухватив его за полы куртки. Домовладелец Кальямасси уходит за ними. Слышен голос диктора: "Серп угрожает электростанции города Мирасонноре. Будет ли столица сегодня ночью погружена во тьму?" Через дверь в глубине сцены вбегают помещики Сас, де Хос и
Перуинер. Они ранены. За ними входит госпожа Корнамонтис.
Госпожа Корнамонтис. Ах, господа! Было бы вам встать и выпить за здоровье господина Кальяса. Как никак, а ведь он народный герой.
Сас. Немедленно опустите ставни! Сбиши гонятся за нами!
Перуинер. Дайте воды, ваты, бинтов!
Госпожа Корнамонтис приносит воду и бинты. Помещики перевязывают свои раны.
Сас. Как только расправятся с Серпом, надо будет перевешать всех этих молодчиков.
Перуинер (госпоже Корнамонтис). Рука совсем не действует. Перевяжите мне голову тоже!
Госпожа Корнамонтис. Голова у вас цела, господин Перуинер.
Перуинер. Зато она острая, дорогая моя!
В дверь стучат. Входит незнакомец.
Незнакомец. Здесь нужна медицинская помощь. Я врач.
Перуинер (кричит). Шляпу долой!
Врач снимает шляпу. У него острая голова.
Кто вы такой? Вы чих!
Врач (кричит). Я врач!
Сас. Коль вас застанут здесь - убьют и нас.
Врач уходит.
Де Хос (Перуинеру).
Не будь ты чих - не гнались бы за нами!
Перуинер.
Ох нет, я не держусь такого мненья.
Все дело в платье. Выглядишь прилично
И отдан ты на произвол толпы!
Все это вытекает из того,
Что Гусмана напрасно осудили.
Нет-нет, отнюдь не следовало нам,
Помещикам, помещика предать им;
Мы выдали им чиха, а они
С помещиком расправиться стремились!
Де Хос.
Что ж теперь делать?.. Я уверен,
Что до вокзала нам уж не добраться.
Стучат. Госпожа Корнамонтис осторожно открывает дверь. Входит Mиссена.
Mиссена (приветливо).
Ну как я рад, что вас здесь нахожу!
Сас.
Весьма обязаны. Верней - обвязаны.
Нещадно нас избили ваши люди,
На улице набросившись на нас!
Де Хос.
Как идет сраженье?
Mиссена.
Неважно.
Де Хос.
Скажи нам правду.
Миссена.
Проиграно! Бегут отряды наши,
И поля битвы нам не удержать.
Перуинер.
А поле битвы где?
Mиссена.
В Мирасонноре,
Электростанции не отстоять.
Сас.
Так близко? Чертовщина!
Mиссена.
Всем ли ясно,
Что делать вы должны? Нам нужно денег!
Нам денег нужно! Денег нужно! Денег!
Перуинер.
Да, денег! Денег! Денег! Легко сказать.
На что они пойдут?
Сас.
Нас колотили люди Иберина!
Миссена.
Ну этому никак помочь нельзя.
Уж так, друзья, ведется: если вы
Телохранителя не накормили
Он против вас оружие поднимет.
Вот почему решился Иберин
На подкуп половины бедняков,
Чтоб укротить другую половину.
Так рассчитайте каждый, чих и чух,
Какую сумму может дать взаймы,
Иначе рухнет все!
Свет мигает и гаснет.
Сас.
Ну что такое?
Mиссена (торжествующе).
Друзья мои, Мирасонноре пала!
Госпожа Корнамонтис (вносит зажженную свечу). Боже мой, господа, что же теперь будет? Ведь если так пойдет дальше, то завтра Серп нагрянет к нам в Луму.
Де Хос.
Чем можно тут помочь?
Миссена.
Помогут деньги.
Сас.
Откуда деньги, если нет доверья?
Уж о побоях я не говорю,
Не посягайте на мое добро,
И я могу простить вам тумаки,
Достались ведь они мне по ошибке.
Важней другое: как с арендной платой?
Миссена.
Аренда? Это собственность, она священна.
Перуинер.
А как же будет с лошадьми Кальяса?
Mиссена.
Чего вы добиваетесь?
Сас.
Суда.
И гласного! Немедленно! А ваш
Герой народный должен возвратить
Двух лошадей! Немедленно, открыто!
Миссена.
Гоните деньги - мы устроим суд.
Я знаю, Иберина удручает
Та мелочная, низменная жадность,
Которой арендаторы полны.
Но жалобы напрасны. Пока Серп не сломлен,
Любой возьмет и лошадь и добро,
Которого в хозяйстве не хватает;
Но с вашей помощью разгромлен будет Серп.
К де Гусману тогда вернется власть,
И лошади к де Гусману вернутся;
Но не касайтесь казни на суде!
Отстаивайте лошадей его, не жизнь.
Сначала лошади, а жизнь потом.
Идемте ж к Иберину. Но одно
Запомните: про деньги - осторожней!
Претит его возвышенному духу
О низменных предметах разговор.
Он верует, что чухский дух способен
Сразить врага без помощи извне.
Но - денег надо. Вы их предложите
Самозабвенно, жертвенно, с восторгом
Тогда он несомненно их возьмет.
Перуинер (показывая на свою острую голову).
Но там таких голов не привечают.
Миссена.
Научатся ценить вас в трудную минуту.
Перуинер.
Не примут там от чиха денег.
Миссена (улыбаясь).
Еще как!
Готов я биться с вами об заклад,
Что деньги примут. Ну идем скорее!
VII
Дворец вице-короля.
Вновь заседает суд во дворе. Но двор очень изменился. Большая люстра, ковер, новая одежда судейских говорит о богатстве. На старом судье новая мантия, он курит толстую сигару. Инспектор уже не босой. Пока судейские чиновники под наблюдением Mиссены оборудуют зал суда, судья под тихую музыку поет "Песню о
живительном действии денег".
Судья (поет.)
ПЕСНЯ О ЖИВИТЕЛЬНОМ ДЕЙСТВИИ ДЕНЕГ {*}
{* Перевод С. Кирсанова.}
1
На земле считают деньги мразью,
