Мартти Ларни - Современная финская новелла
— Ага. Уже прибыли.
— Да, мы приехали с час тому назад. А может, уже два прошло. — Айла приподнялась и села на постели, поправляя волосы.
— Это Хейсенбюттельша, что ли, вас сюда привела?
— Вы про фрейлейн? Да, она.
— Чертова подтирка, — сказала девушка.
Айла, вздрогнув, встала с кровати. Все ясно. Одна из тех девиц, о которых предупреждала фрейлейн.
Девушка плюхнулась на стул и принялась копаться в сетке; видно, и они заходили в киоск. В сетке были лимонад, колбаса и сигареты. Девушка вскрыла пачку и предложила Айле закурить, но та отрицательно покачала головой.
— Конечно, и в пепельницу нос сунула, — сказала девушка.
— Кто?
— Да эта Хейсенбюттель.
Хелена стирала размазавшуюся под глазами тушь; она, как видно, только теперь по-настоящему проснулась. Ленну, так звали девушку, начала расспрашивать, что нового в Финляндии. Айла отвечала без большой охоты. Ничего особенного, дожди да дожди…
Это хорошо, что она не больно с ней любезничает, еще нарвешься на неприятности ни за что ни про что. Чего доброго, и ее с Хеленой втянут в свою шайку; что о них тогда люди подумают?
— Ну, как тут у вас? — полюбопытствовала Хелена. — Что за работа? Надеюсь, не заставят ворочать тяжести?
Ленну рассмеялась, выпустив изо рта клуб дыма.
— Хейсенбюттель вам работенку подыщет, будьте уверены… Дерьмовая баба, шпикуха.
Айла со значением глянула на Хелену. Странная особа, что это она так нападает на фрейлейн? С ними фрейлейн обошлась по-дружески, обещала завтра даже проводить к рабочему месту.
— Как это вас сюда занесло? — спросила Ленну.
— Да рассказала нам одна, Евой зовут. Работала тут прошлым летом, — ответила Хелена.
— A-а. Я и сама, дура, приехала, поверив слухам, — сказала Ленну. — Получила на ткацкой фабрике принудительный отпуск — и сюда.
— Как-как?
— Принудительный отпуск. Ну и узнали мы с Кайей про это место, босяк один разрекламировал.
«Принудительный отпуск? Так-так, стало быть ее уволили? За что же? — ломала голову Айла. — Значит, и на прежнем месте не любили…»
— Ленну, твоя вода кипит! — крикнул кто-то снизу.
Айла посмотрела на Хелену и только собралась было что-то шепнуть ей, как лестница опять загремела и на пороге появилась Анника. Она коротко поздоровалась с ними, взглянула на захламленный стол и принялась, сжав губы, с остервенением прибирать его.
— Могли бы уж и выбросить эту колбасную кожуру! — крикнула она вниз. — Устроили тут свинарник.
— Да это и есть свинарник! — Снизу послышался смех.
— Пусть, но свинства видеть не хочу!
Теперь вошла третья девушка, Кайя, со связкой бигуди.
— Господи боже мой, как орет эта кикимора! Привет. Мы слышали, вы сестры, а по виду не скажешь. Из каких же мест?
— Из Лаутакюлы.
— Правда? Знала я одного оттуда. Лайкконен Патти, не слышали?
Хелена покачала головой, Айла тоже.
— А может, он был из Ваммалы, — усомнилась Кайя.
Она стала накручивать на бигуди мокрые волосы и одновременно просвещала новеньких. В желтом здании живут турки и ученики. Владелец киоска легко ошибается в счете, разумеется, не в убыток себе; однажды продал ей тухлую колбасу.
А сумасшедшая, которая торчит под вишней, — это фрау Захн, или Шавка, так ее Ленну прозвала — оттого, что вечно караулит вишню да следит, кто, куда и с кем пошел. Ну, да она не стоит внимания, ведь и вишня эта не ее. Вот такие дела. А ближайший танцзал жуть как далеко, разве что на попутной доедешь, если не побоишься. И утром надо просыпаться до шести, чтобы успеть выпить кофе, потому что плитки еле-еле греют. Турок Угур — сердечник, Шеффи — вдовец, а Хейсенбюттель — его любовница.
— Кто такой Шеффи? — спросила Хелена.
— Да это директор.
— А-а.
— Где мой фен? — Кайя нашла фен и начала просушивать волосы. Приведя волосы в порядок, она еще раз придирчиво оглядела себя в зеркало, сделала ручкой и исчезла.
— Кое-кто, кажется, уже нашел свою судьбу. — Натягивая ночную рубашку, Анника криво усмехнулась вслед Кайе. — Пора, однако, спать, чтоб завтра глаза не слипались, как у некоторых…
Ночь была короткой: ее оборвал громкий звонок будильника.
Айла спала плохо. Открыла глаза и не поняла: где она? В Западной Германии, в бывшем свинарнике, лежит на койке, укрывшись с головой одеялом.
— Подъем!
Девушки торопливо подводили глаза, сидя на койках в лучах солнца. Уже и теперь чувствовалось, что днем будет нещадная жара. Айла начала тормошить Хелену. Надо им пойти вместе с Анникой, это произведет хорошее впечатление.
Через двор шли рабочие. Мужчины, по всей видимости турки, черноволосые, у одного шевелюра что каракуль. Фрау Захн, как гриб, сидела под вишней и так и сверлила глазами девушек. Айла шла рядом с Анникой. Хелена плелась следом, обвязывая волосы лентой. Айлу это раздражало: нарочно, что ли, она мешкает?
Фрейлейн Хейсенбюттель нигде не было видно. Вместо нее явился невысокий, важного вида мужчина, господин Пёшель, распределять работу.
— Разве мы будем не вместе? — спросила Айла в испуге.
Хелену послали на склад укладывать в штабеля огромные ящики. Сплитстрёссер, старик с морщинистым лицом, подвозил эти ящики на электрокаре, и конца им не было видно.
Айлу определили в другой угол цеха, сказав лишь: «Картонс махен»[24]. Здесь штамповались картонные коробки. Картон заправлялся в машину, затем надо было четырежды нажать ногой на педаль, снять готовую коробку и поднять на штабель. Затем опять взять лист картона, четыре раза нажать ногой и поднять коробку на штабель. И снова заправить картон в машину и четыре раза нажать ногой на педаль…
В обеденный перерыв девушки встретились в конце прохода. Хелена вдруг заплакала. Ящики были тяжелые, такие тяжелые, что только дурак мог додуматься поставить женщину ворочать эти ящики. Хелена грузила их одна, она вся взмокла, а этот призрак Сплитстрёссер все подвозит и подвозит, так что гора ящиков не только не уменьшается, а растет и растет. И здесь им жить столько времени! Нет, такое выдержать невозможно, что до нее, то она готова хоть сейчас в обратный путь.
Айле тоже не шел кусок в горло. Ей дали такую нелепую работу: без конца дави, дави на педаль, того гляди, нога отвалится. Идиотское занятие, да и только!
— Уедем отсюда, — всхлипнула Хелена.
— Да не горюй ты, — сказала Айла.
Денег-то на обратную дорогу все равно нет. А что, если поговорить с фрейлейн Хейсенбюттель? Наверняка она поймет их, ведь они еще школьницы, к тому же иностранки, пусть даст им работу полегче. А то какой-то странный тип этот тупица Пёшель, поручил им такое противное дело.
Работа закончилась далеко за семь. Ни у кого не было охоты разговаривать; соседки по комнате поспешили на кухню, чтобы успеть взять кастрюли и занять плитки.
— Ну, куда же вас воткнули? — спросила Ленну. — Не на склад ли часом?
— Хелена как раз там и была. — Айла взглянула на сестру, которая молча сидела на стуле и, казалось, ничего не слышала.
— Ах ты, черт побери, вот гады! — взорвалась Ленну. — Нас тоже там пару дней продержали, испытывали, простофили мы или нет, вдруг не откажемся. Это ведь мужская работа, скажи им завтра, что ты больше туда ни ногой.
Айла вскипятила воду в освободившейся кастрюле, отнесла ее в помещение для мытья и разбавила до нужной температуры. От цементного пола веяло холодом; Айла стояла нагишом возле скамейки и, экономя теплую воду, поплескивала на себя ладошкой. Хелена пристроилась рядом и начала умываться ледяной водой.
— На-ка, возьми горячей, сумасшедшая! Еще не хватало заболеть! — ужаснулась Айла.
Жалость охватила Айлу при виде Хелены. До чего же тонкие руки у сестры, и ноги как палочки… В то же время она испытывала смутное удовлетворение, глядя на сникшую, растерянную сестру. Теперь уж ее ничто не смешит; мокрые, спутанные пряди волос прилипли к голой спине.
Хелена взяла у Айлы теплую воду и опрокинула на себя сразу весь таз.
— Нет уж, завтра я на этот склад не пойду! Пусть мучают своих турок, — сказала она с внезапной решимостью.
— Что, что? Да турок-то и ставят на самую поганую работу. — В дверях стояла Кайя с ворохом грязного белья на руке. — Пирхасан вон возит отбросы с утра до вечера.
— Что за Пирхасан? — Хелена собралась было уже перейти в кухню, но остановилась…
— Кайин хахаль! — фыркнула Ленну.
— Да не болтайте зря, подумаешь — разок-другой постояли поговорили! — крикнула в ответ Кайя.
Айла окатилась и вышла в кухню. Ленну, сидя у краешка стола, жевала колбасу. Айла вдруг почувствовала сильнейший голод.
— А открыт еще киоск?
— Уже закрыт. Если хочешь, возьми вот колбасы, — сказала Ленну.
Айла в нерешительности подняла глаза. Брать или нет? Наверное, можно взять, второй уж раз предлагает. Она отрезала кусочек, а поднявшись наверх, увидела, что Хелена уже в постели и крепко спит.
