Эдуард Петишка - Свадебные ночи
— Жаль только, — сказал Ярин, — не успели мы поставить противотуманные фары.
— Да ну! — Марцела сморщила нос. — Тебе вечно чего-нибудь не хватает!
— А чего ты, собственно, гримасничаешь? — раздраженно спросил Ярин. Его злило, когда Марцела морщилась.
На пароме, кроме них, было еще несколько незнакомых и ничем не примечательных людей. Прозрачная голубизна неба на горизонте переходила в легкую перламутровую дымку, но не настал еще тот час, когда пристань заполнится толпой ожидающих. Пока что там собралось лишь несколько парней в широкополых шляпах и с рюкзаками за плечами. Они ждали возвращения парома. Три года назад и Ярин вот так же ходил в шляпе, с рюкзаком и гитарой… А теперь у него позади служба в армии, многое переменилось. В авторемонтной мастерской, где Ярин работает, он считается вторым лицом после шефа. Ну скажем, почти вторым.
На берегу, от которого они удалились, раскинулся город. Сам город отсюда почти не был виден, виднелись лишь забор футбольного поля с плоской крышей трибуны, две фабричные трубы — унылый ландшафт, уже отторгнутый от природы, но еще не поглощенный городом. Кое-где, правда, предвосхищая будущее, уже выросли отдельные дома. Их Ярин совсем не помнил. Скорее всего, они появились в последние два года.
Противоположный берег сливался с зеленой природой: травой, зарослями вербы и ольхи, тополями и березами. Все это Ярин знал с малых лет. Всегда он мечтал когда-нибудь въехать на паром в собственной машине и переправиться на тот берег. А позже он бродил там с рюкзаком и гитарой. Да, все вокруг переменилось! И здорово.
На пароме Ярин не утерпел и вышел из машины — полюбоваться, как его машина переправляется через реку. Он бы с не меньшим удовольствием посмотрел со стороны и на самого себя, стоящего рядом с машиной. Марцела, разумеется, тут же вылезла следом за ним. Она во всем ему подражала.
— Села бы ты обратно, — буркнул Ярин.
— Почему? Если ты тоже сядешь…
— Ну ладно, — согласился он с подчеркнутой снисходительностью и полез в «татру».
Паром приближался к травянистому берегу. Марцела юркнула на переднее сиденье рядом с Ярином. Тот не отрывал взгляда от мощеного съезда, к которому они причалят. Между камнями в дерне виднелись две неглубокие колеи. Он невольно повернул руль, заранее примеряясь к ним.
— А как тебе мое платье? — спросила Марцела. — Ты так и не сказал, нравится или нет?
Она делала все, чтобы привлечь его внимание, ее раздражала безудержная страсть Ярина крутить баранку, она ревновала к самой машине — Марцеле хотелось, чтобы он занимался только ею, и ничем другим. Они с Ярином встречались уже целых два года, месяц и тринадцать дней. Она хранила блокнотики с записями — дневники, которые вела начиная с шестнадцати лет, а в прошлом месяце ей стукнуло двадцать один. Пять блокнотов лежало в запертом на ключ ящичке. Иногда Марцела их перечитывала. И удивлялась тому, как много успела пережить, удивлялась прежним своим убеждениям. Вот так она думала вчера, а так позавчера. В дневниках ее взгляды на мир менялись, как облака в небе, — истиной для нее было лишь то, что она думала в последнее время. Ярину на рождество исполнилось двадцать четыре. Он должен думать только о ней, должен серьезно с ней поговорить.
— Ведь ты даже не заметил, что у меня новое платье!
— Отчего же, заметил, — сказал Ярин.
— И ничего не скажешь?
— Погоди. Не видишь, я занят!
Паромщик цепью подтянул паром к съезду, Ярин потихоньку тронулся с места. Съезжая с парома, «татра» подскочила и резво стала взбираться по каменистому склону.
Впереди открылась равнина, справа и слева пошли луга. Поднимая мелкую белую пыль, они направились к пруду, образовавшемуся из непроточного рукава реки.
— Видишь? — показывал ей Ярин. — Вон там дачи и туристическая база Штефана Вальды, а у тех тополей начинается песчаный пляж.
Марцела ждала, что он будет думать о ней. А он думал о себе.
— Здесь я мальчишкой потерял воздушный шар, вон в том ивняке. Наверняка его кто-то украл. А неподалеку от Вальдовой базы мы как-то ночевали под открытым небом…
Он говорил, а сам искал глазами место, куда лучше поставить машину. Наконец выбрал его в беспокойной тени молодых ольховых деревьев в нескольких шагах от песчаной полосы, тянувшейся от пруда.
Ярин выключил мотор. Через открытое окно доносились голоса с пляжа, плеск воды, детский смех и неумолчный шелест листвы над головой.
— Здорово, да? — спросил Ярин.
Переодевались они в машине. Марцела долго копалась. Ярин выскочил из машины в плавках и закурил сигарету, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
— Давай-ка пошевеливайся! — торопил он Марцелу.
— Ну, знаешь! — обиделась та и наконец выплыла из машины в оранжево-желтом купальнике.
Ярин запер дверцы и двинулся к пляжу. Видно было, с каким наслаждением погружал он босые ноги в нагретый мелкий песок. Он даже голову наклонил, чтобы лучше видеть, как песок струится между пальцами. Потом вдруг закружился, как мальчишка, не выпуская изо рта сигарету, плюхнулся на песок, протянул руку, чтобы схватить Марцелу за ногу. Она едва успела отскочить.
— Ну нет, так нет, — сказал он и не спеша поднялся.
Пруд был приличных размеров, почти со всех сторон его окружали луга, и только северный край вклинивался в лес. С юга пруд соединялся с рекой через рукав, заросший камышом.
Ярин облюбовал местечко в конце песчаного пляжа, у самого рукава. Пляж кишел людьми, но здесь было сносно. На этой стороне не было дач, а киоски с лимонадом и мороженым расположились в другом конце пляжа. К тому же отсюда было хорошо видно машину.
Марцела расстелила оранжево-желтое полотенце и устроилась на нем. Ярин опустился на песок. Он курил, ему было хорошо. Дома у него уже приготовлены французские противотуманные фары, завтра или послезавтра он их установит на «татру». Он все время улучшал свою машину и, пожалуй, теперь уже не мог представить, как выглядела «татра», когда они начали ее собирать. Ее приволокли к ним еще зимой. А как она теперь бегает!
— Мария замуж выходит, — сказала Марцела.
— Гм.
— Мария, моя двоюродная сестра, ты еще про нее как-то спрашивал.
— Ага, — кивнул Ярин. Он не любил, когда ему мешали мечтать, а он как раз мысленно выбирал радиоприемник для машины и никак не мог выбрать.
— Ты тогда очень интересовался Марией.
— Гм.
Оставив радиоприемник, он вернулся на теплый песок к молодой женщине, занятой мыслями о чьей-то свадьбе. Разговоры о свадьбах нагоняли на Ярина тоску. И за всеми этими свадьбами родственников и знакомых пряталась мысль совсем о другой свадьбе — единственной и самой главной. А Ярину не хотелось думать о ней.
— Что с тобой? — спросил он. — Разве тут не здорово?
Марцела не ответила, улеглась на полотенце лицом к голубому небу. Здесь чудесно, только это не то. Она чувствовала — не то. И пожалела, что ждала чего-то другого.
— Можно купить маг. Кассетный… Один парень из нашей мастерской продает… Дешево, — вслух размышлял Ярин.
Марцела достала крем и начала натираться медленными, ленивыми движениями. Не нравились ей такие разговоры. Все бы ему покупать да покупать! Его комната похожа на склад. Одних транзисторов три штуки — от самого большого, до совсем крохотного. И убираться в своей комнате он не позволяет никому, даже матери. Живет у родителей, а ведет себя словно квартирант.
— Ты можешь поговорить о чем-нибудь другом? — спросила Марцела.
— Пошли купаться!
— Я только что кремом намазалась.
Ярин встал и пошел к воде. Марцела сначала смотрела ему вслед, потом вскочила и кинулась за ним.
Вода была в самый раз. Ни теплая, ни холодная. Именно то, что надо. Они брызгались, смеялись всему, плавали по рукаву к реке и обратно, потом к противоположному высокому берегу. Ярин был неутомим, и Марцела не хотела отставать. Наконец Ярин вылез на берег напротив того места, где лежало полотенце. Марцела выкарабкалась следом за ним. Заметила, куда он смотрит.
— Неужели не надоест?! — бросила она.
— Что?
— Ты с машины глаз не сводишь!
— А что мне, на тебя смотреть?
— Да! На меня!
Ярин набросился на Марцелу и повалил ее в траву. Она испугалась, что испачкает зеленью светлый купальник, но все-таки ей было приятно, что Ярин хоть так, да проявил свои чувства, и она не противилась ни его губам, ни рукам. Порыв Ярина промчался как шквал — и вот уже они поплыли назад на песок.
Ярин отправил Марцелу к машине за сумкой с припасами, а сам остался лежать на солнышке. Закусывали булочками с чабайской колбасой, крутыми яйцами и солеными огурчиками. Пили чай из термоса. Ярину было хорошо, в душе воцарилось великое спокойствие. Еще вчера он продолжал бы говорить, не умолкая, о футболе, о политике, об отвертке — ее наверняка кто-то стащил. Сегодня же на него снизошло умиротворение. Чего, собственно, мне не хватает? — размышлял он. Все у меня есть, а чего нет, так будет. Держу пари! И Марцела — классная девчонка, только бы не заводила она этих разговоров о свадьбе. Так чего же нам не хватает?
